Проданное счастье (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

Звонит телефон. Никольская. С последней нашей встречи Маша звонит сугубо по делу. Она правильно расставила приоритеты. Московский филиал под ее руководством не утратил доверия среди клиентов, наоборот, мне звонили и благодарили за компетентных адвокатов, знающих свое дело. Раз в месяц Маша приезжает в Питер с документами, которые требуют личного моего внимания.

— Привет, Маш.

— Привет. Я заскочила в офис, тебя на месте нет.

— Подъезжай в ресторан, я тебе адрес вышлю сообщением.

— Хорошо.

Иногда мне не хватает наших дружеских бесед, но я трезво оцениваю обстановку, пусть лучше наши разговоры будут деловыми, чем каждый раз испытывать неловкость за неоправданные надежды.

— Прекрасно выглядишь, — улыбаюсь Никольской, когда администратор приводит ее к столику, за котором я сижу. Маша благодарно улыбается. Мы не виделись месяц, а в ней что-то изменилось.

— Спасибо, — присаживается, берет меню у официанта. Несколько минут уходит на то, чтобы определиться чего мы ходим, сделав заказ, смотрим друг на друга.

Не могу понять, что в ней не так. Вроде цвет волос тот же, стиль одежды не изменился, при этом она выглядит посвежевшей и довольной жизнью. Встречаемся глазами, Маша берет бокал с водой, я замечаю на безымянном пальце кольцо. Удивленно вскидываю брови.

— Тебя поздравить? — выразительно смотрю на кольцо, она усмехается.

— В сентябре поздравишь, — из сумки достает папку и конверт. Сначала протягивает конверт, сразу же его открываю. Приглашение на свадьбу. Жених мне не знаком, надеюсь хороший человек. У меня возникает стойкое ощущение, что такми способом Маша старается себя оградить от меня.

— Обязательно буду, — откладываю приглашение в сторону, к телефону, забираю у Никольской папку с финансовыми отчетами.

Отчеты не вызывают вопросов, поэтому ставлю свою подпись, возвращаю папку Маше. Теперь можно и поговорить о какой-нибудь ерунде.

— Любовь с первого взгляда? — отодвигаюсь, официант ставит передо мной тарелку, Никольская держит паузу. Улыбается, склоняет голову набок.

— Нет. Наверное, с тысячного, когда я поняла, что пора обзаводиться семьей.

— То есть мне надо задуматься о том, кто займет твое место, когда ты уйдешь в декрет?

— Зачем? — ее красивые брови вопросительно изгибаются. Не понимающе смотрю на молодую женщину. — Сейчас есть возможность иметь детей, при этом не страдать девять месяцев.

— То есть?

— Суррогатное материнство, — почему-то ее спокойный тон меня не устраивает. Хмурюсь.

— Ты считаешь это нормальным? Уверен, что вполне сможешь сама выносить и родить ребенка, зачем такие сложности?

— Натан, — усмехается, — Не буду вдаваться в подробности, но не все женщины могу забеременеть после тридцати пяти лет. Кому-то везет и беременность наступает почти сразу, а кому-то приходится долго лечиться, посещать врачей, слышать неутешительные диагнозы и со страхом ждать эти чертовы две полоски, чтобы потом… — прикусывает губу, прикрывает на мгновение глаза. — Чтобы потом, когда наступает беременность, через месяц потерять ребенка.

— Прости, — виновато опускаю глаза. Эта тема личная, не для посторонних ушей. Маша накрывает ладонью мою руку.

— Я это пережила. Было больно, было непонимание за что и почему. Сейчас я приблизительно осознаю, что ты пережил, когда потерял за раз всю семью. Моя боль имела огромные масштабы, твоя боль без границ и рамок.

Боль… Эта боль уже не режет меня живьем, но все еще во мне. Она нудит, ноет, она колет и постоянно напоминает о себе. Не было и дня, чтобы я не почувствовал эту боль. Мне по-прежнему ночью снится один и тот же кошмар. Он сейчас не такой яркий, как в первые месяцы, но все еще заставляет просыпаться в холодном поту и с учащенным сердцебиением. Я все еще по привычке рукой ищу рядом лежащего человека, крепко зажмуриваюсь, понимая, что рядом никого нет и не будет. Я до сих пор остро реагирую, когда слышу детский смех и когда рядом кто-то звонко кричит «папа».

— Жизнь не стоит на месте.

— Уверена, что ты встретишь ту, которая заставит тебя вынырнуть из глубины своей тоски.

— Сомневаюсь.

— Это ты сейчас говоришь. Вот выйдешь сейчас из ресторана, а на тебя налетит ОНА. Сердце екнет, а дыхание собьется. Что ты будешь делать?

— Пройду мимо, — Машины рассуждения заставляют улыбнуться.

— Ну и дураком будешь.

— Я пять лет обожал одну женщину, жизнь без которой не представлял. И мне теперь каждый день нужно преодолевать самого себя, чтобы двигаться вперед. Как я могу быть с другой, если я в ней буду искать любимые черты? Это прежде всего неправильно по отношению к той, с которой буду сравнивать. Я хочу быть честным.

Никольская крутит вилку в руке, пристально меня рассматривая. Тяжело вздохнув, опять отворачивается к окну. Я тоже смотрю в окно. Город с мая наполнился туристами, школьниками, студентами. Из окна офиса я иногда наблюдаю за потоком людей на Невском, не понимая, как в этой толпе можно кого-то увидеть, заметить.

Выйти и внезапно встретить ту, которая сумеет меня заставить забыть прошлое — маловероятно. Разве можно забыть ту, с которой дышал в такт? Забыть те руки, которые дарили ласку в каждом прикосновении? Время… Время лечит, меня лишь обезболивает, но потом все накрывает по новой, и я все переживаю, как в первый раз. Сейчас с немым ужасом ожидаю лето. В жизни «До» лето было самым счастливым: рождение детей и знакомство с Элей. Не будет суматошной подготовки к празднику, не будет волнующего ожидания у сына и дочери, не будет гостей и подарков…

— Натан! — голос Никольской звучит обеспокоенно, я вздрагиваю, нервно улыбаюсь.

— Все нормально, — хватаю бокал с водой, делаю глоток, чувствуя дрожь в руке.

— Ты побледнел.

— Душно здесь, наверное, кондиционеры плохо работают, — немного расслабляю узел галстука, стараюсь успокоиться. Обед завершаем в молчании, благодарен Маше, что не лезет с вопросами и разговором.

— Сегодня уезжаю. До встречи в следующем месяце, — Никольская улыбается, я киваю ей головой.

В жизни «До» она бы чмокнула меня в щеку, махнула рукой и ушла. Сейчас Маша сдержанно улыбается, не спеша направляется в сторону ожидающей ее машины. Как только седан трогается с места, иду к своему джипу. Надо позвонить Руслану и сообразить себе досуг на выходные. Друг сделает все возможное, чтобы я не думал какое-то время о прошлом.

12 глава

Брожу между прилавками книг без конкретной цели. Просто у меня возник перерыв, на улице дождь, а в офисе сидеть надоело. Замираю перед стеллажом с фантастикой. Давно я ничего не читал просто так, все некогда. Многие фильмы прошли мимо меня, знаю, что некоторые были очень даже ничего.

— Вы любите фантастику?

Держу книгу в руке, поворачиваю голову на голос. Возле меня стоит Майя. Я ее узнал. Странно, что ее имя сразу всплыло у меня в голове. Иногда мельком я вспоминал девушку, но вскользь, не думал, чем она сейчас занимается, где находится и думает ли обо мне.

— Сто лет ничего не читал.

— А чем же вы развлекаетесь в свободное время? — девушка подходит ближе. Вновь смотрю на нее. Волосы заплетены в две косички, макияж — подкрашенные губы. Белая футболка с надписью: «Стой и свети», зауженные джинсы. Просто и молодежно, я рядом в костюме-тройке кажусь себе совсем стариком.

— Делами.

— Даже в выходные дела? — удивленно приподнимает темные брови, в глазах недоумение. — Отдыхать тоже нужно. Я люблю проводить время при хорошей погоде на пляже рано утром, когда вокруг ни души. Только ты и реальность вокруг без людей, тогда возможно услышать ответ на свой вопрос. При плохой погоде можно посидеть в уютном кафе, устроить свидание с собой. Да, вокруг будет толпа, но нужно уметь от нее абстрагироваться.

— Противоречите себе, юная барышня, — усмехаюсь, ставлю книгу на полку. — Вы говорите об уединении и тут же о толпе. В моей профессии такие оговорки порой очень влияют на исход дела, грамотный юрист может из-за этих слов поменять ход процесса.