Человек по прозвищу Ки-Лок - Луис Ламур

У этих людей была своя гордость, гордость за их свершения, за то, что они выбрали путь на Запад, бросили вызов дикой природе, этой стране, индейцам. В основе ее гордости лежало совсем иное — древность происхождения, подвиги предков. Она была аристократкой… Как глупо это звучало здесь!

Ее отец был дипломатом, человеком известным и уважаемым как за свое происхождение, так и за личные достоинства. Его считали влиятельной фигурой во всех столицах Европы. Недавно он умер. И как поговаривали, на нее падала значительная доля вины за случившееся.

Конечно, тут был замешан мужчина. Она встретила его в Вене, а потом еще раз в Париже и влюбилась. Или ей так казалось. Впрочем, это почти то же самое. Проблема была в том, что ее избранник оказался женат. Тогда она еще ничего не знала. В присутствии отца он как-то позволил себе отозваться о ней неуважительно. Тут же последовал вызов. На дуэли отец погиб.

Ей пришлось покинуть Европу, бросить все, что любила. Семьи больше не существовало, хотя остался дом, земли. Она бежала… но перед тем в последний раз увиделась со своим любовником.

Пронзительно холодной ночью она явилась в его дом, вошла через обычно не запертую дверь и застала его в комнате возле буфета.

— Кристина! — Он удивленно повернулся к ней, держа стакан и бутылку, хотел было заговорить, но она жестом остановила его.

Стоя перед ним с высоко поднятой головой, долго смотрела на него в упор, а потом сказала:

— У моего отца нет сына, который наказал бы вас, как вы того заслуживаете, а мой отец старик, его рука потеряла твердость…

— Кристина! — снова воскликнул он, уставившись на нее.

— Но моя рука не дрогнет, — закончила она и, подняв револьвер, спокойно прицелилась. Раздался выстрел. Швырнув револьвер на пол, Кристина ушла.

Дружески расположенный к ней рыбак, который часто брал ее с собой в море, когда она была еще маленькой девочкой, переправил свою любимицу на датский берег. Из Дании путь лежал в Америку.

И вот она была здесь, в незнакомом месте, на остановке дилижанса, куда приехала, чтобы встретиться с человеком, за которого согласилась выйти замуж. С Оскаром Нирлэндом впервые они повстречались на Востоке, он заговорил с ней на ее родном языке, сразу угадав, кто она такая. Оставшись без денег и поддержки близких, Кристина приняла его предложение. Он сказал, что поедет на Запад первым, ей придется потом присоединиться к нему, тогда и сыграют свадьбу.

Комната, в которой они теперь сидели, была длинной, с низким потолком. В конце ее располагался очаг. Воздух в помещении застоялся. Тут же вдоль стены тянулся грубо сколоченный прилавок. В двух смежных комнатах стояло несколько кроватей. Одна комната предназначалась для женщин, другая для мужчин. За домом находился загон, а в пристройке — конюшня.

Оторвав взгляд от человека, которого звали Ки-Лок, она неожиданно обнаружила, что Нирлэнд внимательно на нее смотрит. Кристина заметила в его глазах то же самое холодное бешенство, которое наблюдала однажды днем, вскоре после приезда, когда он с остервенением лупил лошадь по морде, одной рукой удерживая поводья, а другой, крепко сжатой в кулак, нанося удары.

Их взгляды на мгновение встретились, и он отвернулся. Теперь Оскар следил за незнакомцем, который подошел к стойке. Ей даже показалось, что Нирлэнд собирается заговорить с ним.

— Он тебе понравился? — спросил он с усмешкой. — Да это ничто. Обычный бродяга, бездомный кочевник.

Она промолчала. Ее молчание еще сильнее его разозлило.

— Когда приедем домой, я выбью из тебя все причуды, — предупредил он, — и сделаю это с большим удовольствием.

— Я могу не поехать.

Он рассмеялся:

— Поедешь. Куда ты денешься? Ты приехала сюда, чтобы выйти за меня замуж, и никто не посмеет встать между нами, даже если очень захочет.

Она посмотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами, и спокойно сказала:

— Я сама о себе позабочусь. Мне не нужна помощь.

— Ты? — В его тоне прозвучало презрение.

Она просто продолжала смотреть на него, на ее лице не отразилось никакого чувства. Потом отвернулась и пошла к очагу. Вскочив со скамейки, он бросился за ней, схватил за плечо и круто развернул к себе. Его рука поднялась для удара.

— Оставь ее в покое.

Руна Нирлэнда замерла, и медленно опустилась. Потом он повернулся. Его глаза горели ненавистью. Человек, которого звали Ки-Лок, стоял к нему лицом, но Нирлэнд с удивлением обнаружил, что предупреждение исходило вовсе не от него, а от станционного смотрителя, немолодого мужчины, худого, с лицом, на котором только глаза казались живыми. Одну руку он опустил на дробовик, лежащий поперек стойки.

— Ты мне?

— Тебе. Я сказал, оставь ее в покое. Здесь никто не обидит женщину безнаказанно.

Оскар презрительно пожал плечами.

— Она тут не долго пробудет. Я беру ее с собой.

Не спуская глаз с Нирлэнда, станционный смотритель обратился к ней:

— Мэм, вы не обязаны ехать, если не хотите. Это ваш муж?

— Нет.

— Спроси ее, как она здесь оказалась! — выкрикнул Нирлэнд.

— Я приехала, чтобы выйти за него замуж. Я не знала, что он может так вести себя. Но, наверное, мужчина, который бьет лошадь, попытается ударить и женщину.

Нирлэнд перевел взгляд на нее,

— Попытается?

— Ты попытался бы, я уверена. И тогда я убила бы тебя.

В комнате воцарилась тишина. Не столько слова, скорее то, как была произнесена последняя фраза, убедило всех присутствующих, что она имела в виду именно то, что сказала.

И хотя Кристина продолжала в упор смотреть на Нирлэнда, речь ее была обращена к человеку в кожаной охотничьей куртке:

— Я чужая в этой стране, и я никогда не терпела лишений, но для человека, который меня полюбит и будет добр со мной, я готова на все. Вы, мистер Нирлэнд, не тот.

Незнакомец выпрямился над стойкой и снял с головы шляпу.

— Мэм, — спокойно произнес он. — Если бы вы согласились поехать со мной завтра утром… Здесь есть священник, примерно в шестидесяти милях… Это была бы честь для меня.

Их взгляды встретились, и они долго молча смотрели в глаза друг другу, потом она сказала:

— Я еду с вами.

Нирлэнд хотел что-то возразить, но промолчал, круто развернулся и вышел.

Станционный смотритель положил дробовик на место, под прилавок.

— У вас будет хорошая жена, мистер, — заметил он. — Дайте ей время узнать нашу страну ближе.

Неожиданно смутившись, человек, которого звали Ки-Лок, пересек комнату и подошел к ней. Остальные потеснились, предоставляя им некоторое подобие уединения, насколько это позволяла комната.

— Я отправляюсь в дальние края, — сообщил он. — У меня нет ни ранчо, ни дома. Но я знаю, куда еду, там можно поселиться.