Ищите девочку - Алексей Макеев

Спустились на одноименную кафедру. Подтянутый Николай Николаевич уже убегал, когда Завадский перехватил его за локоть и сунул под нос милицейские корки. Какие-то грехи (не относящиеся к делу) за молодым преподавателем, видимо, водились – испугался нешуточно. Поняв, что заарканили по другому поводу, покрылся нездоровым румянцем и начал трещать, как базарная болтушка. Да, конечно, троица непутевая, но на кафедре физкультуры данный порок прощается. Главное – физическое развитие. А с развитием у парней все в порядке. Рыдников играет в баскетбол, Малеев с Карнашом бегают быстро. Проблемы у Малеева с наркотиками? Чушь собачья. Физрук аж возбудился. Разве что с распространением залетел, а сам не принимает, это точно – по нему же видно… А вот совсем недавно, пару недель назад, он лично наблюдал, как Карнаш в перерыве между занятиями собачился с Олейником – студентом той же группы. Обменялись парой ударов – Олейник съездил Карнашу по челюсти, а Карнаш влупил Олейнику в живот. Свои же и разняли.

– Стоп, – опомнился Максимов. – Большое спасибо, Николай Николаевич. Если вас не затруднит, раздобудьте нам адрес Олейника, а также домашние телефоны Карнаша и Рыдникова.

Обрадованный предстоящим расставанием, физрук умчался в деканат. Спустя пятнадцать минут «Рено Меган» уже прорывался через запруженные транспортом улицы в направлении Коммунального моста. Завадский ругался и ежеминутно посматривал на часы.

– Четыре убийства, Максимов, четыре убийства… Меня же начальство с потрохами сожрет…

– А ты доверенность выпиши, – ухмылялся Максимов, – что разрешаешь мне от имени правосудия допрашивать добропорядочных граждан. А также корки приложи – чтобы права не качали…

Студент Олейник был угрюм и немногословен. Проживал с родителями – на последнем этаже унылого девятиэтажного дома. Разглядев милицейское удостоверение, сделал такую физиономию, как будто без закуски выдул стакан водки.

– Только не умирай, парень, – сказал Завадский. – Ничего нам от тебя не нужно, кроме информации о трех твоих одногруппниках – Малееве, Рыдникове и Карнаше. Будет информация – скажем до свидания. Не будет информации – поедешь с нами.

– А чего я у вас не видал? – насупился отрок.

– Очень познавательная экскурсия, зря ты так, – похвалил свою работу Завадский. – Особенно обезьянник, где сидят интересные и колоритные личности. Только не гони мне пургу про адвоката, приятель, а то схлопочешь.

– Господи, – выглянула из комнаты морщинистая мама. – Какое счастье, что Вовочка разругался с этим отребьем… Я так и знала, что они дойдут до тюрьмы, такие подонки… Что же ты молчишь, сынок? Расскажи товарищам милиционерам все, что знаешь.

Повода скрытничать у Вовочки, видимо, не было. Пожав плечами, он пригласил посетителей в комнату. Информация продолжала вываливаться – какими-то рыхлыми, бесформенными кусками. Терпеть не может Вова Олейник эту троицу. Мерзкие они – скользкие, ехидные и вообще хулиганы. А раньше почти приятелями были. А драка разгорелась из-за того, что Карнаш на «пенной» дискотеке на плавучем комплексе «Золотой Галеон» пытался увести девушку Олейника. Танцы в пене – «Foam party» – это такой род скачек, когда под зажигательные вопли диджеев на сцену выкатывают пенометатели и всю разгоряченную публику обливают пеной, пока ее уровень не достигнет полутора метров и даже больше (очень смачно зажигать под «экстази»). В этом мыльном хаосе Карнаш и подкрался снизу к скромной девочке Настюхе, забравшись ей под юбку. Девочка самозабвенно визжала, отроки лупили друг дружку по лицу, а на следующий день после физры продолжили спарринг, порадовав этой сценой однокашников. Малеев кому-то задолжал крупную сумму, отдавать нечем (слышал, как шептались на лекции). Рыдников – просто отморозок, непонятно почему оказавшийся в вузе. Отец Карнаша в прошлом месяце приобрел машину – говорят, неплохую, но бэушную. Марку не знает. Карнаш прошел ускоренные курсы вождения и теперь перед всеми бахваляется. У кого есть дачи?.. У Рыдникова точно нет – отец пропойца, мать бухгалтер в шарашке, живут небогато. У Малеевых есть, но это скорее не дача, а загородная вилла на охраняемой территории. А вот у Карнаша садовый участок в забытой глухомани – за Павловкой. От деревни километра три, за лесом – там еще протоки пересохшие, болота и дамба, подмытая дождями. Садово-огородное товарищество дворов на сто. Откуда знает? От верблюда, откуда же еще! Был он там. На первом курсе, когда еще не посабачились и почти приятельствовали, ездили к Карнашу на шашлыки – всей веселой группой. С предками Карнаш договорился – не было предков, хорошо погуляли. Два куста крыжовника сломали, соседу рыло начистили. Водка, девочки. Адрес он, конечно, не помнит, где-то в глубине поселка, но на память может рассказать. Дом ничем не выдающийся, вровень с общей убогостью, и вряд ли за прошедшие полтора года изменился к лучшему…

– Звони, студент, – выложил Завадский перед Олейником список домашних телефонов одногруппников.

– Зачем? – испугался Олейник.

– За верблюдом! – разозлился капитан.

– А что я им скажу?

– Да что хочешь. Скажи, что препод по термеху накатал телегу в деканат. Еще раз лабу пропустят – могут вещички в армию паковать.

Но говорить особо Олейнику не пришлось. У Карнаша и Малеева никто не снимал трубку, у Рыдникова отозвался нетрезвый мужской голос и, еле ворочая языком, выдал информацию, что сынули нет дома.

«Любопытно, – подумал Максимов, – даже Малеев куда-то свалил. Не к сообщникам ли на дачу?»

Учтиво поблагодарив отягощенного вниманием студента, Максимов с Завадским покинули квартиру на последнем этаже.

– Полагаешь, соплюху держат на даче? – осведомился Завадский, подходя к ларьку «Цыплята-гриль», откуда явственно тянуло подгорелым.

– Имеется такое мнение. – Максимов задумчиво запустил руку за мелочью. На боковой стороне ларька рукой какого-то голодающего было нацарапано: «Медленно, дорого, невкусно!» – А сам подумай, Коля, где еще? У этих придурков фантазия нулевая, а дача довольно далеко, предки на пороге ноября туда не сунутся, дачники давно съехали – холодно, страшно…

– Логично мыслишь, сыщик, – согласился капитан, с сомнением созерцая каракули голодающего. – Никакой, правда, уверенности, что именно данная троица причастна к злодеянию. Не вижу ни одной прямой улики.

– Вот именно, – кивнул Максимов. – Требуется подтверждение, и я его через час добуду. По хот-догу, Коля?

– Не, – отказался капитан. – Расхотелось что-то. В буфете у себя поем. Тачку-то подгоняй, чего смотришь?

Он высадил Завадского у мраморных ступеней управления и с удивлением посмотрел на часы.

– Рабочий день не кончается, капитан?

– Боюсь, сегодня он уже не кончится, – хмыкнул Завадский. – Предчувствую как минимум четыре внезапные неприятности.

– Первую могу уже подкинуть. Не хотелось огорчать тебя, Коля, но в поле зрения органов госбезопасности мы с тобой уже попали. Не вы одни доите Каляжного. Некий майор Березин из УФСБ по области два часа назад пригласил меня на рандеву и предложил делиться информацией. В одностороннем, разумеется, порядке.

– Во хрень-то, – ругнулся Завадский. – Что ж ты молчал все это время, Константин?

– Нервы твои берег. Ладно, не бери в голову. Не они свистнули киндера.

– Это не мои неприятности, Константин, – процедил сквозь зубы капитан, выстреливая в сыщика указательным пальцем. – Это твои неприятности, причем крупные и долгоиграющие, а наша сторона – лишь морально пострадавшая. До новых встреч.

В агентстве «Профиль», как ни странно, сняли трубку. Не разошелся люд по домам.

– Очень рад, Екатерина, что вы присутствуете на рабочем месте, – похвалил Максимов. – Полагаю, это рвение вызвано добросовестным отношением к делу, а отнюдь не моим обещанием выдать вам к вечеру зарплату, которую я сегодня уже не выдам?

– Скотина ты все-таки редкостная, Костик, – в сердцах бросила Екатерина. – Ладно, подожди еще, отольются кошке мышкины слезки.

– Я слышу разговор на повышенных тонах, – вслушался в гудящий фон Максимов, – вы не посетителя там хлебом-солью привечаете?

– Нет, не посетителя, – огрызнулась Екатерина. – Просто Вернер использовал рубашку Лохматова в качестве пепельницы, Олежка у нас теперь прожженный сыщик, но вместо того, чтобы радоваться, он орет как резаный…

Что-то упало в офисе. Кажется, жутко дорогое кожаное директорское кресло. Максимов вздрогнул.

– Не волнуйтесь так, Катюша. Завтра с утра – первым делом в банк, за вашей зарплатой…

– Не забудь вторым делом заехать в агентство, – съехидничала Екатерина. – Да, забыла тебе сказать, Костик, мы шпиона по рассеянности проворонили. Просочился вслед за Вернером, представился книжным распространителем. Парни его, конечно, по стенке повозили, а потом сумочку-то вскрыли. Знаешь – и впрямь книжный распространитель. Столько ценных книжонок! Мы купили кое-что, дабы мальчика не расстраивать. Мы же не знали, что ты нас с зарплатой опрокинешь! Вернер купил эротическую энциклопедию, Олежка – кучу справочников по зимнему туризму, а специально для тебя скинулись на Уголовный кодекс – самый подробный прайс-лист экстремальных развлечений…