Ричард Длинные Руки — принц короны - Гай Орловский

Он развел руками.

— Если совсем уж правду… то в этом случае помог бы. Да только нечем. Барон Вимборн для нас оказался недосягаемым.

Я пробормотал:

— Хорошо, подумаю. Но ничего не обещаю!.. Где его земли?

— Далековато, — ответил он, — но не для вашего коня. Да-да, я знаю. Не больше двухсот миль. Даже меньше.

— В какую сторону?

— На запад, — сказал он. — Там справа будет такая горная цепь, не очень и высокая, но гребень похож на скелет допотопного зверя… Его ни с чем не спутать. Замок барона как раз напротив второго шипа, считая с запада.

— Ничего не обещаю, — предупредил я.

Он выпрямился, будто на плечи давила вся земная твердь, а теперь снова на месте, проговорил так же грохочуще, но уже без обреченности в голосе:

— Хорошо. Это уже что-то…

Ноги его начали погружаться в кипящую магму. Я ожидал, что так пойдет и дальше, пока властелин ада не скроется целиком, но вокруг него коротко вспыхнуло яростное пламя, он исчез разом, будто никогда здесь и не было, только остался быстро исчезающий аромат серы.

Во впадину хлынули желтые смрадные воды болота. Арбогастр брезгливо фыркнул, попятился. Копыта его начали погружаться в грязь, он отступил еще, оглянулся на меня.

Я зябко передернул плечами и сказал хриплым голосом:

— Возвращаемся.

Глава 5

Меня встретили встревоженными, но понимающими взглядами. Похоже, за время моего отсутствия Палант успел рассказать о Растере и его особой репутации, потому на меня и смотрели несколько странно, хотя и восторженно.

Палант воскликнул с восторгом:

— А какой там столб света ударил, ваше высочество!.. Самого неба достиг, точно!..

— А в конце, — мечтательно сказал граф Райсборн, — вообще взрыв адского пламени, словно проснулся вулкан, ваше высочество!.. Это весьма, это запоминательно…

Я чувствовал с досадой, что обо мне могут пойти слухи еще более причудливые, чем о Растере, тем более что никто ничего не видел, придумывать можно все.

— Возвращаемся, — велел я коротко. — Благодарю за службу, друзья! Всегда приятно возвращаться в той же теплой компании.

Все мгновенно взвеселились, короткая прогулка по морозному воздуху чуточку выветрила хмель, но только чуточку, а дикарское веселье продолжает бушевать и требовать выхода.

Палант спросил бодро:

— Продолжим пир?

— Конечно, — ответил я, — а как же!.. Вся наша жизнь либо пир, либо ожидание пира.

Они с грохотом пронеслись к воротам, там нас осмотрели сверху внимательно, как стражи, так и священники с алхимиками, вдруг да нечто под личинами, ворота распахнулись, и мы победно ворвались в город.

Я продолжал думать о странной просьбе Вельзевула. Первой мыслью было, конечно же, отбросить это дикое предложение и вообще забыть об этой встрече, хотя теперь ничего не забываю, или просто не вспоминать, других дел хватает.

С другой стороны, если уж совсем честно, даже самые демократические страны вынуждены сотрудничать с самыми жестокими и бесчеловечными режимами. Не только тайно, но даже явно. Все-таки живем на одной планете и бывают проблемы, что затрагивают всех, будь то природные катастрофы или спасение утопающих.

А появление барона Вимборна можно рассматривать как природную катастрофу местного масштаба, которая вредит всем.

Счастливые странным приключением на зимнем болоте, рыцари отправились пировать с новыми силами, аппетит за время прогулки нагуляли отменный, я сказал, что приду, возможно, попозже.

По дороге к королевским покоям меня перехватил Альбрехт, всмотрелся очень внимательно:

— Все в порядке, ваше высочество?

— Нет, — огрызнулся я, — но что это меняет?..

— Да я просто спросил, — пояснил он, защищаясь. — Вежливый я. А так мне все равно, что там у вас в порядке, а что нет.

— Порядок, — сказал я зло, — будет только в Царстве Небесном. Да и то… пока нас там нет. А у вас?

— А у меня порядок, — заявил он с апломбом. — Только не везде, не во всем и не всегда, а так вообще-то жить можно. Ваше высочество, хотел бы уточнить ряд вопросов…

— Понятно, — определил я, — работать не хочется.

— Как не хочется, — воскликнул он, — весь горю от некой странной жажды, как бы поработать еще где! Вот у меня сейчас к вам только те вопросы, которые не в моей юрисдикции. Например, что с теми тремя принцессами, дочерьми короля Леопольда? Будем ли устанавливать какие-то отношения с императором Вильгельмом? Каков статус конкубины?

Я посмотрел на него исподлобья и с подозрением.

— Пойдемте в кабинет, граф. Не хочу задавать вам трепку при всех.

Он вздохнул и с самым сокрушенным видом развел руками, а я по дороге в покои короля вспомнил, что за суматохой текучки все никак не могу выбрать времени повидаться снова с дочерями короля Леопольда, только и распорядился держать их взаперти в собственных покоях, кормить и не обижать, что значит оставить в покое до моих новых распоряжений.

В кабинете Альбрехт опустился в кресло, едва я указал взглядом, чтобы без всяких шуточек насчет моего величества, и устремил на меня вопрошающий взгляд.

— Трепку? — спросил он.

— Ну да, — отрезал я. — Что-то у вас все непонятки… женские. С женщинами связанные.

— Император не женщина, — напомнил он.

— Но устанавливать связи, — сказал я едко, — возжелали из-за Аскланделлы? До этого и мыслей таких не было?..

— Это высокая дипломатия, — возразил он. — Нам в загребущие попала драгоценность, почему не использовать?

— Какие-то странные у вас желания, — сказал я с холодком. — Пусть эту драгоценность пользует ее муж.

— Я говорил о ситуации, — вставил он быстро. — Ее использовать!

— Рано, — отрезал я. — Не до Вильгельма пока. Надо разобраться с тем, что прямо щас сыплется на голову.

— Гм, — произнес он, — а что с конкубиной?

Я посмотрел с понятным неудовольствием, но не ответишь же, что не его собачье дело, у правителя даже личные дела не личные, если затрагивают интересы общества герцогов и графов, а также части баронов.

— А что вам непонятно?

— Ну… в первую очередь, — пояснил он смиренно, — как относиться нам. Ваши мотивы понять даже не стараемся, ваше высочество…

Я ощутил в его словах нечто большее, чем шуточку. Приближенные всегда должны понимать своего сюзерена или считать, что понимают, иначе наметится опасная трещина, что имеет тенденцию расширяться.

— Это конкубина Леопольда, — напомнил я. — Мы все сейчас стараемся создать у местного населения какое впечатление? Правильно, изменился только правитель, а так все идет по-прежнему.