Тайна семи звезд - Митрополит Иларион

— Нет, госпожа, — ответил мальчик громко. — Я ищу книгу о жизни Христа.

Женщина удивленно подняла брови.

— Иисуса Христа, Которого распяли, — пояснил он. Она вдруг испуганно оглянулась по сторонам и заговорила почти шепотом:

— Что ты, что ты, сынок? Такие книги нынче не продаются. В моей лавке нет запрещенной литературы.

Он вернул «Монте-Кристо», поблагодарил женщину и вышел.

«Запрещенная литература, — думал Годердзи, идя из лавки домой. — Почему книга о жизни Христа — это запрещенная литература? Кто ее запретил? И где теперь ее достать? В церкви нет, в лавке нет…»

Что-то ему подсказывало, что ни у отчима, ни у матери спрашивать не следует.

Тут кто-то мягко прикоснулся к его плечу. Он обернулся и увидел старичка с белоснежной бородой.

— Что ты здесь ищешь, мальчик? — спросил незнакомец.

— Книгу о жизни Христа.

— Есть у меня эта книга.

— Сколько стоит?

— Семьдесят рублей.

Он протянул старичку деньги и получил от него книгу небольшого размера, завернутую в бумагу. Так как вокруг были люди, он не стал разворачивать запрещенную книгу, но быстро сунул ее в сумку и пошел к себе. Сердце у него радостно билось: «Теперь-то я узнаю, кто такой Христос и почему Его распяли».

Свернув с людной улицы, где стояли торговые лавки, в узкий переулок, где никого не было, он поспешно достал книгу из сумки, разорвал оберточную бумагу и прочитал: «Евангелие». Сердце упало: «Опять что-то не то. Хотел купить книгу о жизни Христа, а здесь написано „Евангелие“».

Он вернулся на место, где его повстречал незнакомец, но того уже и след простыл. Он спрашивал у торговцев хлебом, сыром и молоком, сидевших возле своих домов, не видели ли они такого человека. Описал его внешность. Но они только удивленно поднимали брови или пожимали плечами.

* * *

Придя домой, он не стал ужинать вместе со всеми, сказав, что не голоден. Мать нахмурилась, но промолчала. Брат хотел о чем-то поговорить, но Годердзи сказал:

— Потом, потом!

И быстро поднялся к себе в комнату. Он жил в совсем маленькой комнатке под крышей дома. В знойные летние дни в ней становилось невыносимо жарко, потому что крыша нагревалась, а солнце светило прямо в окно. Но сейчас, в сентябре, в комнате было свежо, а по ночам даже холодно.

Он зажег керосиновую лампу и начал читать: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова». Да, это книга о жизни Христа! Стал читать дальше: «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду и братьев его». Круглыми грузинскими буквами набраны непонятные и неизвестные имена — такие, каких мальчик никогда не слышал: Аса, Иосафат, Озия, Зоровавель, Салафииль, Елиуд, Елиаким… Это было так же непонятно, как то, что он читал в букинистической лавке про Нотр-Дам де-ла-Гард, Смирну, Триест, Моржион и Рион.

Но он продолжал чтение, и скоро началась история, которая была похожа на сказку. Он читал о том, как Иосиф взял в жены Марию, но оказалось, что Она «имеет во чреве от Духа Святого». Он захотел отпустить Ее, но ему явился ангел и запретил это делать. Потом у Нее родился Младенец, Которого назвали Иисусом.

Годердзи потерял счет времени. Он был мальчик некнижный, читал медленно. Никогда еще ни одна книга его так не увлекала. Когда неожиданно скрипнула дверь и заглянула мать, он даже вздрогнул.

— Почему не спишь, дорогой? — спросила мать. — Тебе же завтра рано вставать, в школу идти.

— Да, мама, сейчас лягу.

Она тихо затворила дверь. Он продолжал чтение.

За одну ночь он узнал, кто такой Христос и за что Его распяли. Он прочитал о том, как Иисус исцелял больных, изгонял бесов, как произносил притчи. Как ходил по воде, как воскресил мертвую девочку. Как спорил с фарисеями, как Его предал Иуда, как Его осудили на смерть. Мальчик обливался слезами, читая о том, как Иисус умирал на кресте, но сердце его наполнилось радостью, когда он прочитал, как Христос воскрес.

Он уснул, когда за окном уже светало. Уснул, сам того не заметив, прямо за столом, уронив голову на книгу.

Утром мать обнаружила его спящим в этой необычной позе. Такого никогда раньше не бывало:

— Ты что, просидел здесь всю ночь?

Он с трудом открыл глаза.

— Ты что, вообще не ложился спать?

Голос ее звучал строго.

Он молчал.

— Ну-ка покажи, что ты читал.

Она подошла к столу и властным жестом взяла книгу. Она вообще была властной женщиной и пользовалась в семье непререкаемым авторитетом. Дети любили ее, но боялись. Сын почтительно встал.

Меньше всего она ожидала увидеть на его столе Евангелие. На какое-то мгновенье она замерла от изумления. Она знала, что ее Васико любит ходить в церковь, но чтобы он целую ночь просидел за чтением Евангелия, такого она не могла себе представить. Да и откуда оно взялось у него?

Пока она стояла в нерешительности, не зная, что сказать, дверь с шумом отворилась. В комнату влетел Мишико:

— Мы идем завтракать, или что?

Увидев, что мать и младший брат молча стоят друг напротив друга, он осекся:

— Ой, извините.

— Ничего, ничего, Мишико. Пойдемте, дети. Завтрак на столе, отец ждет.

Она положила книгу на стол названием вниз, взяла младшего за руку и вслед за старшим спустилась на первый этаж. Там уже сидели отчим и сестра.

Отчим — красивый, статный седой человек — был на тридцать три года старше Варвары, и сейчас ему уже перевалило за шестьдесят. Дети проявляли к нему почтение и боялись его еще больше, чем матери. Они знали, что он им не родной отец, и относились к нему скорее как к дедушке.

* * *

Мишико и Васико очень отличались друг от друга.

Мишико был ловким парнишкой. Он быстро бегал, лазил по деревьям, метко стрелял из рогатки. Любого сверстника, а то и парня постарше, мог легко положить на лопатки. За словом в карман не лез: мог такую отповедь дать, что даже взрослому мало не покажется. И ругался тоже по-взрослому.

А еще подворовывал. То у булочника стащит горячий хлеб, то у мясника кусок колбасы, то у ювелира колечко. Но сердце у него было доброе: если украдет что-нибудь съедобное, обязательно с кем-то поделится.

Младший ни с кем не дрался и никого не обижал. Когда ему было лет пять, он любил строить из камней домики и поселять туда игрушечных людей: каждый построенный домик он называл церковью, а игрушки ангелами. Старший его за это высмеивал, но Годердзи не обижался.

Однажды они пошли