Последняя песня - Николас Спаркс

Она говорила, и в ней все сильнее росло желание оказаться дома. Где угодно, только не здесь.

— Я бы тоже не хотела приезжать сюда, — согласилась Блейз. — Тут тоска зеленая.

— Сколько ты здесь живешь?

— Всю жизнь. Но я по крайней мере хоть одета классно.

Ронни купила дурацкую майку с Немо, зная, что выглядит глупо. На лотке были майки только самых больших размеров, и эта штука доходила Ронни практически до колен. Единственным преимуществом майки было то, что в ней можно незамеченной проскользнуть мимо отца. В этом Блейз оказалась права.

— Кто-то говорил, что Немо — это круто.

— Она лгала.

— Что мы тут делаем? Па, должно быть, давно ушел.

— А чем тебе тут плохо? — удивилась Блейз. — Хочешь обратно на фестиваль? И может даже, побывать в доме с привиде­ниями?

— Нет. Но неужели здесь нечем заняться? — Пока нет. Позже. А пока подождем.

— Чего именно?

Блейз, не отвечая, встала и повернулась лицом к потемневшей воде. Волосы развевал ветер.

— Знаешь, я видела тебя раньше.

— Когда?

— На волейболе. Я стояла вон там. — Она показала на дру­гой конец пирса.

— И?..

— Ты казалась чужой в этой толпе.

— Ты тоже.

— Поэтому я стояла на пирсе.

Она подтянулась и уселась на перилах лицом к Ронни.

— Понимаю, тебе не хочется здесь быть, но почему ты так зла на отца?

Ронни вытерла ладони о шорты.

— Это длинная история.

— Он живет с женщиной?

— Не думаю, а что?

— Считай, тебе повезло.

— Ты это о чем?

— Мой па живет с подружкой. Кстати, после развода это уже третья, и она самая противная из всех! Всего на несколько лет старше меня и одевается как стрипушка. Насколько я знаю, она и была стрипушкой. Меня тошнит каждый раз, когда я к ним прихожу. Она, типа, не знает, как вести себя со мной. То пыта­ется давать мне советы, этак по-матерински, то разыгрывает луч­шую подругу. Ненавижу ее.

— Ты живешь с матерью?

— Да, но теперь у нее бойфренд, который почти все время тор­чит дома. Лузер паршивый! Носит идиотскую накладку, потому что облысел чуть не в двадцать лет. И вечно талдычит, что стоило бы поступать в колледж! Можно подумать, мне не наплевать на его дурацкие нотации! Все так перепуталось... одна тоска!

Прежде чем Ронни успела ответить, Блейз спрыгнула с пе­рил.

— Пойдем. Думаю, сейчас начнется. Тебе нужно это увидеть.

Девушки пошли по пирсу, к толпе, где происходило нечто вроде уличного шоу. Ронни с удивлением поняла, что это вы­ступали те приблатненные парни, которых она видела раньше. Двое выделывали па брейк-данса под музыку, несущуюся из магнитофона, а длинноволосый брюнет стоял в центре, жонг­лируя предметами, казавшимися похожими на горящие мячи для гольфа. Время от времени он прекращал жонглировать и просто катал мяч между пальцами или вверх и вниз по руке. Дважды он сжимал мяч в кулаке, почти гася огонь, но потом чуть раздвигал пальцы, и пламя снова вырывалось сквозь кро­хотное отверстие.

— Знаешь его? — спросила Ронни. Блейз кивнула:

— Это Маркус.

— На его руках защитное покрытие?

— Нет.

— Ему больно?

— Нет, если правильно держать мяч. Здорово, правда?

Ронни была вынуждена согласиться. Маркус погасил два шара

и снова зажег, поднеся к третьему. На земле вниз тульей лежал ци­линдр волшебника. Ронни увидела, что в него бросают деньги.

— Где он берет огненные мячи?

— Сам делает. Могу показать как. Это не сложно. Нужны только хлопчатая майка, нитка и жидкость для зажигалок.

Маркус бросил мячи Ирокезу и зажег еще два. Они стали жонглировать вместе, как цирковые клоуны, все быстрее и быст­рее, пока один мяч едва не упал.

Парень с пирсингом в брови поймал его, как вратарь, и стал перебрасывать с ноги на ногу. Погасив три мяча, остальные двое последовали его примеру и стали перебрасываться мячом, слов­но играли в футбол. Публика зааплодировала, деньги дождем по­сыпались в цилиндр, и, пока музыка достигла крещендо, все ос­тальные мячи были пойманы и погашены одновременно, как раз в тот момент, когда мелодия смолкла.

Ронни честно призналась себе, что в жизни не видела ничего подобного.

Маркус подошел к Блейз и, схватив в объятия, стал долго, нежно целовать, что показалось Ронни крайне неприличным. Потом медленно открыл глаза и долго глядел прямо на нее, пе­ред тем как оттолкнуть Блейз.

— Кто это? — спросил он, показывая на Ронни.

— Это Ронни. Она из Нью-Йорка. Мы только познакоми­лись, — пояснила Блейз.

Ирокез и Пирсинг дружно уставились на Ронни, отчего той стало не по себе.

— Нью-Йорк, вот как? — хмыкнул Маркус, снова вынимая и зажигая мяч. Сейчас он держал мяч неподвижно, крепко зажав большим и указательным пальцами. Интересно, неужели ему ничуть не больно?

— Ты любишь огонь? — крикнул он и, не ожидая ответа, ки­нул ей огненный мяч. Ронни, слишком испуганная, чтобы пой­мать его, проворно отскочила. Мяч приземлился за ее спиной, и полисмен в ту же минуту затоптал пламя.

— Эй вы, трое! — завопил он, грозя пальцем. — Проваливай­те! Немедленно! Я уже предупреждал, что не позволю устраивать шоу на пирсе, и, клянусь, в следующий раз я вас заберу!

Парни похватали куртки и направились к аттракционам. Блейз, забыв о Ронни, пошла за ними. Ронни почувствовала взгляд полисмена, но решила не обращать внимания и, немно­го поколебавшись, последовала за парнями.

Маркус

Он знал, что так и будет. Девчонки всегда таскались за ним, особенно приезжие. В этом весь секрет: чем хуже с ними обра­щаешься, тем больше они к тебе липнут.

Глупы как пробки. Предсказуемые идиотки.

Он прислонился к кадке с деревом, стоящей перед отелем. Блейз обняла его. Ронни сидела напротив, на скамье. Тедди и Ланс говорили неразборчиво, глотая слова, как всегда, когда пы­тались привлечь внимание проходивших мимо девушек. Они уже под мухой; впрочем, они были навеселе еще до начала шоу. Де­вушки, кроме самых уродливых, не обращали на них внимания. Впрочем, Маркус и сам нечасто обращал на них внимание.

Блейз тем временем покусывала его шею. Его тошнило от ее манеры лизаться на людях. И вообще от нее самой. Не будь она так хороша в постели, не знай штучек, которые в самом деле его заводили, отделался бы от нее еще месяц назад, благо у него было четыре-пять телок, с которыми он регулярно спал. Но сейчас он плевал и на них, потому что уставился на Ронни. Ему нравилась фиолетовая прядь в ее волосах, тугое стройное тело, блестящие тени для век. Несмотря на дурацкую майку, девчонка была класс­ная! И ему это нравилось. Очень.

Он на миг прижался бедрами к бедрам Блейз, жалея, что она вообще тут торчит.