Дорога в будущее - Илья Шор

Дорога в будущее

И. ШОР,

директор Златоустовского ремесленного училища № 23

ПУТЕВКА В ЖИЗНЬ

В жаркий июльский полдень они стояли на берегу быстрой речушки Ай. Все им казалось чужим, необычным: и обступившие речную долину крутобокие горы, каких не было там, в Калининской области, и стройные сосны, и палатки из грубого серого брезента, в которых им предстояло теперь жить.

— Ну, как, Петька, нравится? — спросил тот, что был повыше.

— У нас лучше, — вздохнул маленький. — Здесь природа суровая. Ох, и холодно, наверное, зимой! А ты как думаешь, Петька?

— Чудак, — не сразу отозвался Петя большой и обнял за плечи Петю маленького. — Конечно, тут не у мамки. Только, сдается мне, жить будем неплохо.

— Зачем мы сюда! — воскликнул Петя маленький. — Я бы в партизаны пошел!

К этому разговору внимательно прислушивался быстроглазый, черный, как жук, невысокого роста паренек. Последняя фраза Пети маленького развеселила его. Оба Пети обернулись, смерили глазами паренька и насупились.

— Ты чего смеешься? — угрожающе спросил Петя большой.

— Да как же, — бойко ответил быстроглазый. — Приятель-то твой… дите еще, а туда же, в партизаны…

— Смеяться нечего! — обиженно зазвенел голос Пети маленького.

— Слово не скажи! — снова рассмеялся паренек. — Какой обидчивый.

— Вот я тебе сейчас покажу обидчивый, — двинулся к пареньку большой Петя и сжал кулаки.

Паренек с опаской покосился на них, отошел в сторону и сказал примирительно:

— Да я ж ничего… Вы эвакуированные?.. К нам в училище?

— Дай ему, Петька, — не унимался Петя маленький. — Ишь какой нашелся…

— Ну, ладно, — солидно сказал Петя большой, понявший, что паренек не питает к ним никаких враждебных намерений. — Давай лучше знакомиться. Чемоданов Петр… Это вот мой односельчанин, Петя Юрьев… У него отца немцы убили… А ты кто такой?

— Белов Михаил… Из детдома я…

Петя маленький, слыша дружелюбный тон своего друга, спросил:

— Ты скажи, на кого нас здесь учить будут? А форму дадут? А порядки здесь строгие? А кормят как?

— Раз приехали — нечего спрашивать! — оборвал его Петя большой.

— Почему же? Спросить можно, — заступился Белов. — Он правильно спрашивает… Паренек, видно, хозяйственный. Только я сам мало что знаю…

Они расселись рядком, опустили босые ноги в воду и удивились — до чего она холодная!

— Ключевая, — сказал Петя маленький.

— И ничего не ключевая, а течет с гор, потому и студеная, — возразил Петя большой.

Миша Белов начал рассказывать:

— Здесь, ребята, завод строится… Машиностроительный… Громадный, я сам видал… Основные цеха уже готовы… Заводу нужны токари, фрезеровщики, слесаря-лекальщики, формовщики. Вот из нас и будут готовить таких рабочих. Насчет формы не знаю, а дом для нас строят, скоро перейдем из палаток.

— А что такое слесарь-лекальщик? — перебил его Петя маленький.

— Это специальность сложная и точная. Да ты на заводе когда-нибудь был?

— Не-е-ет.

— Ну, тогда тебе трудно будет объяснить… Там у каждого рабочего есть такая штука — шаблоном называется. По ней он делает разные детали. Понимаешь? Ну, вот. А эти шаблоны изготовляет слесарь-лекальщик… Точность от него требуется бо-ольшая… Если на волосок от чертежа отступит — вся партия деталей пошла в брак. Ответственное дело. Да вот завтра сам пойдешь на завод, увидишь.

— А ты на кого учишься? — спросил Петя Чемоданов, чувствуя уважение к этому детдомовцу, знающему столько удивительных вещей.

— На токаря, — с гордостью ответил Белов.

— На токаря? — разочарованно переспросил Петя маленький. — Это как у нас в МТС дядя Миша? Так он же только поршневые цилиндры растачивает!

— Эх, ты, голова. Разве одни только цилиндры? Токарь все делает… Знаешь, как у нас мастер говорит? «Токарь — это художник, а токарное мастерство — художество».

Ребята умолкли. Они сидели и думали каждый о своем. Теперь уже берег студеной быстрой реки и крутобокие горы и палатки — все казалось им более близким.

Давно уже нет сосен, обступавших речку Ай. На их месте выросло величественное здание Дворца культуры. Давно уже нет палаток, в которых жили первые ремесленники, приехавшие из Калининской области. Сейчас огромное здание ремесленного училища представляет из себя настоящий учебный комбинат с классами, учебными кабинетами, залами, библиотекой, комнатами отдыха, общежитиями. Давно уже ушли отсюда на завод Петя Чемоданов и Петя Юрьев, Виктор Шапкин и Тоня Копытова, Асгар Шафиков и другие, получившие от училища путевку в жизнь.

На столе у меня лежат две толстые книги, переплетенные в красный и зеленый бархат. Одна — история училища, другая — Книга Почета. Как в той, так и в другой — знакомые фамилии. Вот запись о Петре Юрьеве и Петре Чемоданове. Советское правительство помогло им приобрести профессию. Здесь выписка из протокола комсомольского собрания: Петя Чемоданов принят в комсомол. Рядом приказы о награждении Чемоданова почетными грамотами. А вот приказ о выдаче Пете Юрьеву значка «Отличник трудовых резервов».

Старательные ребята быстро овладели профессиями. Петр Чемоданов стал фрезеровщиком-универсалом шестого разряда, а Петр Юрьев — знатным слесарем. Они уважаемые люди на заводе. Их имена с гордостью произносят в училище.

Несколько по-иному сложилась судьба у Белова.

…Выйдем из училища, спустимся по усыпанной опавшими листьями дороге к реке. У самой воды группа юношей внимательно слушает невысокого, худощавого человека с комсомольским значком на груди. Это и есть Михаил Васильевич Белов, мастер производственного обучения первой группы токарей. Прислушаемся, о чем он так увлеченно рассказывает.

— Вы спрашиваете, ребята, почему я решил стать токарем? Понравилось мне это дело. Был у меня мастер Павлов, Константин Семенович. Он всегда говорил: «Токарь — это художник, а токарное мастерство — художество». А почему, как ты думаешь, Плешивцев?

Толя Плешивцев, белокурый паренек, мучительно думает и, наконец, выпаливает:

— Узоры на железе делает… Вот…

— Нет, Толя, неправильно. Токарь ничего не рисует, он на своем станке точит, обрабатывает различные детали: подшипники и масленки, огромный вал генератора весом в пятнадцать тонн, всего не перечислить. Бывает, вся деталь на ладони помещается, а без нее машина — ни с места. Ну, например, гидрогенератор для Куйбышевской ГЭС — громадина! Так вот у этой громадины есть штифт подпятника — совсем крошечка, с палец величиной. Без этой крошечки генератор не может работать. На токарном станке можно и точить, и фрезеровать. Получаешь отливку или поковку грубую, почти бесформенную, а ты ее и обточишь, и расточишь, и резьбу положишь. Ну, разве токарь — не художник?

— Да-а, так это токарь седьмого разряда, — скептически произнес полный рыжеватый подросток, сидящий на корточках. — А как им стать? Трудно…

— Без труда не вытащить и рыбки из пруда, — улыбнулся Михаил Васильевич. — А я вот расскажу о себе. Думаешь, мне легко было? В сорок втором у нас здесь и мастерских настоящих не было, не то, что сейчас. Но желание учиться у нас было огромное, и мы настойчиво преодолевали все трудности, упорно овладевали мастерством. Знания-то, они ведь с бою берутся, вроде крепости, которую штурмом завоевывают.

— Токарю надо многое знать, — продолжает Михаил Васильевич, — и алгебру, и тригонометрию, и физику. Есть у нас некоторые токари, так те считают, что теория — ничто по сравнению с практикой. Неправильно! Если ты будешь хорошо знать теорию — и у станка никогда не растеряешься. Думаете, знаменитый Борткевич только своими практическими методами силен. Ого! Он и в теории прекрасно разбирается. Вы вот сейчас приступаете к изучению токарного дела. Давайте договоримся: вникать во все мелочи, никаких трудностей не бояться. Договорились?

Ребятам понравился разговор мастера.

— Договорились, Михаил Васильевич…

— Будьте уверены…

— Не подведем…

— Другого я от вас и не ожидал, — улыбнулся мастер. — Верю — из вас выйдут хорошие токари. Ну, пошли. Завтра — в мастерские.

Зимний рассвет. Еще не погасли фонари под окнами училища. Падает крупный мокрый снег.

Первая группа занимается в кабинете специальной технологии токарного дела.

Сегодня преподаватель специальной технологии Кирилл Иванович Черников рассказывает о методах работы известных всей стране токарей-стахановцев лауреатов Сталинской премии Г. Борткевича и П. Быкова. Он переходит от диаграммы к диаграмме, чертит на доске расчеты, приводит в движение учебный станок. Глаза ребят неотрывно следят за каждым его движением.