Рандеву в лифте - Донна Кауффман

– Да, но только блюда нам доставляют прямо в офис!

– Прекрасно! Тогда проверьте свои способности на посыльном!

Калли прыснула со смеху.

– Это на старикашке Петерсоне? Нет уж, увольте! Лучше уж я и дальше буду пребывать в неведении, чем пополню им список своих амурных побед.

Сдержанная улыбка на лице Доминика трансформировалась в откровенный плотоядный оскал. Едва сдерживая хохот, он предложил:

– В таком случае давайте обсудим эту проблему чисто гипотетически.

– Думаете, нам удастся этим ограничиться? – сардонически спросила Калли.

Ее реплика подействовала на Доминика как дуновение свежего ветерка, развеяв остатки его сомнений в том, что обольщать она умеет. Но скажи он ей об этом откровенно, она бы ему наверняка не поверила на слово и потребовала подтвердить это делом. Видимо, в рамках умозрительных ситуаций им и в самом деле не суждено было удержаться, без проверки сухой теории живой практикой тут явно было не обойтись. Вот когда и пригодится его колоссальный опыт. Доминик расправил плечи и сдержанно произнес:

– Не будем торопить события! Для начала предлагаю рассмотреть один простой пример. Вы ловите такси и замечаете, что неподалеку то же самое пытается сделать какой-то привлекательный мужчина. Как вы поступите, чтобы он обратил на вас внимание?

Калли задумалась, Доминик расслабился и, сложив на груди руки, приготовился выслушать ее ответ. Он оказался весьма оригинальным.

– Ну, если он будет сосредоточен только на высматривании в потоке машин свободного такси, а в мою сторону даже не взглянет, я его просто проигнорирую. Зачем же знакомиться на улице с каким-то придурком?

– Справедливо, – сказал Доминик. – А вдруг он обратит на вас внимание? Что вы сделаете в этом случае?

Калли нервно хохотнула:

– Честно говоря, строить глазки, вертеть задом и трясти кудряшками я не мастерица.

– Что очень огорчительно для всей мужской половины человечества, должен я заметить, – сказал Доминик.

Калли звонко рассмеялась:

– Спасибо! Но я не настолько глупа, чтобы прибегать к пошлым ухищрениям. Мужчина, реагирующий на столь примитивные женские штучки, точно не стоит внимания.

– Должен вам возразить! Любой мужчина реагирует на условные сигналы, которые ему в том или ином виде подает женщина. Уж так устроила нас природа! Однако вашу позицию я разделяю, поскольку считаю, что замечать сигналы и отвечать на них – это не одно и то же. Но как все-таки вы бы попытались привлечь к себе его внимание?

– Пожалуй, я бы просто спросила, согласен ли он взять одно такси на двоих, – пожав плечами, ответила Калли. – Вот только вряд ли можно считать это флиртом.

– На первый взгляд действительно нет. Однако не следует и недооценивать значения благожелательной улыбки и дружелюбного тона. – Доминик снова загадочно улыбнулся. – Полагаю, что о влиянии такого фактора, как искусно подобранная одежда, не стоит даже упоминать. Вы меня понимаете?

– Вы намекаете на то, что все мужчины падки на полуобнаженные сиськи и мясистые ляжки? – без обиняков спросила Калли. – В таком случае не легче ли просто постоянно носить мини-юбку и регулярно чистить зубы до сверкающей белизны?

– Весьма рациональный подход! – с удовлетворением заметил Доминик.

Калли хихикнула и добавила:

– Но мне показалось, что мы говорим о более высоких материях, обсуждаем этот вопрос на ином, так сказать, интеллектуальном, уровне. Вы не производите впечатления мужчины, млеющего от вида любой красотки в облегающем платье.

В действительности дела у Доминика в этом смысле были совсем запущены: в последнее время его перестали привлекать любые женские фигурки. И вовсе не потому, что он хранил верность своей невесте. Ему уже не доставляла радости даже такая бесхитростная мужская забава, как любование проходящими мимо девушками. И сейчас, вновь отметив этот опасный симптом серьезного расстройства здоровья, он помрачнел и хрипло спросил:

– А какое же я произвел на вас впечатление?

Она погрузилась в молчание, а у него участился пульс. И чем дольше она раздумывала над ответом, тем сильнее билось его сердце, наполненное тревожным ожиданием. Будто бы мнение женщины, с которой он был знаком всего-то час, могло что-то для него значить! А почему бы, черт подери, и нет? Не пора ли умерить свое самомнение и начать принимать во внимание суждения и оценки других людей? Тогда, возможно, он скорее избавится от внутреннего разлада. Говорила ведь ему Изабелла, что жизнь стала бы казаться ему куда более насыщенной, полной и цельной, если бы он всерьез озаботился нуждами и чаяниями своих ближних, а не ограничивался одними лишь физическими и материальными отношениями с ними.

Прислушайся он вовремя к ее доброму совету, он бы не страдал от одиночества и тоски.

Но ему не хотелось считать себя конченым человеком. Он остался успешным бизнесменом, обладал умением в нужный момент сосредоточиться на главном, ощущал в себе прочный запас энергии. Ни в богатстве, ни в могуществе у него тоже не было недостатка. Что же касается крушения романа с Изабеллой, так не разумнее ли взглянуть на него как на полезный урок и впредь не сумасбродничать, изображая из себя жертву проказника Амура? Игра в любовь явно не для него!

Трудно сказать, куда бы завели его такие философские выверты, не промолви Калли тихим голосом:

– Вы произвели на меня впечатление мужчины из разряда главенствующих самцов. А ваш рационалистический склад ума не позволяет вам транжирить свое драгоценное время на бессмысленные развлечения и беседы. Ну, разве я не права?

Доминик тактично промолчал, однако отметил про себя, что она схватила суть его натуры – расчетливость и честолюбие. Сочтя его красноречивое молчание за знак согласия, Калли добавила:

– И еще мне кажется, что вы знаток и любитель всего прекрасного, в том числе и дам.

– По-вашему, форму я ставлю над содержанием?

– Тех ваших очаровательных спутниц, которых я видела на снимках в журналах, вульгарными красотками типа плейбоевских «зайчиков» или Бэмби из мультяшек, разумеется, не назовешь. Хотя их ослепительные улыбки и полуобнаженные роскошные бюсты вполне могли бы служить рекламой для частных стоматологических и хирургических клиник. Но и до уровня голливудских звезд вроде знаменитой «русалки» Эстер Уильямс им тоже далеко.

Суждения о нем бульварной прессы никогда не беспокоили Доминика, во всяком случае, во всем, что касалось его приватной жизни. Естественно, многие из его временных подружек относились к мнению репортеров иначе. В обществе Изабеллы он в публичных местах никогда не появлялся, стараясь сохранить свой роман с ней в тайне, что ему легко и удавалось, поскольку их рандеву случались не чаще чем дважды в месяц.