«Загадка» СМЕРШа - Николай Лузан

В тот вечер Виктор и Сергей засиделись допоздна, шлифуя последние детали задания, когда в кабинет вошел моложавый, коренастый, с шеей и лицом борца комиссар госбезопасности 3-го ранга. Они вскочили с табуреток. Королев махнул рукой и, пробежавшись внимательным взглядом по их лицам, присел рядом. Скованность, овладевшая Виктором в начале беседы, быстро прошла. Ее доброжелательный тон и манера поведения Королева располагали к себе. Обсуждение задания скорее походило на деловую игру. Судя по довольным лицам контрразведчиков, ответы Виктора на вопросы убедили их в успехе предстоящей миссии. На прощание Королев крепко обнял его и, пожелав удачи, покинул кабинет.

На квартиру Виктор вернулся в приподнятом настроении. Доверие контрразведчиков окрылило его. Он старался не думать о предстоящей встрече с Гофмайером и жил мыслью о том, что снова вернул себе право быть своим среди своих. С этим разведчик Северов уснул. Это была его последняя безмятежная ночь перед возвращением в ад.

Весь следующий день Виктора никто не беспокоил. Скворцов лишь изредка деликатно напоминал о себе. Вечером он появился с тяжелым вещмешком за спиной. В руках у него находился трофейный немецкий автомат. Виктор понял все без слов и оделся. Они вышли из дома, сели в машину и отправились на аэродром, где ждал заправленный, с разогретым мотором самолет. Конечной точкой его маршрута являлся район Старой Руссы. По данным контрразведчиков, отделение Гофмайера действовало в ее окрестностях.

Оперативная и личная характеристика

На агента «Северова»

«Бутырин Виктор Яковлевич — оперативный псевдоним «Северов», 1913 года рождения, уроженец д. Висунска Николаевской области, русский, беспартийный, в Красной Армии с июня 1941 г.

Контрразведывательную работу любит. Проявляет находчивость и инициативу. Хорошо ориентируется в самой сложной обстановке. Успешно участвовал в серьезных агентурных мероприятиях. Три раз выполнял разведывательные задания за линией, в т. ч. связанные с внедрением в гитлеровские разведорганы.

По личным качествам — волевой, энергичный, дисциплинированный. Всесторонне развит. По своим навыкам, умению и личным качествам может быть использован для выполнения серьезных заданий…»

Глава четвертая

Возвращение в ад

Спустя четыре месяца и двадцать три дня теперь уже зафронтовой агент особого отдела НКВД Северо-Западного фронта Северов — Виктор Бутырин вернулся на оккупированную территорию. За это время обстановка там еще больше осложнилась. Гитлеровцы после неудачи под Ленинградом — город, несмотря на жесточайшую блокаду, не сдавался и оставался неприступной твердыней — вымещали свою злобу на несчастных жителях разоренных городов и деревень. На первом же посту, перед деревней Моховая, Виктор ощутил это на себе. То ли его вид, то ли дерзкий взгляд не понравились часовым на КПП. Возникшая было перепалка грозила перейти в перестрелку, и только когда он рявкнул по-немецки, полицаи присмирели.

Рыжеусый, что-то буркнул себе под нос и, мотнув головой, зашагал к деревне. Виктор двинулся за ним. Остановились они в центре, у здания бывшего сельсовета. Новая власть пряталась от народа за высоченным деревянным забором. Плакат на воротах, написанный аршинными буквами, грозил сельчанам расстрелом за малейшее нарушение «нового порядка». Отряхнув грязь с сапог, полицай поднялся на крыльцо и толкнул дверь. Из предбанника в нос шибануло прогорклым запахом. За ним начинался мрачный коридор, в который выходило несколько дверей. Они остановились у той, что была обита железом. Виктор, отстранив полицая в сторону, без стука вошел в кабинет.

Сначала яркий дневной свет ослепил глаза, а потом Виктор увидел перед собой опухшее лицо с темными кругами под глазами. Оно говорило либо о беспробудном пьянстве хозяина, либо о болезни почек и ничего хорошего не сулило. Бывший приказчик купца Мохова, успевший до войны поменять десяток должностей и отсидеть три года за растрату социалистического имущества, староста Бобров патологически ненавидел старую власть и лез из кожи вон, чтобы выслужиться перед новой. Подняв голову, он злыми глазами-буравчиками просверлил Виктора и потребовал предъявить документы.

Тот не стал церемониться и, объявив, что выполняет специальное задание начальника 501-го отделения тайной полевой полиции майора Гофмайера, потребовал выделить ему телегу и извозчика. Бобров лишь краем уха что-то слышал об этом майоре, но, не желая связываться с борзым посетителем, вызвал ездового и распорядился выехать в военную комендатуру в Красный Луч.

Через двадцать минут Виктор сидел в подводе. Мучительно поскрипывая, она съехала со двора. Снег только сошел, и на дороге была непролазная грязь. Старая, заезженная кобыла со скоростью черепахи тащилась вперед. Воспользовавшись этим, Бутырин попытался разговорить полицая. Тот, несмотря на внешнюю угрюмость, не прочь был поболтать. Пачка галет и банка тушенки быстро развязали ему язык. Вскоре Виктор был в курсе того, что творилось в окрестностях и выудил у разболтавшегося полицая все, что тому было известно о партизанах. Эти сведения дополняли дезинформацию, которой его снабдили в особом отделе Северо-Западного фронта и делали ее более достоверной.

К обеду они добрались до города. В Красном Луче Гофмайера не оказалось. Заместитель военного коменданта ничего конкретного о нем сообщить не мог. По его данным, 501-е отделение ГФП перебралось в район станции Дно, и потому остаток дня и ночь Виктору пришлось провести в общежитии при комендатуре. Утром с аусвайсом — пропуском, подписанным военным комендантом, двадцатью марками в кармане и попутчиком фельдфебелем Крамером он занял место в купе поезда.

Унылый пейзаж за окном, разрушенные войной полустанки, заброшенные поля не добавляли настроения и будили в сердце Виктора смутную тревогу. За четыре месяца, прошедшие с последней встречи с Гофмайером, утекло немало воды, и он терялся в догадках о том, как тот будет реагировать на неожиданное появление агента, которого, вероятно, давно списал со всех счетов. Виктор мысленно повторял легенду и готовился к встрече с ним. Суета в вагоне отвлекла его от тревожных мыслей.

Впереди возникло изуродованное бомбежками здание вокзала станции Дно. Виктор и Крамер собрали вещи и двинулись на выход. В местной комендатуре им, наконец, точно сказали, где искать 501-е отделение ГФП. Оно несколькими часами ранее в полном составе выехало в деревню Скугры. Расставшись с Крамером, Виктор отправился искать попутный транспорт. Сгустившиеся сумерки отбили охоту у кого-либо отправляться за город, и ему пришлось заночевать на вокзале. Утром подвернулась машина, отправлявшаяся с провиантом для отделения, и Виктор воспользовался оказией. Водитель, совсем еще мальчишка, был только этому рад. Обстрелянный, с оружием попутчик оказался не лишним в рискованной поездке. С небольшими задержками они через полтора часа добрались до места.

Прошло меньше суток, как 501-е отделение ГФП обосновалось на новом месте — в деревенской школе, но во всем чувствовалось твердая рука Гофмайера. Двор был очищен от хлама, на въезде горкой из мешков с песком расплылся дзот. В воздухе звучали перестук молотков и визг пил. Две рабочие команды в спешном порядке сооружали забор. Виктор спрыгнул с подножки и не успел сделать нескольких шагов, как за спиной раздался удивленный возглас. Он обернулся. На него таращился душегуб Зверев. Хмыкнув, Виктор направился к крыльцу и там столкнулся с обер-лейтенантом Функом. У того от удивления отвисла челюсть.

Перспективный Попов, как о нем было доложено в Берлин, несмотря на долгое молчание и сомнения скептиков, не сгинул бесследно в топке войны, а живой, из плоти и крови, стоял перед ним. Рискованная оперативная игра с советской разведкой, затеянная четыре месяца назад, себя оправдала. Схватив Виктора за руку, Функ поспешил первым представить его Гофмаейру.

Зверев, проводив их завистливым взглядом, так и остался стоять у крыльца. Доклад по результатам допроса захваченного в плен партизана, похоже, надолго откладывался. Гофмайер в эти минуты разрывался между телефонами. Прошедшая ночь превратилась для него в настоящий кошмар. Партизаны подвергли атаке оружейный склад, совершили подрыв железнодорожного моста, а на подъезде к Скуграм организовали засаду. В нее угодила рейдовая группа отделения. Это была неслыханная наглость — «бандиты» осмелились на вылазку под самым его носом.

Грохот распахнувшейся двери отвлек Гофмайера от разговора. Он поднял голову. На пороге стоял сияющий Функ. Из-за его спины выглядывала заросшая физиономия. Гофмайер присмотрелся и оторопел. Тот, на ком он уже поставил крест, вернулся из небытия. В телефонной трубке надрывался командир поисковой группы. Гофмайеру стало не до партизан. От его чопорности не осталось и следа. Он подскочил в кресле и вышел из-за стола. Виктор вытянулся в струнку и коротко доложил о выполнении задания.