Толстая тетрадь - Агота Кристоф

Кюре садится на стул, вытирает лицо платком.

— Это чудовищно. Да знаете ли вы, чем вы сейчас занимаетесь?

— Да, сударь. Это шантаж.

— В вашем возрасте… Как это прискорбно.

— Да, прискорбно, что мы вынуждены прибегнуть к шантажу. Но Заячьей Губе и ее матери совершенно необходимы деньги.

Кюре встает, снимает накидку и говорит:

— Бог посылает мне испытание. Сколько вы хотите денег? Я небогат.

— В десять раз больше того, что вы дали. Еженедельно. Мы не просим у вас невозможного.

Он достает деньги из кармана, дает нам:

— Приходите каждую субботу. Но только не воображайте, что я поддался на ваш шантаж. Я поступаю так из милосердия.

Мы говорим:

— Мы именно этого и ждали от вас, господин кюре.

Обвинения

Однажды днем денщик входит на кухню. Мы давно его не видели. Он говорит:

— Вы идти помочь разгружать джип?

Мы надеваем сапоги, мы идем за ним к машине, стоящей на дороге перед садовой калиткой. Денщик передает нам ящики и коробки, которые мы относим в комнату офицера.

Мы спрашиваем:

— Господин офицер приедет сегодня вечером? Мы еще никогда его не видели.

Денщик говорит:

— Офицер нет приезжать сюда зимой. Возможно нет приезжать никогда. Он иметь любовный огорчение. Возможно найти кто-то другой потом. Забыть. Это не для вас такие истории. Вы приносить дрова, чтобы греть комната.

Мы приносим дрова, разжигаем огонь в маленькой металлической печке. Денщик открывает ящики и коробки, ставит на стол бутылки вина, водки, пива, а также гору еды: колбасы, мясные и овощные консервы, рис, печенье, шоколад, сахар, кофе.

Денщик открывает бутылку, отпивает и говорит:

— Я греть консервы в котелок на спиртовая плитка. Сегодня вечером есть, пить, петь песни с друзья. Праздновать победу над враг. Мы скоро выиграть война с новый чудо-оружие.

Мы спрашиваем:

— Война скоро кончится? Он говорит:

— Да. Очень скоро. Почему вы смотреть так еда на стол? Если вы голоден, есть шоколад, печенье, колбаса.

Мы говорим:

— Много людей умирает от голода.

— И что тогда? Нет думать об это. Много люди умирать от голод или от другое. Мы не думать. Мы есть, а не умирать.

Он хохочет. Мы говорим:

— Мы знаем слепую и глухую женщину, которая живет недалеко отсюда со своей дочерью. Им не пережить эту зиму.

— Я это не виноват.

— Нет, вы виноваты. Вы и ваша страна. Вы принесли нам войну.

— До война они делать как, чтобы есть, слепая и дочь?

— До войны они жили подаянием. Люди отдавали им старую одежду, старые башмаки. Им приносили еду. Теперь никто ничего не дает. Все теперь бедные или боятся стать бедными. Война сделала людей скупыми эгоистами.

Денщик кричит:

— Я плевать на все это! Хватит! Вы молчать!

— Да, вы плюете на все это и едите нашу еду.

— Нет ваша еда. Я брать это склад казарма.

— Все, что находится на столе, — из нашей страны: напитки, консервы, печенье, сахар. Наша страна кормит вашу армию.

Денщик становится красным. Он садится на кровать, хватает голову руками:

— Вы думать я хотеть война и приходить ваш чертов страна? Я гораздо лучше дома, спокойный, делать стулья и столы. Пить наш вино, забавляться с наши добрые девушки. Здесь все злые, также вы, маленький дети. Вы говорить, все я виноват. Я что можно делать? Если я говорит, я не ходить на война, не ходить в ваш страна, я расстрелять. Вы забирать все, давай, забирать все на стол. Праздник конец, я грустный, вы очень злой ко мне. Мы говорим:

— Мы не хотим все забирать, мы возьмем только немного консервов и шоколада. Но вы можете приносить время от времени, по крайней мере до конца зимы, сухое молоко, муку или любую другую еду.

Он говорит:

— Ладно. Это я могу. Вы ходить со мной завтра к слепая. Но вы добрый со мной, потом. Да?

Мы говорим:

— Да.

Денщик смеется. Приходят его друзья. Мы уходим. Всю ночь мы слышим, как они поют.

Служанка приходского дома

Однажды утром, в конце зимы, мы сидим с Бабушкой на кухне. Раздается стук в дверь, входит молодая женщина. Она говорит:

— Здравствуйте. Я пришла за картошкой для… Она останавливается, смотрит на нас:

— Какая прелесть!

Она берет табуретку, садится:

— Ну-ка, подойди ко мне. Мы не двигаемся.

— Или ты.

Мы не двигаемся. Она смеется:

— Ну, подходите, подходите поближе. Вы меня боитесь?

Мы подходим к ней, она говорит:

— Боже! Какие хорошенькие! Но какие вы грязные!

Бабушка спрашивает:

— Что вам надо?

— Картошки для господина кюре. Почему же вы такие грязные? Вы их никогда не моете?

Бабушка сердито говорит:

— Вас не касается. А почему старуха не пришла сама?

Молодая женщина опять смеется:

— Старуха? Она была моложе вас. Только она вчера умерла. Это была моя тетя. Теперь я вместо нее в приходском доме.

Бабушка говорит:

— Она была старше меня на пять лет. Так значит она умерла… Сколько вам надо картошки?

— Десять килограммов, или больше, если у вас есть. И яблок. И еще… Что у вас еще есть? Кюре ужасно исхудал, и в кладовой у него пусто.

Бабушка говорит:

— Осенью надо было думать.

— Осенью меня еще не было в доме. Я у него только со вчерашнего вечера.

Бабушка говорит:

— Предупреждаю вас, в это время все съестное дорого.

Молодая женщина снова смеется:

— Назначьте цену. У нас нет выбора. В магазинах почти ничего не осталось.

— Скоро вообще нигде ничего не будет.

Бабушка усмехается и выходит. Мы остаемся одни со служанкой кюре. Она спрашивает у нас:

— Почему вы никогда не моетесь?

— Ванной нет, мыла нет. Мыться совершенно невозможно.

— А как вы одеты! Ужас! У вас нет другой одежды?

— Она в чемоданах, под лавкой. Но все грязное и рваное. Бабушка никогда не стирает.

— Так Ведьма вам бабушка? Вот уж действительно чудеса!

Бабушка возвращается с двумя мешками:

— Это будет стоить десять серебряных монет или одну золотую. Бумажек я не принимаю. Скоро они ничего не будут стоить.

Служанка спрашивает:

— А что в мешках?

Бабушка отвечает:

— Еда. Хотите берите, хотите нет.

— Я беру. Завтра принесу вам деньги. Мальчики могут помочь мне донести мешки?

— Могут, если захотят. Хотят они не всегда. И никому не подчиняются.

Служанка спрашивает у нас:

— Вы ведь согласны, правда? Каждый из вас понесет по мешку, а я возьму ваши чемоданы.

Бабушка спрашивает:

— При чем тут чемоданы?

— Я постираю им грязную одежду. Я принесу ее завтра вместе с деньгами.

Бабушка усмехается:

— Стирать одежду? Ну, если вам так нравится…

Мы выходим со служанкой. Мы идем за ней до приходского дома. Мы видим, как ее русые косы — толстые и длинные — извиваются на черной шали. Косы доходят ей до пояса. Бедра качаются под красной юбкой. Между юбкой и сапогами немного видны ноги. Чулки у нее черные, и на правом спущена петля.

Баня

Мы со служанкой подходим к приходскому дому. Она впускает нас через заднюю дверь. Мы оставляем мешки в кладовке и идем в котельную. Там всюду висят бельевые веревки. Кругом разнообразные тазы и лохани, и среди них оцинкованная ванна необычной формы, похожая на глубокое кресло.

Служанка открывает наши чемоданы, замачивает наши вещи в холодной воде, потом разводит огонь под двумя большими котлами с водой. Она говорит:

— Я сразу же выстираю то, что вам понадобится сейчас. Пока вы будете мыться, все высохнет. Я принесу вам остальную одежду завтра или послезавтра. Ее еще нужно починить.

Она наливает кипяток в ванну, добавляет холодной воды:

— Ну, кто первый?

Мы не двигаемся с места. Она говорит:

— Ты или ты? Ну же, раздевайтесь!

Мы спрашиваем:

— Вы останетесь здесь, пока мы будем мыться?

Она громко смеется:

— А как же, конечно останусь! Я даже собираюсь потереть вам спину и вымыть голову. Не будете же вы меня стесняться, правда? Я почти гожусь вам в матери.

Мы по- прежнему не двигаемся с места. Тогда она сама начинает раздеваться:

— Как хотите. Тогда я начну. Видите, я вас не стесняюсь. Вы просто маленькие мальчики.

Она что- то поет, по когда замечает, что мы на нее смотрим, краснеет. Груди у нее упругие и острые, как не до конца надутые воздушные шары. Кожа у нее очень белая, и везде растут густые русые волосы. Не только между ног и под мышками, но даже на животе и на бедрах. Она продолжает напевать, сидя в воде и намыливаясь банной рукавицей. Когда она выходит из ванной, то быстро натягивает халат. Она наливает в ванну новую воду и начинает стирать, повернувшись к нам спиной. Тогда мы раздеваемся и вместе залезаем в ванну. В ней вполне достаточно места для нас обоих. Через некоторое время служанка протягивает нам две большие белые простыни: