Человек по прозвищу Ки-Лок - Луис Ламур

— Я отправляюсь в дальние края, — сообщил он. — У меня нет ни ранчо, ни дома. Но я знаю, куда еду, там можно поселиться.

— Прекрасно.

— У вас вещи с собой?

— Да. — Она указала на кучу в углу. Взоры всех женщин как бы невзначай устремились в направлении ее жеста.

Человек, которого звали Ки-Лок, окинул взглядом дорогой саквояж, небольшой сундук, остальной багаж, покачал головой:

— Боюсь, что этого слишком много. Но ничего, справимся…

— Старик дал нам хороший совет, — заметил он, когда они уже ехали на запад. — Тебе нужно время, чтобы узнать эту страну.

И он дал ей время, что действительно было совершенно необходимо, ибо все вокруг для нее оказалось новым, абсолютно не похожим на ее прежнюю жизнь, не соответствовало ее прошлым представлениям. Эти застывшие одинокие скалы даже не напоминали горы ее родной северной страны.

— Дай и им время, — посоветовал он, — и они станут частью тебя.

Для перевозки ее вещей Ки-Лок купил дополнительно еще трех вьючных мулов, столько же потребовалось для всего их снаряжения. Но он не стал сетовать и упаковал ее пожитки с такой же тщательностью, как и свои.

— Хочешь, давай все выбросим, — предложила она. — По существу, эти вещи лишь символы моей прежней жизни и едва ли будут полезны теперь.

— Это ведь твое, — мягко возразил он. — Хорошо иметь с собой привычные вещи.

Они сочетались браком в малолюдном городке на краю пустыни. Священник был спокойным открытым человеком, таким же, как окружающая его природа. В эту ночь они спали бок о бок, но не вместе. Когда утром пустились в дорогу, она заметила, что он все время оборачивается назад.

— Ты кого-нибудь поджидаешь? — спросила Кристина.

— Сейчас? Нет, но на тропах Запада всегда надо быть готовым к чему угодно или к кому угодно.

Долгая езда утомила ее, но силы не истощила. На третий день она уже привыкла и даже не ощущала усталости.

Кристина достаточно знала о том, как следует обустраивать лагерь, чтобы по достоинству оценить мастерство Мэтта в этом деле. Каждый раз оглядывая приготовленные им стоянки, она приходила к выводу, что ни одно усилие тут не пропадало даром, ничего не было оставлено на произвол судьбы, а постоянная бдительность была столь неотъемлемым свойством его натуры, что он даже не сосредоточивался на безопасности их пребывания в том или ином месте, все выходило само собой.

На четвертый день, наблюдая за ней сквозь пламя костра, он произнес:

— Скоро нас кое-кто навестит. — Она ждала, поскольку он никогда не бросал слов на ветер. — Нирлэнд, — уточнил он.

Испугавшись, она внезапно поняла, что он прав. Кристина почти забыла о Нирлэнде. А ведь он был рядом, всего в нескольких днях пути, но все ее чувства, все мысли, все внимание сейчас были отданы этой земле и этому человеку. И она приближалась к его пониманию.

— Ты не спросила, куда мы едем, — заметил он.

— Я еду с тобой.

Мэтт подбросил поленья в костер.

— Это глухой край, куда никто не заходит, иногда только навахо.

— Индейцы?

Он кивнул.

— Когда-то давно, может быть, несколько сот лет назад, здесь жили другие индейцы. В скалах они построили дома. Кое-что от них еще сохранилось. Потом они ушли, я не знаю почему.

— А что ты там будешь делать?

— Пасти скот, когда смогу приобрести. Построю дом — для нас с тобой.

Он долго рассказывал ей о тех местах, куда они направлялись. Говорил легко, непринужденно. Она, знавшая так много образованных людей, людей искушенных в искусстве владения словом, отметила про себя, что и он умеет им пользоваться.

Казалось, Мэтт догадался, о чем она думает, но не сказал ничего о себе, только заметил:

— Не суди опрометчиво о тех, с кем встречаешься. Многие из них необразованны в твоем понимании, но они знают кое-что другое, например, как выжить здесь. Люди с широким кругозором на Западе тоже попадаются… Я охотился на бизонов с человеком, который учился в Готтингенском университете, и служил в армии вместе с выпускником Сорбонны. И все же оба они говорили по-западному, на грубом языке пастушьих стойбищ, используя упрощенные фразы.

Позже, когда они повернули на север, в дикий край пустынь и каньонов, она спросила:

— Думаешь, он найдет нас?

— Рано или поздно, — ответил он.

Как давно это было? Прошли лишь недели, но Кристина потеряла счет времени. Теперь ей казалось, что она всегда жила в этих неприступных горах, а то, что было прежде, — только сон.

И вот она стояла возле воды и вместо полотенца вытиралась куском рваного одеяла, потом не спеша стала одеваться, рядом положив винчестер, который он когда-то дал ей.

— Ты умеешь стрелять? — спросил он тогда.

— Да, — ответила она и добавила: — Не беспокойся. Я не стану стрелять, пока не увижу во что, и уж если выстрелю, попаду в выбранную цель.

Через два дня Ки-Лок уехал.

На прощание сказал:

— Если со мной что-то случится и я не смогу вернуться, уезжай отсюда. Отправляйся на запад. Путь долгий, но не сходи с дороги, пока не увидишь Прескотт.

— Хорошо, — согласилась она. А потом подняла на него свои голубые глаза и спросила:

— Сколько мне ждать тебя?

— Хотя бы недели две. За это время я успею добраться сюда ползком.

С тех пор как он уехал, прошло пятнадцать дней. Это что-нибудь да значило.

Глава 4

Чесни остановился, чтобы осмотреть окрестности. Позади них гигантской стеной вздымались скалы, через которые они перебрались прошлым вечером. Горный хребет, тянувшийся перед ними насколько хватало глаз, шел точно на север; к востоку от него, прямо оттуда, где они теперь находились, начиналась пересеченная местность, поросшая кедром. На юге, за редколесьем, простиралось море песчаных дюн.

— Ты полагаешь, он мог повернуть обратно на север и пойти через скалы? — спросил Шорт.

— Нет, если только не знает другую дорогу сквозь эту стену, — ответил Хардин. — Он не оставил следов. Я все осмотрел сразу же после привала.

Нейлл ждал, наслаждаясь теплым утренним солнцем. Несмотря на сильную усталость, он плохо спал. У него оказалось слишком мало одеял, а ночь была очень холодна. К тому же его грызло беспокойство о жене.

Погоня завела их в совершенно безлюдный край. Больше того, с самого привала они не повстречали ни одного живого существа, если не считать одинокого грифа, который рассматривал их как потенциальную пищу.

Киммел подъехал к Нейллу, достал из кармана плитку прессованного табака, откусил чуть-чуть и принялся жевать.

— Не пойму, — сказал он, — что его привлекает в этой глухомани. Особенно, если у него есть жена.

— Может, она индеанка, — решил Шорт. — Он взял себе в жены женщину из племени навахо.