Заповедное царство - Мария Полянская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да тут опять напасть страшная. Наступила по всей земле сушь великая, ни капельки, ни слезиночки с неба не проливается. Уж и старики молились, уж и старухи-ведухи колдовали, уж и сам царь-государь Берендей с супружницей своей Рогнедой достославной поклоны земные клал, а все без толку. Висит солнце ясное на небушке, а дождя нет. Земля закаменела, впору пахать, да боронить, да зерно в землю сажать, оглянуться не успеешь как на носу — зима. Думал царь, думал, а ничего ж таки не надумал, да и дал приказ — всем на пахотную работу выйти. Идут пахари по полю, люди и кони из сил выбиваются, а толку — шиш. День пашут вхолостую, другой, а земля — ровно камень придорожный. Видит царь — не одно так другое, а край наступил. Достал он свисток волшебный, встал на восход лицом и свистнул.
Как раздался тут рык неслыханный, да три раза по царству прокатился, аж все и присели. Появилась вдруг, откуда ни возьмись, медведица страшенная — росту огромного, виду ужасного, пасть размером в гору, лапы что дубы вековые, да как зачнет когтями землю воротить, что и плуга не надо. Вмиг вспахала, да проборонила. А потом встала на задние лапы, головой до небушка достала, да как дунет. Поднялся тут ветер страшенный, дубы к земле гнет, и принесло издалека тучи серые грозовые, влагою до краев напоенные. И пошел ливень, каких давненько не случалось, напоил землицу Берендееву, напитал. Тут уж и крестьяне не сплоховали — справили дело на славу, к урожаю богатому.
А медведица стала перед царем Берендеем и голову косматую низко склонила. Спрашивает ее царь:
— Аленушка, ты ли это, девица-лапушка, в облике страшном медвежьем землю Заповедную, вдругорядь землю русскую спасла?
Ничего не ответила медведица, только голову еще ниже склонила, да и исчезла, ровно ее и не было. Царь и без слов ее понял и ниже низкого склонился, а за ним и все царство Заповедное, да что там царство, вся земля русская Аленушке поклонилась.
Стали они жить-поживать, да добра наживать. Да видно, не все гладко да сладко было, потому как напало на царство горе-злосчастие, да нипочем отцепиться не желает. Пошли о ту пору дожди великие по всей земле русской, день ото дня не кончаются, деревни да города топят, людей без крова оставляют, и нет им конца да края. Остался по всему царству один Берендеев град, что на пригорке построен был, и сбежалось к нему народу видимо-невидимо. Всяк за стену спрятаться норовит, а вода буйная да черная снизу подступает. Вышел царь Берендей на сторожевую башню, оглянулся окрест и ахнул — лежит земля русская под водой, ровно море синее, ни лесов, ни лугов, ни домов — одна пустынь водяная. Понял царь, что край наступил, достал свисток волшебный, встал на восход лицом и свистнул.
Как раздался тут рык неслыханный, да три раза по царству прокатился, аж все и присели. Появилась вдруг, откуда ни возьмись, медведица страшенная — росту огромного, виду ужасного, пасть размером в гору, лапы что дубы вековые, да как начнет пастью воду хлебать, аж за ушами затрещало. Всю и выхлебала, ровно ее и не было. Показались вновь леса, да луга, да деревеньки родимые, Заозерье с Луговинами, Заповедная чаща да Берендеева пуща из-под воды, и возрадовалось Заповедное царство, и вся земля русская.
А медведица села перед царем Берендеем и голову косматую низко склонила. Спрашивает ее царь:
— Аленушка, ты ли это, девица-лапушка, в облике страшном медвежьем землю Заповедную, в третий раз землю русскую спасла?
Вздохнула тут медведица по-человечьи, голову еще ниже склонила и молвит:
— Вспомни, царь, мои слова в облике нежном да девичьем! Приходила в твое царство беда великая, орда неисчислимая, напасть неотвратимая три раза кряду, спасала я, живота не жалеючи, Заповедное царство да землю русскую три раза кряду, только кончилась моя сила великая, вся в землю родную перешла, да там и останется. Не видать мне больше ни отца, ни матушки, ни братьев любимых, ни суженого своего, нет меня более ни на земле, ни под землей, а где есть — то мне неведомо.
Молвила и исчезла, ровно ее и не было. Царь и без слов ее понял и ниже низкого склонился, а за ним и все царство Заповедное, да что там царство, вся земля русская Аленушке поклонилась.
Старики что говорят — таких богатырей сейчас не родится, то ли земля измельчала, то ли женщины нынче не те. А только нет их больше в земле русской. Ну да мы посмотрим, авось на наш век хватит.
Сказка 5. Про то, как Настасьюшка Глебушко выручала
Времечко себе идет да идет, а мы и не торопимся. Поспешаючи, недалеко уйдешь, а задним умом смекаючи — и подавно. Только сказочка наша словно реченька, течет и не кончается. Кто знает, может, дело и к свадебке сладится, а может, и нет. Наше дело — сторона, знай себе рассказывай.
Вот уж семь годков с тех пор минуло, как Настасьюшка за тридевять земель отправилась Глебушка и Аленушку из беды вызволять. Уж и внуки Настасьюшкины подросли, возмужали, уж и внучки Настасьюшкины расцвели, заневестились, а от нее ни весточки, ни привета. Где ходит, где бродит — никому не ведомо.
А с Настасьюшкой вот какая история приключилась. Долго ли, коротко ли шла, а пришла она, горемычная, в царство Кошеверово далекое. Семь раз по семь сапог истоптала, семь раз по семь рубах сносила, а все ж таки добралась, в самую гущу-чащу зашла, где косточки-кусочки Глебушкины лежали. Как увидела Настасьюшка, что царь Кошевер с суженым Аленушкиным сделал, зарыдала горше горького, упала наземь и плачет, смерть свою зовет. Вдруг раздался у ней над ухом голосок тоненький:
— Что лежишь, горемычная, что убиваешься?
Открыла Настасьюшка глаза и смотрит — стоит перед ней мышка, лапочки сложила, а на голове коронка золотая горит, хоть
