Убийство с аншлагом - Алексей Макеев

– Можно, конечно. Только непонятно, почему это надо было делать именно в театре. Почему его нельзя было убить где-нибудь на улице? – высказал свое мнение Стас.

– Тоже вопрос, – согласился с ним Гуров, посмотрев на часы. – В общем, так. Сейчас идем к Орлову на доклад, а потом начнем разбираться со всеми «за» и «против». Кстати, результатов экспертизы еще нет? Будем надеяться, что хоть Степанович нас не подведет. Пошли. – Гуров еще раз глянул на часы.

Кабинет эксперта находился на следующем этаже, и поэтому сыщикам понадобилось не так много времени, чтобы оказаться возле его двери. Постучав, Лев первым вошел в кабинет.

Эксперт оказался на месте, несмотря на раннее, можно сказать, не рабочее время. Он сидел, склонившись над микроскопом.

– Доброе утро, Степанович! – прямо с порога поздоровался Гуров.

– И вам не хворать, – ответил эксперт, подняв правую руку вверх, что означало: «Я сейчас закончу».

Прошло пять минут. Лев посмотрел на часы:

– Степанович, мы вообще-то идем к генералу, и времени у нас совсем нет.

– Еще минуту, – пообещал эксперт.

Прошла минута, потом еще одна, и Лев уже собирался еще раз поторопить эксперта, как тот, развернувшись на стуле, сказал:

– Моя профессия, как, впрочем, и ваша, не терпит неточностей, поэтому приходится порою по нескольку раз проверять и перепроверять одну и ту же вещь, чтобы потом с уверенностью сказать, является она уликой или нет.

– По нашему делу есть что-нибудь? – Лев не стал поддерживать размышления Степановича.

– Я как раз этим и занимался – точнее, закончил заниматься. Вот, посмотрите. – Он вытащил из-под микроскопа стеклянное блюдце, на котором лежала пуля. – Узнаете?

– Пуля от «макарова», – сразу определил Стас.

– Да. Точно, она, – согласился с ним Гуров, посмотрев на пулю.

– Совершенно верно. Эту пулю извлекли из тела убитого актера, – начал Степанович. – Но, что интересно, выпущена она была не из «макарова». – Он посмотрел на сыщиков, ожидая их реакции.

– В смысле? – Лев посмотрел на Стаса, потом снова на эксперта.

– В том смысле, что стреляли в вашего артиста из переделанного газового пистолета «ИЖ-77». Когда стреляют из «макарова», на пуле всегда остаются четыре характерные бороздки. Здесь их нет. – Эксперт поднес блюдце к самым глазам Гурова.

– Действительно, никаких бороздок нет, – рассмотрев пулю, подтвердил Лев. – Это многое меняет. – Он снова посмотрел на Стаса, и тот кивнул головой. – Что-нибудь еще есть по нашему делу?

– Пока это все. – Эксперт вернулся к своему столу. – Приходите ближе к вечеру, постараюсь все закончить.

– Добро. Мы как раз и собирались вернуться в управление где-то в это время. Ну ладно, Степанович, не будем тебя больше отвлекать, да и сами мы уже опаздываем. – И Гуров со Стасом вышли из кабинета.

Прежде чем войти к генералу, Лев посмотрел на часы и покачал головой.

– Немного задержались, товарищ генерал, но на то были причины, – с порога начал он. – Разрешите войти?

– Входите, входите, – махнул рукой Орлов.

Он сидел за своим столом, перекладывая какие-то бумаги. Стас разместился за длинным столом, за которым обычно проводились разного рода заседания; Лев же, наоборот, занял свое излюбленное место в кресле около окна.

– Ну, чем порадуете, господа сыщики?

Несколько секунд Гуров смотрел на генерала, а потом сказал:

– Дело далеко не простое, да и прошел всего один только день, так что результаты расследования не такие радужные, как этого бы хотелось.

– Ближе к делу. Есть что-нибудь? – Генерал Орлов заерзал на стуле.

Он и сам, конечно, отлично понимал, что за такой срок навряд ли можно было сделать что-то существенное, но вот только через час ему самому надо было докладывать «наверх», и поэтому он ждал от сыщиков результатов. Хотя бы каких-нибудь.

– Вчера мне удалось поговорить с некоторыми свидетелями убийства, но в целом ничего существенного это не изменило. Никто ничего не видел. Кроме того, все как один утверждают, что Полянский не мог быть киллером и что это полный бред. Несколько человек после всего произошедшего вынуждены были взять себе выходные, и поэтому мы сегодня собираемся их посетить. Возможно, появится что-то стоящее.

– Это все? – спросил генерал, когда Гуров закончил.

– Нет. Есть еще кое-что.

– Ну так давай, не томи. Что там? – поторопил Орлов.

– Наш эксперт извлек пулю из тела убитого. Пуля оказалась от пистолета Макарова, но стреляли в него из другого пистолета, эксперт сказал – это был переделанный газовый пистолет «ИЖ-77».

– А вот это уже интересно, – оживился генерал. – Значит, можно предположить, что в Полянского стрелял какой-нибудь дилетант. А это значит, что искать надо среди его окружения. Скорее всего, здесь может быть либо ревность, либо долги. Кстати, а что там с самим Полянским? Удалось навести справки?

– Да. Мы выяснили, что в школе он занимался биатлоном и имел неплохие результаты. Выступал даже на межрегиональных соревнованиях. Кроме того, в армии служил на границе с Грузией, где тоже участвовал в вооруженных столкновениях.

– Значит, все-таки он и есть киллер, – задумчиво произнес генерал Орлов. – Интересно получается… Артист-киллер. Я такого за все время своей работы в органах еще не встречал. Кстати, как там парень из информационного отдела, которого я вам вчера направил? – неожиданно сменил тему генерал.

– Парень как парень. Работает. – Гуров развел руками.

– Смотрите не обижайте там его. А то я вас знаю. Начнете разные ваши штучки… – Генерал покрутил рукой над столом.

– Не до штучек сейчас, – серьезно ответил Лев. – Нам бы с этим делом разобраться. Все слишком запутано.

– Ну а что тогда сидим? Вперед! – Генерал показал рукой на дверь. – Идите и разбирайтесь!

Вернувшись от генерала, сыщики стали составлять план действий на сегодняшний день.

– Первым делом надо встретиться и поговорить с напарницей Полянского, – сев за свой стол, сказал Лев. – Фамилия у нее еще такая мудреная. – Он на секунду задумался и почти по слогам произнес: – Билиербах. Точно! Билиербах.

– Да-а, фамилия еще та, – протянул Стас.

– У них там у всех имена и фамилии – язык сломаешь, – вспомнил Гуров вчерашнее свое посещение театра.

– Наверное, какая-нибудь фифа. – Стас покрутил рукой возле глаз.

– Вполне возможно, – согласился Лев. – Ее муж, известный бизнесмен, часто финансирует гастроли театра.

– Что-то я не припомню бизнесмена с такой фамилией. – Стас сдвинул брови.

– А у него другая фамилия – Смирнов.

– Понятно… – протянул Стас.

Лев подошел к телефону и стал набирать номер. На удивленный взгляд Стаса он пояснил:

– Надо заранее договариваться о встрече, чтобы зря не ехать. А то такие люди – сам знаешь…

Следующие несколько минут Гуров разговаривал по телефону. Наконец положив трубку, он сказал Крячко:

– Ну что же, теперь можно ехать.

Все это время Илья спокойно сидел за своим столом, смотря в монитор, лишь изредка поглядывая на сыщиков. Прежде чем выйти, Лев подошел к компьютерщику:

– Ну что, Илья, остаешься за старшего. Будь всегда на связи. Если нам что-то понадобится, мы позвоним.

– Хорошо, Лев Иванович.

– И вот еще что. – Гуров достал связку ключей и отсоединил один. – Вот тебе ключ от кабинета. Если понадобится отлучиться куда-нибудь, не оставляй кабинет открытым. Конечно, наше управление не проходной двор, но все же порядок есть порядок.

– Я все понял, Лев Иванович, – по-солдатски ответил Илья и даже хотел встать, но Гуров остановил его движением руки.

Закончив дела в управлении, сыщики отправились на встречу со свидетелями. Первым в этом списке была Жанет Билиербах.

Она родилась в Москве, в театральной семье. Ее отец, Арсений Билиербах, половину своей жизни провел в известном столичном театре, где играл не последние роли и был узнаваемым артистом; мать играла там же, но имела меньший успех. Еще с самого детства Жанет помнила, что в их квартире собирались разные люди и подолгу засиживались на кухне, что-то громко обсуждая. В общем-то, если быть до конца честными, жили они не очень. Денег всегда не хватало. Родители, как это принято, прочили своей дочери будущее большой артистки. С малых лет они брали ее с собой на репетиции, пытаясь привить ей любовь к театру. Саму Жанет театральная жизнь, конечно же, завораживала. Все эти костюмы, декорации, сцена, свет… Но с годами она начала понимать, что жизнь артиста полна всяких лишений. Ей не хотелось повторять судьбу своих родителей. Жить в однокомнатной квартире с вечно пустым холодильником, с утра до вечера пропадать в театре на репетициях, после которых, выступая два раза в месяц на сцене, получать жиденькие букетики… Ей хотелось совсем другой жизни: быть известной, узнаваемой актрисой и в то же время не чувствовать недостатка в деньгах. Окончив театральное училище, Жанет не собиралась идти в театр, где служили ее родители. Она прекрасно понимала, что там можно до скончания века ждать главной роли, да так и не дождаться. Как раз в это время стали открываться коммерческие театры, в которых играли молодые артисты. Новые молодые режиссеры реализовывали смелые проекты и имели успех. В один из таких театров и пошла работать Жанет. Ее трудолюбие и природный талант сделали свое дело, и уже через год она получила главную роль, с которой пришла известность. После первых же гастролей ее стали узнавать на улице и дарить цветы. Кроме того, современные театры стали неким местом паломничества для богатой элиты столицы – ходить туда стало модным. И на их премьеры потянулись известные богатеи Москвы. Жанет, которая всегда мечтала жить в достатке, сразу смекнула, что это ее шанс. Известность у нее уже была, оставалось только удачно выйти замуж. На все сомнительные предложения, типа продолжить вечер в уютной обстановке, она отвечала отказом, зная, что подобная репутация значительно снижает ее шансы на выгодный брак. И вот однажды, после очередной премьеры, к ней в гримерку вошел молодой мужчина с большим букетом цветов. На вид ему было чуть за тридцать. Правильные черты лица, хороший костюм, дорогие часы – все говорило о том, что перед Жанет очередной кандидат на роль будущего мужа.