В сумерках близкой весны - Ирина Берсенёва

от которой трудно отвести взгляд. Евгений сглотнул. Ему хотелось что-то говорить, но мыслей не было. Он пытался вспомнить, куда ездил, с какой целью, но не мог. На нём джинсы и свитер, старая куртка. Как он надевал эти вещи? Как доставал из шкафа? Запер ли дверь квартиры?

В голове пусто. Тщательно составить план действий не получится, потому что о выполнении не может быть и речи. С ним что-то не так. Начались галлюцинации и провалы в памяти. Ведь ещё несколько минут назад он был уверен, что сшиб эту женщину, которая сейчас спокойно сидит рядом с ним. А вдруг она призрак?

Евгений сглотнул и потянулся за сигаретами.

– Вы не против, если я закурю?

– Как хотите, – вежливо ответила она.

Он задумался, стоит ли приоткрыть окно. Вроде бы она говорила, что замёрзла. Руки вспотели, когда он доставал зажигалку из кармана. Вновь пожалел, что прихватил попутчицу. Разозлился и прибавил скорость, одновременно жадно затягиваясь сигаретным дымом. Ему казалось, что он сейчас что-нибудь сделает: выскочит из машины на полном ходу, громко закричит или засмеётся. Однако спокойно сидел, хмуро глядя на дорогу, скрипя зубами, испытывая желания кого-нибудь растерзать. Чуть погодя притворно зевнул и спросил немного надменно:

– А вы не курите?

– Нет.

– И никогда не курили?

– Нет. А зачем?

Она быстро взглянула на него. Он пожал плечами, готовый смерить её презрительным взглядом, она улыбнулась.

– Простите, глупый вопрос задал. Вы же врач.

– Врачи тоже люди. Но я не курю.

– Это правильно.

– Моя дочь, к сожалению, курит. Скрывает от меня, но разве это можно скрыть?

– Нельзя, наверное. А у вас есть дочь?

– Да.

– Сколько ей лет?

– Тридцать один.

– Взрослая. А чем она занимается?

– Преподаёт детям танцы.

– Интересно.

Но ему не было интересно. Дочь Марата он тоже видел. Высокая, слишком подвижная, похожа на лыжницу. Не в его вкусе. От разговора стало легче. Внезапно успокоился, остыл, не думал, что произойдёт дальше. Он убедился, что женщина не призрак. Обычная, только красивая. Он несколько раз заметил для себя, что женщина красива. Но что из того? Ей точно за пятьдесят, если дочери тридцать один. Для чего ему она, уже пожилая? Но интерес к ней плотно держался. Евгений, как ни старался, не мог его подавить.

– А мне тридцать пять лет. В конце лета исполнится тридцать шесть, – для чего-то сказал он.

– Прекрасный возраст.

Евгений докурил сигарету и выбросил окурок в окно, которое с поспешностью закрыл. Это её замечание про прекрасный возраст! Евгений утешал себя мыслью, что она ничего про него не поняла. Можно мучительно сгореть от стыда за свою ложь. Самое худшее, что ещё можно пережить: встретиться с женщиной, которая тоже знает, кто он такой и удивляется его лжи в эту минуту. Евгений не мог даже сбежать, потому что сам пригласил её в машину. Хотелось снять с себя настоящую жизнь, как грязное бельё и откинуть прочь. Затем повернуться к этой красивой женщине и улыбнуться ей. Он помолчал ещё несколько минут, а затем решился:

– У меня был сын, но он умер месяц назад.

Магические слова произнесены, и стоит ли ждать, что обрушатся небеса? Женщина, казалось, никак не отреагировала. Ему понравилось, что она не стала причитать и расспрашивать подробности.

– Мне очень жаль.

– И мне. Жизнь закончена, хотя и возраст прекрасный.

– Не говорите так. Всё будет хорошо.

– Вы так думаете? Или это насмешка?

– Простите.

Евгений был растерян и потрясён её спокойным словам. Никаких эмоций, слёз в голосе. Она не собирается жалеть его. Даже сочувствие определяется с трудом. Простите! Кому она это сказала?

Машина остановилась, женщина медленно обернулась к нему. Его глаза налились кровью, в голове шумело. Она красива! У неё сильные руки, тонкие пальцы и тело должно быть подтянутым. Отчего бы им не познакомиться поближе?

– Сколько я вам должна?

– Ничего.

– С вами точно всё в порядке?

– Да.

Он улыбнулся. Вдруг быстро обнял её и притянул к себе. От неожиданности женщина поддалась, но он успел оценить силу её тела. Поцелуй оборвался и повис в воздухе. Евгений напрягся, ожидая гнева или пощёчины. Зло уже окутало его. Старуха, а ещё сопротивляется! Радовалась бы, что на неё молодой мужчина внимание обратил! И совершенно забыл, что минуту назад посчитал её красивой. Ему ничего не хотелось ни вчера, ни сегодня, думал лишь о том, что надо брать, ничего не давая взамен, потому что взамен дать нечего! Ничего не последовало, и жалкие обвинения растворились, а на их место пришёл стыд. Щёки покраснели.

– Простите.

Голос сел от волнения. Теперь он извиняется! Трус! И при одном воспоминании о доме, куда надо возвращаться, кровь стыла в жилах. Он уже потерял её, упустил. А так необходимо скрыться в чужих объятиях, зарыться в тёплую кожу, прижаться к мягкой груди. Но с этой женщиной ничего не получится, слишком поторопился, не то сделал. И снова накатывала ярость: да кто она такая? В её возрасте не до романтических прелюдий, раздевайся и получай удовольствие!

– До свидания. Всего хорошего.

В её голосе звучал лёд. Она поправила воротник пальто и платок, заправив под него плотные, кудрявые пряди волос. Как у его жены! Вдруг понял, что эта женщина сильна и пришлось бы несладко, если бы она вздумала нанести ему удар. Усмехнулся. Пусть! Ему не помешает хорошая трёпка. Но дверца машины уже закрылась. Женщина ушла. Он пытался разглядеть, в какой именно подъезд она зашла, но не смог. Через пять минут ему стало казаться, что никакой женщины не было. Он спал и ему снился сон. Снег плотной стеной обрушился на город.

3.

Ян появился без предупреждения. Евгений терпеть не мог, когда младший брат так поступал, будто хозяин жизни. И вид у него мудреца или мага, который знает все тайны человечества.

– Привет.

Евгений чуть отодвинулся, пропуская в квартиру высокую фигуру в модном пальто. От дорогого запаха парфюмерной экзотики затошнило. В душу закралось разочарование. Разлука с братом двадцать лет назад сделала их совершенно чужими людьми. Сколько было Яну, когда он переехал жить в Питер? Кажется, четырнадцать. Родная сестра матери забрала его к себе, потому что у неё не было своих детей. И мама позволила, потому что посчитала, что так для сына будет лучше. Всё-таки Питер! Большой город, большие возможности. Оправдание тому аду, который происходил в то время. Мама никогда не признается, что отдала сына, потому что не могла воспитывать его из-за бешеного отца. Она боялась, что Ян не