Молитвы у озера - Николай Велимирович

Каюсь за всех обременённых, сгибающихся под тяжестью забот и не умеющих возложить все заботы на Тебя. Слабому человеку не по силам и наималейшее бремя, для Тебя же и гора бедствий — будто комок снега, брошенный в печь огненную.

Каюсь за всех больных, ибо болезнь есть плод греха. Когда душа очищается покаянием, болезнь уходит вместе с грехом, и в душу вселяешься Ты, Вечное здравие моё.

Каюсь за всех неверующих, неверием своим обрушивающих заботы и болезни и на себя, и на други своя.

За всех богохульников каюсь, хулящих Тя и не ведающих, что хулят Хозяина, который одевает и питает их.

Каюсь за всех человекоубийц, убивающих чужую жизнь, чтобы сохранить свою. Прости им, Многомилостивый, ибо не ведают, что творят. Не ведают, что нет во вселенной двух жизней, но только одна, и нет двух людей — только один. Ах, как мертвы те, кто отрубают себе половину сердца!

Каюсь за клятвопреступников, ибо, поистине, и они суть человекоубийцы — убийцы самих себя.

За всех грабящих братьев своих и собирающих богатство ненужное плачу и воздыхаю, ибо душу свою похоронили и не имеют с чем прийти к Тебе.

За всех горделивых и надменных плачу и воздыхаю, ибо пред Тобою они — как нищие с пустой сумой.

За всех пьяниц и обжор плачу и воздыхаю, ибо таковые стали слугами слуг своих.

За всех бракоразрушителей каюсь, ибо обманули доверие Духа Святаго, избравшего их, чтобы созидать чрез них новую жизнь. Они же служение жизни превратили в разрушение жизни.

За всех многоглаголивых каюсь, Господи, ибо наидрагоценнейший дар Твой, дар речи, обратили в песок дешёвый.

За всех разрушителей соседского очага и спокойствия соседского каюсь и воздыхаю, ибо таковые навлекли проклятие на себя и на род свой.

За все уста лживые, за все мутные глаза, за все вспыльчивые сердца, за все ненасытные утробы, за все мрачные умы, за всю злую волю, за все грязные помыслы, за все лютые воспоминания — каюсь, плачу и воздыхаю.

За всю историю рода человеческого от Адама до меня грешного каюсь, ибо вся история — в крови моей. Ибо я в Адаме, и Адам во мне.

За все мiры, великие и малые, что не дрожат от страшного присутствия Твоего, плачу и вопию:

Владыко Многомилостиве, помилуй и спаси мя!

Гл. 30.

Изглади, Господи, все воспоминания мои — кроме одного. Ибо воспоминания учиняют мя старым и немощным. Воспоминания погубляют мне сегодняшний день мой. Подавляют мой сегодняшний день прошлым и ослабляют надежду мою на будущее, ибо легионы их шепчут мне на ухо: будет только то, что было.

А я не хочу, чтобы было только то, что было. Я не хочу, и Ты не хочешь, Господи, чтобы будущее было повторившимся прошлым. Пусть будет небывшее, то, что никогда не появлялось на свет. Слишком дорого солнце, чтобы взирать ему на одни повторения.

Натоптанные дороги запутывают странника. Долго земля ходила по земле. Опостылели свету ходоки земные, потому что повторяются из колена в колено чрез все времена. Изглади, Господи, все воспоминания мои, кроме одного.

Одно-единственное воспоминание не изглади, но усиль во мне. Не изглади, но усиль в уме моем воспоминание о той славе, в которой ходил я, когда был всецело с Тобою и всецело — в Тебе, до времени и его обманов.

Когда и я был гармонично тройствен в святом единстве, как и Ты, из вечности в вечность.

Когда и во мне душа жила в согласии с сознанием и жизнью.

Когда и моя душа была девственной утробой, и сознание моё — девственной мудростью, и жизнь моя — духовной силой и святостью.

Когда и я весь был — свет, и когда тьмы не было во мне.

Когда и я был — блаженство и мир, и муки неравновесия во мне не было.

Когда и я знал Тебя, как знаешь Ты меня, и когда не был я перемешан с тьмою.

Когда и у меня не было ни границ, ни соседей, ни деления на я и ты.

Сие воспоминание не изглади, Родителю мой, но усиль во мне.

Хотя и открывает оно мне бездну, по дну которой ныне в уничижении и ничтожестве странствую я.

Хотя и отрывает оно меня от приятелей и приятностей. И ломает все преграды между Вчера, Сегодня и Завтра.

Хотя и выводит меня из себя самого и делает безумным в очах сопутников моих.

Воистину, немило мне любое сообщество, кроме Твоего, и любое воспоминание, кроме воспоминания о Тебе.

Милостивый Родителю мой, изглади все воспоминания во мне, кроме одного-единственного.

Гл. 31.

Пролил еси свет во мраке, Господи, и явились цвета и облики. Наднес еси лице Своё над бездною, имя которой Ничто, и бездна мучается, пытаясь тенями отобразить красоту лица Твоего. И каким снишься Ты бездне, таким предстаёшь Ты в рассказах всех тварей.

Прекрасно и озеро моё, когда мирное лицо солнца, склонившись, глядит в него. И все прохожие хвалят красоту озера моего. Но чуть спрячет солнце лицо своё, и озеро моё становится мраком и бездной. И никто из прохожих не произносит хвалы озеру, разве лишь в присутствии солнца и сиятельных спутников его.

Лик бездны пьянит тех, кто не видит солнца, склонённого над бездной. Красота вещей начинается тогда, когда глядящий наклоняет лицо своё над ними. Нет зеркала, если нет лица перед зеркалом. Но напрасно будет и лицо перед зеркалом, если нет света.

Во свете лица Твоего отражаюсь я во всякой твари. Без Тебя и я, и твари не были бы зеркалами друг другу, а были бы мрак, и бездна, и дрожание смутное.

Твари искажают красоту Твою, как сон искажает явь. Как мучают меня сны, так мучают меня и твари. Ибо что суть твари, как не сны неизреченной Яви?

Соседи мои говорят: нам снились прекрасные сны. Вселенная мне свидетель: сами вы прекраснее снов ваших. И вселенная видит сны, и не может наглядеться во сне на красоту свою. О, вселенная моя сонливая: пока сну снится сон, они пугаются один другого, хотя и ищут один в другом толкования и утешения. Кто для кого пророк: сон для яви, или явь для сна?

О, вселенная моя прекрасная: пусть тебе снится Явь, и Явь скажет тебе все. Признай Явь, сном которой являешься, — и проснёшься, и не будешь уже гадать о красоте, а будешь сама — Красота. Едина Явь, и едина Красота, и она есть причина сна твоего.

Не говорите мне, дети, о красоте звёзд. Если Господь уберёт Себя из звёзд, уста ваши заледенеют. Встаньте в полной темноте у озера моего и попробуйте это озеро воспеть. Поистине, умолкнут уста ваши и молчать будут до зари солнечной, до тех пор, пока солнце не разольёт по озеру красоту свою и не учинит ваше беззвучное горло — звучным.

От лица Твоего изливается красота на все творения. По красоте Твоей плывёт вселенная, словно ладья по глади морской.

Даже пепел хладный, когда Ты склоняешься над ним, преображается и обретает лицо.

Вразуми сердце моё, Господи мой, да не увлекается оно смертной красотою, но Тобой, Бессмертная Красота моя.

Единственная красота моя!

Дай мне Лица Твоего; ещё и ещё только лишь — Лица Твоего.

Гл. 32.

Вера моя видит Тя, Господи. Она — свет и прозорливость очей моих.

Вера моя — ощущение всеприсутствия Твоего. Притягивает колени мои к земле и воздевает руки мои к небу.

Вера моя — соприкосновение души моей с Тобой. Зовёт сердце моё плясать, и горло моё — петь.

Когда ласточка приближается к гнезду, птенцы её в гнезде волнуются. Ибо и на расстоянии чувствуют приближение матери.

Вера моя — волнение моё, ибо Ты приближаешься, Мати моя.

Когда друг мой пишет письмо мне во граде далёком и думает обо мне, тогда и я оставляю другие мысли и помышляю о друге моем.

Вера моя — мысль моя о Тебе, которая заставляет Тебя, Самого Тонкочувствующего, мыслить обо мне.

Когда льва отрывают от львицы, очи его мутнеют от тоски по ней.

Вера моя — моя тоска по Тебе, когда Ты далеко от меня, Красота моя.

Когда скрывается солнце, самые страшные бури сотрясают море.

Вера моя — утихновение бури в душе моей, ибо свет Твой осиявает меня и утихомиривает.

Глаза мои говорили мне: не видим Его. А я их успокоил словами: аминь, вы и не созданы видеть Его, но только дела Его.

Уши мои говорили мне: не слышим Его. А я образумил их словами: аминь, вы и не созданы слышать Его, но только дела Его.

Ничто из сотворённого не может видеть и слышать Его, но только дела Его. Сотворённое видит и слышит сотворённое. Лишь рождённое от Него может видеть Его. И лишь рождённое от Него может слышать Его. Не может картина видеть художника, но сын художника — может видеть его. Не может колокол слышать звонаря, но дочь звонаря слышит отца своего.

Око не может видеть Его, ибо для того и создано — чтобы не видеть Его. Ухо не может слышать Его, ибо для того и создано — чтобы Его не слышать. Но зрение может видеть Его, и слух — слышать Его.