Сироты небесные - Андрей Лазарчук

– Докладывать не надо, садитесь, – вяло сказал серый свитер.

Геловани развернулся к нему всем корпусом:

– Так…

– Сорри. Прошу вас, Данте Автандилович, – любезно подставил его свитер.

– Ваше поведение, гардемарины, – не произнёс, а впечатал батяня – жирной печатью на приговоре о помиловании, – признано не преступным, а идиотским, что позволяет Школе взять вас троих на поруки и предоставить возможность начать всё с начала. С нуля. Однако контрразведка, – он не сумел скрыть неприязни ни в голосе, ни в кривом взгляде на серый свитер, – считает, что прощение вам нужно ещё отработать. Я так не думаю, но полагаю, что вы должны хотя бы выслушать, что вам скажут. Вот теперь – садитесь, – он кивнул гардам, боком сел на стул и, привалившись к спинке, стал смотреть в чёрное окно.

– Да, – нарушил тишину свитер. – Мы считаем, что у вас есть прекрасная возможность быть не просто прощёнными, а по-настоящему загладить свою вину…

Антон встал. Мысленно извинился перед батяней. Спасибо, батяня, но прятаться за тебя…

– Я готов, – сказал он.

– И я, – скрипнув стулом, вскочил Петька.

– Готов, – сказал Иван.

– Вот ведь дурачьё на мою голову, – простонал Геловани.

Свитер, похоже, был слегка озадачен.

– Даже не спрашиваете, как?

– Так точно, – рубанули все трое.

– Консенсус, однако… – хмыкнул клетчатый.

– Хорошо, – сказал свитер. – Итак, меня уже отчасти представили: я замначальника контрразведки флота капитан первого ранга Сергеев Нестор Кронидович, сокращенно – Некрон. Сейчас я дам вам самую общую вводную, а потом уже вместе решим, будем мы этим заниматься или же воспользуемся амнистией… Значит, так: в течение последних суток во многих – в очень многих – лётно-космических школах произошли волнения, и местами дело дошло до кровопролития и самоубийств. Этого было не так много, но всё же было. Требования предъявлялись такие: прекратить перепрофилирование учебных программ с военных на гражданские и вообще продолжать боевую подготовку, как будто в прошлом августе ничего не произошло. Мы и школьный персонал… наоборот: школьный персонал и мы, – смогли установить следующее: все зачинщики беспорядков в разное время садились на вынужденную посадку на базе Кергелен и проводили там несколько суток. По разным причинам – или поводам. Сейчас никто из них не знает, с какой целью они провоцировали эти беспорядки. Они действовали в каком-то порыве, иногда – почти в экстазе. Действовали квазиразумно, а некоторые – даже квазигениально. Вам это ничего не напоминает?

– А… потом? – спросил Иван.

– Потом – вялость, сонливость, апатия. Провалы в памяти.

– Ёжики в цвету! – брякнул Петька.

– Напоминает, – сказал Антон медленно. – Дня через два начнутся кошмары.

– Предложение, я думаю, вам понятно: совершить вынужденную посадку на базе Кергелен, – Некрон сказал это почти весело, но Антон почувствовал, что он при этом будто бы приподнял и перевернул тяжёлый камень. – Мы постарались не разглашать того, что узнали. Но не ручаюсь, что это у нас получилось. В общем, я совершенно не представляю, что вас там ждёт… Да? – он повернулся к клетчатому, хотя тот вроде бы ничего не сказал.

– Правильнее было бы ничего вам не говорить, а устроить что-то вроде побега из-под ареста, – проскрипел тот, криво улыбаясь. – Для естественности реакций. Но Данте Автандилович встал стеной… Боюсь, парни, что ничего вы оттуда не привезёте, кроме загара – там сейчас лето. Но попробовать мы должны… и причины очевидны. Ты продолжай, Некрон. Расскажи ребятам, какую дурь мы придумали и чего от них ждём.

– Дурь – придумали… ну, может и не совсем дурь… – Некрон встал и прошелся по кабинету. – Что вы все стоите?

– Насиделись, – буркнул Петька.

– Итак, план следующий: при выполнении обычного тренировочного полёта…

Как-то так получилось, что все разошлись, и в комнате для совещаний остались только Санька и Рра-Рашт, самый пожилой эрхшшаа в следственной группе.

– Нет надо грустно быть так, – сказал Рра-Рашт. – Слишком сильно имели надежд на успех без подкрепления для одно. Нужно многих. Очень-очень-очень многих.

– Конечно, – устало сказал Санька. Иногда котов трудно понимать… особенно после такого дня. Мозги сухие. Шуршат. Слышно, как шуршат.

– Очевидеть, первый путь пропущен сквозь. Несколько больших шансов достать результат для пустого второго, третьего, четвертого. Пятого. Будем мыслить. Будем много мыслить.

– Выпьем какао? – предложил Санька.

Какао оказался напитком, универсальным для эрхшшаа и людей. То есть – одинаково вкусным и одинаково снимающим усталость. Скажем, от кофе у эрхшшаа развивалась дикая сонливость, от чая – изжога; их же собственное повседневное питье «шипо» на людей действовало как прекрасное мочегонное. Так что какао (да ещё горячий шоколад) стало этаким связующим звеном.

– Какао, – задумчиво сказал Рра-Рашт. – Люблю много какао.

Санька позвонил, и принесли две большие кружки. Несколько минут они тянули густой ароматный напиток.

– Я очень почтение тебе к тому, где ты говорил для Барс марцал, – сказал вдруг Рра-Рашт. – Большой-настоящий. Очень правильно для.

Санька как-то не сразу понял, что к чему. Вроде бы ничего необычного… Ах, вот оно что!

Давным-давно, когда группа только начала работать, Барс на автопилоте начал всеми рулить – такая уж у него натура. И однажды Санька очень грубо осадил его, попросту приказав заткнуться.

Через несколько дней пришлось повторить приказ, поставив марцала по стойке смирно.

А потом началась потная повседневная работа, и Санька видел, как Барс по двадцать часов в сутки, таская на себе нелёгонький, в полцентнера, следоскоп (который к тому же вытягивает из тебя все моральные силы, потому что прибор этот в чем-то сродни визиблу), лазает по раскалённым душным недрам сбитого "невольничьего корабля", забираясь в развороченные взрывами коридоры и в какие-то тайные закутки, о существовании которых коты и не подозревали. Надо полагать, модернизацию корабля делали не на заводах, а на какой-то далекой базе силами самих корабельных инженеров…

Кроме того, и Маша бдительно и ревниво за Барсом следила, испытывая к нему что-то вроде родственных чувств. Этакая приёмная тёща…

И нет ничего странного в том, что сегодня Санька поблагодарил Барса и его помощников за проделанную работу, а потом пожал марцалу руку. Барс сделал всё, что мог, сделал больше, чем мог, буквально вылез из кожи, чтобы снять со стен корабля, с перегородок, с обломков – всю возможную информацию, которая там отпечаталась. Другое дело, что результат пока что нулевой… а с другой стороны, может быть – просто смотрим и не видим?

– Ты не любишь Барс марцал. Можешь зло – доступен. Не делаешь. Хорошо. Мы нет ошибки выбор ты. Теперь говорим опять: маленькие – безопасность, большие – идти назад. Смерть. Зачем. Так?

Санька уже привык к тому, что эрхшшаа способны бесконечно долбить одно и то же. Возможно, это был их способ думать.

– Первый раз, – продолжил Рра-Рашт. – Время назад. Сейчас знаем: много… – он быстро перебрал пальцы, вспоминая нужное числительное, – двенадцать шен-тейр эрхшшаа больше нет. Пять их корабли остаться есть. Большой корабли. Целые.

Санька, привыкший к манере котов изъясняться, перевёл про себя: за последние полгода на двенадцати кораблях, сопровождаемых шен-тейр – бригадами инженеров-эрхшшаа, – что-то произошло. Из двенадцати кораблей семь, надо понимать, погибли, а пять кораблей вернулись – но без котов на борту…

– Знаю где, – продолжал Рра-Рашт. – Ищем ответ?

– На имперских кораблях?

– Знаем где, – подтвердил кот. – Можно быть тихо. Мало люди. Ты и один. И другой Барс марцал. Надо. Ищем будем.

Санька сглотнул.

– Когда улетаем?

– Хорошо, – принял его согласие кот. – Сегодня нет. Завтра. Лететь средний.

"Средний" – значит, около месяца, перевёл про себя Санька, но на всякий случай уточнил:

– Лететь – месяц?

– Легко может быть, – согласился Рра-Рашт. – Месяц, да, примерно. И, – он поднял палец, – никому не знать не объяснять. Секрет.)

Глава третья. САМОЕ СТРАШНОЕ

То, что гордо именовалось Свалкой, вряд ли когда-либо ею было. Олег приходил сюда не в первый раз, разумеется, и даже не в сотый, но так и не мог смириться с этой картиной давнего опустошения. Что могло рвануть с такой немыслимой силой? Здание, которое сейчас напоминало заросший лозой и мхом полукруглый кратер, построено (или выращено?) было из такого крепкого монолита, что Олег так и не сумел отколоть от стены ни кусочка. Розовато-восковой камень с тёмными прожилками, который больше нигде не встречается…