Предательский кинжал - Джорджетта Хейер

— Нет, я не буду, — серьезно ответил он. — Я верю в то, что человеческие страсти влияют на окружающую обстановку. Ты очень чувствительна, я всегда это в тебе подозревал.

— Нет, Виллогби, не надо! — вмешалась Валерия, немедленно прервав свое уединение с Джозефом. — Из-за вас я чувствую себя просто ужасно! Мне все время кажется, будто кто-то стоит за моей спиной.

— Какие глупости, молодые люди, какие глупости! — настойчиво сказал Джозеф. — В Лексхэме нет привидений, уверяю вас!

— А, привидения! — Паула презрительно пожала плечами.

— Всегда считала, — предположила Мод, — что игра воображения объясняется нездоровой печенью.

Паулу так возмутило это замечательное предположение, что Матильда, стараясь избежать взрыва, поспешно сказала, что пришло время для чая. Джозеф немедленно поддержал ее и принялся выгонять всех из комнаты, убеждая, что всем надо "умыться и причесаться". Сам же он сделал бы несколько заключительных штрихов и просил бы Валерию помочь ему все закончить.

Еще оставались два рулона серпантина, большой бумажный колокольчик, ветка омелы, молоток и коробка кнопок. Валерии уже надоели рождественские украшения, и она приняла эти предметы несколько сердито, произнеся:

— Разве здесь еще недостаточно?

— Осталась лестница, — объяснил Джозеф. — Она выглядит так голо. Я хотел украсить ее до завтрака, но вмешался рок.

— Жаль, что он не вмешался раньше, — сказал Стивен, выходя из комнаты вслед за Матильдой.

Джозеф шутливо погрозил ему кулаком и снова взялся за стремянку.

— Стивен думает, что я ужасный старый вандал, — сказал он Валерии. — Боюсь, старина меня действительно не привлекает. Вы скажете, я простак, но я совсем не стыжусь этого, совсем! Мне нравится, когда вокруг весело и приятно, мне безразлично, построена эта лестница во времена Кромвеля или королевы Виктории.

— Наверное, этот дом очень старый, — сказала Виктория, с легким интересом взглянув на пролет лестницы.

— Да, в своем роде достопримечательность, — ответил Джозеф, поднимаясь на четыре шаткие ступеньки, которые вели к первой площадке, и стараясь установить на ней стремянку. — Да, похоже, это непросто. Я думал, что, если дотянуться до этой люстры, можно повесить там колокольчик.

— Мистер Хериард, наверное, очень богат, я так думаю, — сказала Валерия, следуя ходу своих мыслей.

— Ужасно! — подтвердил Джозеф, подмигивая ей.

— Интересно… — она заикнулась и слегка покраснела.

Джозеф на мгновение замолчал, потом сказал:

— Дорогая моя, наверное, я знаю, что вам интересно. Хотя мне и не очень хочется говорить на эту тему, но я весь день собирался немного потолковать с вами об этом.

Она подняла на него вопросительный взгляд.

— Да, пожалуйста! Я хочу сказать, вы можете говорить со мной о чем угодно, я все понимаю.

Он снова спустился по лестнице, сошел с нее и взял Валерию за руку.

— Полагаю, вы поняли, что я питаю слабость к Стивену.

— Да, я знаю, вы такой удивительный, — сказала Валерия.

Поскольку отношение Стивена к своему дяде было бесцеремонным и доходило до грубости, это замечание было еще глупее, чем выглядело на первый взгляд.

— Я понимаю Стивена! — сказал Джозеф, на глазах переходя от образа игривого дядюшки к образу мудрого наблюдателя жизни. — Понимать — значит прощать.

— Я всегда думала, как это верно, — сказала Валерия и добавила после минутного размышления: — Но разве Стивен, я имею в виду, он что-нибудь?..

— Нет, нет! — поспешно ответил Джозеф. — Но жизнь у старины Стивена нелегкая! Ну, ко мне она тоже не была добра, и, наверное, это помогает мне понимать его.

Он загадочно улыбнулся. Поскольку Валерию не интересовали его жизненные сложности, она не поняла, что он уже оставил роль вселенского мудреца и принял облик скромного страстотерпца. Она туманно ответила:

— Да, думаю вы правы!

Джозеф понял, что с ней будет непросто. Менее эгоцентричная молодая женщина откликнулась бы на его реплику и задала бы сочувственный вопрос. Он со вздохом принял ее безразличие и сказал, снова возвращаясь к роли доброго дядюшки:

— Не будем обо мне! В конце концов, моя жизнь подходит к финалу. Но у Стивена все впереди. Когда я вспоминаю себя таким, каким я был в его возрасте, то вижу, как мы похожи! Я всегда был бунтовщиком, как и он. Думаю, вам трудно в это поверить, когда вы видите перед собой такую добропорядочную старую развалину.

— О нет! — сказала Валерия.

— Как летит время, — вздохнул Джозеф. — Когда я смотрю назад, я не жалею об этих беззаботных годах.

— О?

— Нет, — сдержанно продолжал Джозеф. — Но зачем утомлять прелестных крошек вроде вас историями о моей неудавшейся юности? Я хотел поговорить с вами о Стивене.

— Он весь день вел себя так ужасно, — откликнулась его нареченная с полной откровенностью. — Он и меня ставит в неприятное положение, только он настолько эгоистичен, что и не думает об этом. Если честно, сейчас я просто его ненавижу.

— Но вы же его любите! — обескураженно сказал Джозеф.

— Да, но вы понимаете, что я хочу сказать.

— Может быть, да, — мудро кивая, согласился Джозеф. — Я полагаюсь на вас. Вы должны использовать свое влияние на нашего дорогого Стивена.

— Что-что? — спросила Валерия, с удивлением обращая на него большие глаза.

Он слегка сжал се руку.

— Ну, вы же не хотите сказать, что у вас нет на него влияния! Нет, нет, я-то знаю!

— Но, ради Бога, что вы хотите, чтобы я сделала? — потребовала она.

— Не позволяйте ему раздражать своего дядю, — ответил он. — Постарайтесь убедить его, чтобы он вел себя разумно! В конце концов, хотя ко мне меньше всего следует обращаться за советом — боюсь, я никогда не обладал ни каплей мудрости! — но, правда, было бы глупо отказываться от всего этого из одного только упрямства?

Взмахом руки он обвел все вокруг. У Валерии заблестели глаза.

— О, мистер Хериард — он действительно хочет оставить все Стивену?

— Вы не должны меня об этом спрашивать, дорогая, — ответил Джозеф. — Я сделал все, что в моих силах, большего я сказать не могу, теперь все зависит от Стивена и от вас тоже.

— Да, но мне кажется, я не очень понравилась мистеру Хериарду, — возразила Валерия. — Забавно, я всегда очень хорошо лажу со стариками. Даже не знаю почему.

— Посмотрите на себя в зеркало! — по-рыцарски ответил Джозеф. — Боюсь, что бедный Нат немного женоненавистник. Вы не должны обращать на это внимания. Только удержите своего молодого человека, чтобы он вел себя как надо, это все, о чем я прошу вас.

— Ну, я постараюсь, — сказала Валерия, — хотя он и не очень-то прислушивается к моему мнению. Он никогда этого не делает!

— Не говорите глупостей! — Джозеф шутливо обнял ее.

— Он обращает гораздо больше внимания на Матильду Клар, чем на меня, — сказала Валерия. — На самом деле удивительно, как вы не обратились по этому поводу к ней!

— К Тильде?! — воскликнул Джозеф. — Нет, нет, дорогая моя, здесь вы абсолютно неправы! О, Господи Боже мой, да Стивен и дважды не взглянет на Тильду!

— Вы правда так думаете? — спросила она с надеждой. — Конечно, она совсем некрасива. Я хочу сказать, мне она ужасно нравится и все такое, но я бы не назвала ее привлекательной, правда ведь?

— Ни в коем случае! — согласился Джозеф. — Тильда просто хороший человек. А теперь нам надо пойти к себе, вымыть руки, а то мы опоздаем к чаю, Стивен будет ревновать! Я просто прислоню стремянку к стене и закончу после чая! Вот так! Думаю, здесь она никому не помешает, правда?

Площадка была довольно широкой, и лестница действительно никому не мешала, но Натаниель, который несколькими минутами позже появился из библиотеки, недовольно сказал, что Джо уже давно пора закончить с этими глупостями. Стивен, спускавшийся по лестнице, недвусмысленным тоном присоединился к этому пожеланию.

— Эй, вы, ворчуны, уймитесь! — воскликнул Джозеф. — Чай!.. А вот и ты, Мод, дорогая! Мы как раз ждали, чтобы ты проводила нас. Пойдем, Нат, старина! Пойдем, Стивен!

— Умеет создать теплую семейную атмосферу, — усмехаясь, сказал Стивен Натаниелю.

Натаниеля просто тошнило от радушия Джозефа, так что это злобное замечание вызвало у него прилив дружеских чувств по отношению к племяннику. Он фыркнул от смеха и последовал за Мод в гостиную.

Глава 4

За чаем Джозеф улучил момент и сказал Матильде, что он, как он сам выразился, ввел Валерию в курс дела. Намерения у него хорошие, думала Матильда, правда, направлены не в ту сторону. В этот момент Джозеф победно призвал ее оценить, насколько улучшились отношения между Стивеном и Натаниелем. Неужели это заслуга Валерии, или, столкнувшись с перспективой чтения пьесы вслух, они потянулись друг к другу, как товарищи по несчастью, — этот вопрос оставался для Матильды открытым, но Стивен явно старался угодить дяде.