Дорога в будущее - Илья Шор

С помощью Николая Александровича Сенникова, помощника директора по культурно-воспитательной работе, и секретаря комсомольской организации Наташи Ширяевой мы создали при библиотеке актив. В него вошли лучшие учащиеся из каждой группы. На первом же собрании актива составили план. Всю работу решили разделить по секторам: пропаганды книги, чтецов, переплетчиков и художественного оформления.

Предположение, что ребят это заинтересует, оправдалось. Они приходили сами и просили записать их в тот или иной сектор, а потом с увлечением приступали к делу. Особенно активно работал сектор пропаганды книги. Его члены комсомольцы — Толя Несмеянов, Нина Бирюкова и Вася Левашов — подобрали несколько интересных книг, которые стали читать в свободное от учебы время в своих группах. Они пропагандировали новинки, составляли рекомендательные списки литературы, устанавливали очередность на те книги, которые пользовались особенно большим спросом.

Однажды я попросила Толю Несмеянова напомнить некоторым учащимся, что они слишком долго задерживают книги, почитать которые хотели бы другие. Толя взял у меня список и обещал завтра же переговорить с неаккуратными читателями.

Зайдя вечером в общежитие, я случайно стала свидетелем такого разговора. На табурете, болтая ногами, сидел Ваня Боканов, а возле него стоял Несмеянов и говорил:

— Я слышал, что ты взял «Город у моря». Интересная?

— Так себе, не особенно, — с независимым видом ответил Ваня.

— А о чем там рассказывается?

Ваня перестал болтать ногами и, глядя в пол, ответил:

— Давно читал, не помню.

— Как давно, да ведь книга-то еще у тебя. Ты взял не 15 дней назад и, видимо, даже не прочитал. А между тем эту книгу хотят получить многие.

— Ну и пусть читают.

Лицо Толи покраснело от возмущения.

— Как же они будут читать, если книга у тебя? Завтра же верни ее в библиотеку и больше так не делай.

Боканов встал, одернул гимнастерку и спросил:

— А ты кто такой, что приказывать вздумал? Когда захочу, тогда и принесу.

— Я… — Толя подошел ближе — …я член библиотечного актива. И не приказываю, а прошу, да ты и сам понимать должен, что поступаешь нехорошо.

Конца разговора между мальчиками я не слышала. На следующий день Боканов принес книгу и извинился за то, что долго ее держал.

Хорошо работали и другие секторы. Переплетчики в две недели привели в порядок все книги. Члены сектора художественного оформления помогали мне устраивать книжные выставки, готовили фотомонтажи и альбомы вырезок. Так, были сделаны фотомонтажи «Великие стройки коммунизма», «Героические подвиги Советской Армии», «Великое содружество Ленина и Сталина», «Мир победит войну» и другие. Кроме того, завели «Календарь науки и техники», альбомы вырезок из газет и журналов «Молодежь на трудовой вахте», «Новаторы производства».

Вся эта, на первый взгляд, казалось бы, незаметная и незначительная работа способствовала тому, что быстро увеличивалось число юных читателей, возрастал интерес к книге, крепла любовь к ней.

Нина Бирюкова и Вася Левашов развернули большой лист бумаги, примерили его на стене и укрепили кнопками. Отойдя на несколько шагов, они полюбовались делом своих рук и остались довольны. Возле объявления вскоре собралась группа учащихся. Кто-то читал вслух:

— «Сегодня в клубе ремесленного училища

проводится литературный вечер,

посвященный творчеству великого

русского поэта А. С. Пушкина.

Начало в 8 часов».

Вечером зрительный зал клуба был переполнен. Ребята шумно усаживались по местам. На сцене суетились члены библиотечного актива: устанавливали стулья, бегали за кулисы, перешептывались, поглядывая в зал. Но вот появилась Евгения Яковлевна Курышкина, и сразу наступила тишина. Преподавателя русского языка и литературы все уважали. Любили ее предмет, затаив дыхание слушали рассказы о великих русских писателях и поэтах.

— Имя Александра Сергеевича Пушкина дорого сердцу каждого советского человека… — начала свой доклад Евгения Яковлевна. Ее негромкий голос отчетливо звучал в зале. — Каждый из нас, едва научившись читать, уже знакомится с творчеством великого поэта. Вспомните его замечательные стихи и поэмы, его сказки и повести — и вы поймете, как горячо любил он свою Родину, свой народ, как ненавидел всей душою его угнетателей.

Евгения Яковлевна рассказывала о детстве поэта, о жизни в лицее, о его ссылках и путешествиях по России, о том, как он создавал свои великие творения. Учащиеся внимательно слушали преподавателя, а когда она кончила, посыпались вопросы. Потом выступали ребята. Рассказывали любимые стихотворения, читали отрывки из «Дубровского» и «Капитанской дочки», монологи из «Скупого рыцаря» и «Бориса Годунова». Вечер закончился пением любимых песен.

На другой день только и было разговоров о литературном вечере, а в библиотеке разобрали все книги Пушкина. Позднее мы устраивали еще несколько таких вечеров, посвященных творчеству русских и советских писателей.

В канун нового года занятия кончились раньше обычного. Учебный корпус опустел и притих, только возле парикмахерской еще долго стояла длинная очередь. Зато в обеих половинах общежития было необычно оживленно, как всегда перед большими праздниками. Девчата бегали с нагретыми утюгами, примеряли маскарадные костюмы, украшали свои комнаты разноцветными флажками и еловыми ветками. Иногда к ним забегали ребята, просили «на минутку» иголку с ниткой или утюг. В коридорах стоял резкий запах одеколона. До ослепительного блеска начищались пуговицы и ботинки, по несколько раз перешивались подворотнички. То и дело слышались отрывистые фразы:

— Петя, дай щетку.

— У кого есть белые нитки?

— Утюг, кто взял утюг?

…Большой зал клуба училища был ярко освещен. Гирлянды флажков переплетались зеленью еловых веток, а в центре стояла нарядная пышная елка, сверкая разноцветными огнями, распространяя смолистый аромат. Интересный концерт сменился играми и танцами. Потом устроили литературную викторину. Эта занимательная игра, как и многие другие, была подготовлена членами библиотечного актива. Победителям — Краеву, Сорокину, Каргину, Мартыновой и Кузнецовой — вручили призы — хорошие книги. Надо было видеть лица ребят с какой любовью они рассматривали узоры переплетов и иллюстрации, чтобы понять, как дорог для них этот подарок, как любят они книгу, как прочно она, вошла в их быт. Но не все учащиеся научились еще любить книгу, не все относились к ней бережно. Об одном случае мне хочется рассказать подробно.

Веру Мировых мало кто знал в училище. Эта худенькая девочка с русыми волосами, заплетенными в короткие косички, ничем особенно не выделялась. Она училась в группе токарей, имела средние оценки, немного увлекалась спортом.

— Что бы ты хотела почитать? — спросила я Веру, когда та впервые пришла в библиотеку.

— Н-не знаю, что-нибудь интересное, — нерешительно ответила девочка.

Я положила перед ней стопку книг:

— Выбирай.

Долго и внимательно Вера рассматривала книги, особенно картинки. Потом вздохнула и отодвинула всю стопку.

— Что же, так ничего и не выбрала?

— Мне бы про киноартистов.

— Ну, таких книг мы, пожалуй, сейчас и не найдем, а вот читала ты «Бригаду смышленых» Курочкина? Нет? Тогда возьми.

Вера опять вздохнула:

— Запишите.

Через неделю она пришла снова.

— Ну как, понравилась книга? — спросила я девочку.

— Понравилась.

— Вот видишь, а не хотела брать. Теперь почитай «Звездочку» Василенко. Э, постой-ка, это что же такое?..

Первая страница книги была начисто вырвана, а на второй — красовались разные варианты вериной росписи, номер группы, в которой она училась, и дата.

— Зачем ты испортила книгу? — строго спросила я.

— Это не я, — смутившись, ответила Вера.

— Как же не ты? Допустим, лист кто-то вырвал, а ты не видела, но ведь подпись-то твоя: Мировых… Мировых, ученица 12-ой группы. Вряд ли кому-нибудь интересно знать, в какой группе ты учишься.

Вера сильно покраснела и нервно теребила кончик косички.

— Дайте сотру.

Я подала ей книгу, укоризненно заметив:

— Не думала я, Вера, что ты такая аккуратная во всем, способна испортить книгу. Что же получится, если каждый так будет поступать? От нашей библиотеки скоро ничего не останется.

Мировых схватила со стола книгу, на глазах у нее сверкнули слезы. В следующую секунду русые косички мелькнули за дверью, которая захлопнулась с громким стуком. В коридоре послышался звук быстро удалявшихся шагов. Я стояла растерянная и тоже взволнованная происшедшим. «Неужели обиделась? Может быть, не следовало так говорить с ней, и я поступила неправильно?» Но нет, подобные случаи нельзя пропускать безнаказанно. Решила завтра же пойти к мастеру двенадцатой группы Константину Владимировичу Шипулину, рассказать ему о поступке Веры и посоветоваться. Выполнить свое намерение мне не удалось. Утром, едва я открыла библиотеку, вошел сам Константин Владимирович. Остановившись в дверях, он повернулся и кому-то сказал: