Интерфейс судьбы - Владимир Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сказать, что она красива, значило ничего не сказать. Это была совершенно невозможная, гипертрофированная красота. У натуральных женщин не бывает ни таких огромных глаз, ни таких неправдоподобных пропорций. Больше всего она была похожа на куклу – очень реалистичную авторскую куклу по анимешным мотивам. Глаза чуть не в пол-лица, миниатюрный подбородок, осиная талия, длинные ноги и короткая, на грани приличий, гофрированная юбочка. Тело, не предназначенное ни для жизни, ни для деторождения – только для восхищения и любования.
Понятно, – подумал Егор, – образ взят из моей головы. И надет – на кого? Кто там, внутри, под этой идеальной оболочкой? Выглядит как девушка, а если и говорить будет, как девушка, то очень скоро я забуду о своих страхах и буду относиться к ней, как к настоящей девушке. Но как всё-таки безупречно исполнение! В реале у неё, пожалуй, были бы проблемы не только с деторождением, но, возможно, даже с гравитацией. А с сексом? Не уверен, видимо, пятьдесят на пятьдесят. Загадка! Интересно, а она хоть знает, что у неё под юбкой? Видимо, нет; пока это знаю только я. А она сможет узнать об этом только если у нас случится близкий контакт…
– Уже знаю, – хихикнула девушка. – Действительно, в полоску. Ну, давай знакомиться. Тебя ведь зовут Егор, да? А меня Снежинка.
– Ты можешь читать мои мысли? – смутился Егор.
– Не все. Но у нас есть определённое общее… – она запнулась, подбирая слова, – информационное пересечение. Иначе мы просто не могли бы понимать друг друга.
Её губы вновь растянулись в озорной улыбке.
– Но близкого контакта у нас не будет, и не надейся. Как мешок с картошкой ты меня не привлекаешь. А в своих телах… У нас на Кристалле одно твоё прикосновение оставило бы такой ожог на моей коже, что шрам потом не вывел бы ни один косметолог.
Странно, – подумал Егор, – она ведь не может знать, что такое картошка. Но если переданный образ понятен – не всё ли равно, в каких словах он дошёл до сознания. Пусть картошка, пусть мешок, пусть косметолог – главное, что произнося слова, обозначающие неизвестно что, мы так хорошо понимаем друг друга. И видит она меня точно не как мешок с картошкой. Конечно, не с этими дурацкими кубиками мышц, как-то по-своему. Но в том виде я ей явно не противен, иначе она не сказала бы про прикосновение, не стала бы со мной флиртовать. А она ведь действительно флиртует, строит глазки – хотя что на самом деле кажется мне огромными голубыми глазищами, я, наверное, никогда не узнаю. И скорее всего, это к лучшему.
– Странное у тебя имя, – сказал Егор.
– Разве? – удивилась Снежинка. – Это, наверное, проблемы перевода. Но ты можешь называть меня Анной, если тебе так привычнее.
– Не стоит, мне нравится твоё имя. Оно красивое, просто очень необычное.
Смотреть на Снежинку было приятно, и Егор радовался, что в этом чуждом мире хоть от чего-то можно получать удовольствие. Он так загляделся, что не сразу заметил движение слева. Резко обернувшись, он увидел подходящего к ним невысокого юношу в круглом металлическом шлеме и домотканой косоворотке, доходящей почти до колен. Ничего себе! Настоящая косоворотка! – поразился Егор. – Это как же глубоко надо было залезть мне в мозги!
– Кто это? – спросил он Снежинку.
– Владислав, – ответила девушка.
– Владислав? – удивлённо переспросил Егор.
В этом месте он никак не ожидал услышать знакомое имя.
– Он твой земляк, – пояснила Снежинка. – Тоже с Земли. Кстати, что за нелепое название! Земля – это же почва? То, откуда растут растения? Но тогда «земляк» – это…
Слегка приоткрыв крохотный ротик, она посмотрела куда-то вверх.
– А, уже поняла.
Притормаживает конвертер, – подумал Егор, – но работает. А большего нам и не надо.
Юноша подходил всё ближе, и Снежинка перешла на шёпот:
– Он очень правильный, честный. Никогда не подведёт. Но…
– Скучноватый? – догадался Егор.
– Именно! – улыбнулась Снежинка.
Реконструктор, – подумал Егор, – и, видимо, упоротый, раз попал в этот мир со своей амуницией. Готов спорить, под сапогами у него настоящие портянки.
Он протянул юноше руку:
– Егор!
Тот пожал её.
– Владислав, десятский в дружине Ратибора.
– Не слишком молод для десятского? – спросил Егор, покосившись на щуплую фигуру юноши.
– В самый раз, – насупился Владислав.
– Это он тебя встречает в таком виде, – вступилась за юношу Снежинка, – а когда он был нашим лидером, выглядел побрутальнее. Тогда ты бы и в сотского поверил.
– А сколько тебе лет? – спросил Егор.
– Тридцать пять, – ответил Владислав.
– Кем работал?
– Десятским, я же сказал.
– А на самом деле?
Владислав недоумённо уставился на Егора.
– Он тебя не понимает, – вмешалась Снежинка, – на Земле он действительно был десятским. Что ты хочешь узнать?
Егор замер, поражённый внезапной догадкой. Это казалось невозможным; но в этом мире, похоже, не было ничего невозможного. Он спросил:
– В каком году ты покинул Землю?
– В сорок первом.
– В каком?!
– В шесть тысяч семьсот сорок первом.
– От сотворения?
– Конечно. Другого счёта я не знаю.
Егор прикинул в уме – тысяча двести тридцать с чем-то. Несколько лет до Батыя – если, конечно, их выдернули из разных отрезков одного временного луча. Здесь, как он уже понял, ни в чём нельзя быть уверенным. Но своим знанием истории, наверное, лучше пока не делиться, если оно само не всплывёт в их общем информационном пересечении.
– Понятно, – сказал Егор.
Затем перевёл взгляд на Снежинку:
– И много вас тут?
– Ты четвёртый, – ответила девушка. – Локоть скоро подойдёт, далеко он не мог уйти. Это ограниченное пространство, скоро ты и сам убедишься.
– А где мы вообще?
– В лабиринте. По форме это сложный замкнутый лабиринт из которого нет выхода. А по назначению это карантин. Нас сюда поместили, чтобы мы вспомнили свои прежние жизни. Себя в этой реальности.
– И вспомнили хоть что-то?
– Если бы вспомнили, нас бы тут уже не было, – ответил Владислав.
– Логично, – признал Егор. – А с белыми вы общались?
– Через это все прошли, – ответила Снежинка.– С Локтем и Владиславом они говорили мало, со мной подольше. Видимо, надеялись прямо там разбудить – так это у них называется. Рассказали, что я выбрала профессию архитектора и меня отправили на стажировку в профильную симуляцию. Но вернувшись, я ничего не смогла вспомнить.
– А к чему ты готовилась? –
