Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина - Сергей Минаков

«Счастье долго улыбалось ему, – продолжал свои воспоминания Вигель, – он избран был опекуном грудного ребенка, родного племянника и однофамильца жены своей, Надежды Александровны, урожденной Киреевской, у которого было более пяти тысяч душ крестьян. Когда мальчик осиротел, у него не было ни одной копейки долгу; когда же вступил в совершеннолетие, оказалось его до трехсот тысяч рублей; из сего можно видеть, как роскошно и расточительно жил его попечитель.

Сдавши опеку, он не знал, чем жить, и для того пошел опять в службу, хотя был уже не в молодых летах. Ему и тут посчастливилось. Он получил место губернатора сперва архангелогородского, потом тульского117, полез было в гору, но с нее упал под суд»118. Лишившийся своих высоких покровителей, императора Александра I и М.А Аракчеева, с началом царствования императора Николая I, в 1826 г. Н.С. Тухачевский лишился должности тульского губернатора и оказался под следствием. Полностью разорившийся, «неоправданный и непрощенный», как вспоминал Вигель, «он умер с горя»119.

Его дети воспитывались матерью за счет малолетнего Н.В. Киреевского. Ее слабостью была «страсть ко всему французскому». Обожаемую дочь свою Лизоньку, «которая была мила как ангел», «с помощью мамзелей» она воспитала сентиментальной и романтической и в шестнадцать лет выдала замуж за богатого купца Кусова120. Впрочем, в этом замужестве, как отмечает Ф.Ф. Вигель, у Н.С. Тухачевского был, несомненно, свой большой интерес, и не только к купеческому богатству: частым гостем у Кусовых бывал любивший это семейство за простоту нравов Александр I121. Поэтому Н.С. Тухачевский в 1806 г. и обратился через графа Н.С. Лопухина к благоволившему ему императору со следующим любопытным прошением.

«Всемилостивейший Государь! – писал Н.С. Тухачевский в своем прошении. – Потомок графа Константина Индриса с двумя сыновьями, осмеливаюсь испрашивать у Вашего Императорского Величества Высочайшего благоволения. Повелите, Всемилостивейший государь, по примеру прочих, лишившихся от насильствия времени издревле принадлежавших предкам их достоинств, возвратить мне и детям моим, сыновьям Александру и Николаю и дочери Елизавете, графское достоинство и фамилию»122. Итак, Н.С. Тухачевский просил императора официально признать за ним и его потомством графский титул. Очевидно, данное прошение было обусловлено как раз изложением в 7-й части «Общего Гербовника» происхождения Тухачевских – упоминания родоначальника без титула «граф».

«Прошение» Н.С. Тухачевского объяснялось тем, что по указу императора Павла I в число российских князей и графов не вносились русские дворяне, имевшие достоинство «князей и графов Священной Римской империи, русскими государями в сем достоинстве не утвержденные»123. К ним Н.С. Тухачевский причислял и своего родоначальника Индриса, «графа», выезжего из «цесарской земли», т. е. из Священной Римской империи. Император просьбу его не удовлетворил. Однако в самом семействе, кажется, закрепилось убеждение в праве Тухачевских на графский титул в силу происхождения от графа Фландрии Бодуэна (Балдуина) IX.

Кроме упомянутой выше дочери Елизаветы, у Н.С. Тухачевского было два сына. Младший (выше о нем уже говорилось достаточно подробно), Николай Николаевич Тухачевский (1796–1870), начал службу в л-гв. Кавалергардском, а с 1817 г. перевелся в л-гв. Семеновский полк124. Дослужившись до чина генерал-майора, в 1847 г. он вышел в отставку и поселился в Орловской губернии, купив по сходной цене поместье у своего двоюродного брата и однополчанина – упоминавшегося выше Н.В. Киреевского (1796–1876) – в с. Работьково Дмитровского уезда125. Едва узнаваемая ныне липовая аллея, одичавший сад, пруд и несколько надгробий с фамилией «Тухачевский», по одному из которых, расколов его, пролегла дорожная колея, – все, что осталось и напоминает сейчас о бывшей помещичьей усадьбе. Н.В. Киреевский был близким приятелем Л.Н. Толстого, частым его спутником на охоте. Впрочем, и дед маршала, и его отец также были близко знакомы с великим русским писателем, порой навещая его в Ясной Поляне, иногда с детьми.

Старший из братьев (прадед маршала), Александр Николаевич Тухачевский (1791–1831), как уже говорилось выше, начал службу в л-гв. Семеновском полку в 1810 г. в чине прапорщика, участвовал в Отечественной войне 1812 г., в Бородинском сражении, в заграничных походах русской армии 1813–1814 гг. Он погиб в 1831 г. в чине полковника и в должности командира Олонецкого пехотного полка во время «польского похода» фельдмаршала Паскевича.

Дед маршала, уже упомянутый выше Николай Александрович Тухачевский (1825–1876), благодаря тому, что его отец был участником Отечественной войны 1812 г., получил образование в Пажеском корпусе. Однако «за неспособностью к военной службе (по состоянию здоровья) выпущен с чином губернского секретаря»126. Он начал службу в канцелярии Санкт-Петербургского гражданского губернатора 5 декабря 1845 г. и вскоре был прикомандирован «для занятий к чиновнику особых поручений при МВД действительному статскому советнику Липранди, 1846 г., февраля 17»127, т. е. к своему родному дяде по матери. Впрочем, в 1847 г. он был уволен с государственной службы. В последующие годы он занимал выборные должности мирового судьи, уездного предводителя дворянства.

Отец маршала Николай Николаевич Тухачевский (1866–1914) никогда не был на государственной службе, но в Смоленской губернии, в Дорогобужском уезде был известен как активный земский деятель. Матерью Тухачевского, его трех братьев и пяти сестер, была простая крестьянка Мавра Петровна Милохова, что могло порождать «комплекс незаконнорожденности», обостряя стремление компенсировать его демонстративным аристократизмом и претензиями на принадлежность к аристократическому, «графскому» семейству. Будущий маршал официально был причислен к роду отца своего и, следовательно, к дворянству лишь в 8-летнем возрасте, 31 июля 1901 г.128

Приведенные выше, весьма подробные сведения о происхождении М.Н. Тухачевского, его родословной, предках свидетельствуют о его принадлежности к старинному дворянскому роду, достоверные сведения о представителях которого восходят к XV–XVI вв. И в этом отношении он не мог чувствовать какую-либо «родовую ущербность» в среде большинства офицеров л-гв. Семеновского полка. Однако он стремился позиционировать себя как личность более знатную по происхождению, как аристократа, ведущего свой род от графов Фландрии. Этим отчасти было обусловлено и его поведение в полковой офицерской среде, и его отношение к своим товарищам, офицерам-однополчанам.

«Наш, семеновец!….»

В связи с надвигавшейся войной и планируемой мобилизацией портупей-юнкер (фельдфебель) 2-го курса Александровского военного училища Михаил Николаевич Тухачевский (1893–1937) был выпущен подпоручиком в л-гв. Семеновский полк раньше традиционного срока (обычно это происходило в августе месяце) – 12 июля 1914 г. Как окончивший военное училище 1-м по баллам с занесением фамилии на мраморную доску училища, как лучший по выпуску, он имел право первым из выпускников выбирать полковые вакансии. Он выбрал «свой», л-гв. Семеновский полк. «Свой» потому, что, согласно семейной традиции и семейным преданиям, в полку служили его предки, начиная с формирования этого, наряду с л-гв. Преображенским, старейшего полка русской армии и императорской гвардии.

Согласно воспоминаниям Л. Норд о Тухачевском, в одном из приватных и доверительных разговоров сам Тухачевский якобы поведал ей семейное предание, служившее одной из мотивировок его жизненного и военного выбора.

«…Слушай! – говорил он ей. – Военным делом я стал интересоваться очень рано. Этим я заразился от двоюродного деда, который был вояка до мозга костей. Он был генералом. Я всегда смотрел на него с восторгом и с уважением слушал его рассказы о сражениях. Дед это заметил, и раз, посадив меня на колени к себе, мне было тогда лет семь-восемь (следовательно, примерно в 1899–1900 гг. – С.М.), он спросил: «Ну, Мишук, а кем ты хочешь быть?» – «Генералом», – не задумываясь, ответил я. «Ишь ты!» – рассмеялся он. – «Да ты у нас прямо Бонапарт – сразу в генералы метишь». И с тех пор дед, когда приезжал к нам, спрашивал: «Ну, Бонапарт, как дела?» С его легкой руки меня дома и прозвали Бонапартом. В Бонапарты я, конечно, не метил, а генералом, сознаюсь, мне очень хотелось стать. И это было не только из-за честолюбия. Дед перед смертью захотел видеть меня. Я тогда уже был кадетом (1911–1912 гг.). Когда я приехал и вошел к нему, дед указал, чтобы я сел на край кровати. «Ты мне пообещай три вещи, Мишук, – сказал он. – Первое, что ты окончишь училище фельдфебелем. Второе, что будешь умеренно пить, и третье, что окончишь Академию Генерального штаба. Постарайся выйти в Семеновский полк. В Семеновском полку служил с начала его основания при Петре наш предок Михаил Артамонович Тухачевский. Вон там, в бюро, в верхнем ящике, его портрет-миниатюра. Я его дарю тебе, ты на него и лицом похож…»129.