Кофе - Мария Сорока

В ту последнюю субботу лета Зоя и Снежанна работали вместе. Днем посетителей было мало, и большую часть времени девушки болтали, делясь самыми яркими переживаниями последних лет. Зоя рассказывала об охоте за оригинальными аксессуарами, о любительских фотосессиях, о выпускных экзаменах и увлекательных книгах. Снежанна – о вечеринках, о проваленных кастингах в модельные агентства, о незабываемых свиданиях и мужских причудах. Слушая Снежанну, Зоя становилось как-то пусто и тоскливо на душе. С каждой фразой, каждой улыбкой озорной официантки Зоя все отчетливее видела пропасть. Пропасть, которая лежала у самых носков её лакированных туфель, и по другую сторону от которой находился чудесный мир романтики и любовных интриг. Одно дело читать об этом в книгах, видеть это в фильмах. Совсем другое – стоять в полуметре от девушки, почти ровесницы, которая только и жила этим миром.

Наблюдая за Эдиком, Зоя прекрасно усвоила большинство мужских недостатков и понимала, о чем говорит Снежанна, расстроено надув губки. Но в этом изучении она была лишь наблюдателем и, слушая Снежанну, чувствовала себя как древний звездочет, которого судьба свела с космонавтом.

В конце концов, подходящие истории у обеих девушек иссякли. Оставалось еще много того, что они могли бы рассказать друг другу, но что не подходило для легкой болтовни на работе. Было и то, что каждая из них вообще не собиралась рассказывать другой. Поэтому Зоя и Снежанна просто рассеянно улыбались друг другу и рассматривали посетителей. Когда в очередной раз звякнул колокольчик, и открылась входная дверь, внутри Зои вдруг что-то екнуло.

В «Куро-лоли» вошел молодой человек. На нем идеально сидели футболка, пиджак и джинсы. Он передвигался уверенно и стильно, каждым шагом словно рекламируя дорогие кеды. За ним, виляя бедрами и размахивая сумочкой, вошла высокая блондинка в обтягивающем лиловом топе и синих джинсах. Они заняли столик у окна, и одна из официанток принесла им меню. Зоя смотрела на нового посетителя и не могла отвести взгляд. Она прикусила упавший на щеку локон и подумала:

«Господи, он похож на принца!»

– Он похож на принца, – расскажет Зоя Жюстине.

– Он похож на принца, – расскажет Зоя Лайму.

– Он похож на принца, – услышит Эдик бормотание Зои во сне.

– Он похож…

– Вот этот. Похож на обычного кабеля. Собственно, о чем я тебе сегодня и говорила, – поставила диагноз Снежанна.

– Почему? – спросила Зоя.

– Вот он, – Снежанна показала пальцем на «принца», – часто сюда приходит. И представляешь, каждый, каждый раз с новой девушкой. На такое даже мой бывший не был способен. Ой, прикаперов развелось…

«У нее с ним что-то было?», – предположила Зоя.

– И ходит он только с девушками определенного сорта… Ну ты понимаешь.

«Проституками?»

– Такими гламурными, пафосными.

«Неужели он пафосная нахальная пустышка, как тот посетитель позавчера?»

– …Хорошо, хоть спокойный, не скандальный и чаевые нормальные оставляет.

«Неужели всегда-всегда с разными?»

– Но девушки с ним обычно такие уже… Где таких берет? Кстати, любит кофе.

«Ясно». Зоя заранее достала чашку и блюдце.

«Он похож на принца».

Он действительно был похож на принца. Аристократично худ, высок и бледен. Его выражение лица спокойного умного ребенка, демонстрировало, что он не был испорчен ни жизненными невзгодами, ни переизбытком подарков судьбы. Он напомнил Зое сразу всех персонажей романтических картинок. Снежанна ушла принимать заказ, а Зоя уже готовила капучино. Она очень хотела нарисовать шоколадной стружкой что-нибудь особенное, знаковое, романтичное, но – постеснялась. Когда подошла Снежанна, Зоя подала ей уже готовую чашку. Зоя ожидала, что Снежанна спросит «Как ты догадалась, что он любит капучино?», а она с придыханием ответит: «Я как будто знала это». Но Снежанна решила, что уже упомянула о его предпочтениях и только игриво подмигнула.

Те полчаса, что «принц» провел в «Курололли», показались Зое целой вечностью. Она наблюдала за каждым его движением, безуспешно пыталась прочесть по губам, о чем он говорит со своей спутницей, нервно мяла подол передника. А когда посетитель ушел, мягко придерживая высокую блондинку за талию, Зоя словно уснула, и остаток рабочего дня пронесся как глубокий сон без сновидений.

Домой Зоя вернулась взволнованная. К концу дня в ней сформировалось какое-то новое, совершенно незнакомое чувство, похожее на карамель: сладкое и приятное, но, одновременно, вязкое и тягучее. Она была окрылена фантазиями и мечтами. Высокая блондинка сама собой куда-то испарилась, и остался только он – красивый, изящный, с обворожительной улыбкой и музыкальными пальцами. Всю дорогу домой Зоя никак не могла отделаться от волнующих мыслей и сцен, которые, одна за одной, в быстром темпе проносились в голове.

Вид уже привычного подъезда немного отрезвил Зою, заставив вспомнить о насущных проблемах. Она поняла, что позабыла все на свете: пообедать, забрать старые туфли из ремонта, купить продукты для ужина и завтрака. Войдя в квартиру, Зоя сразу направилась на кухню, надеясь найти что-нибудь в холодильнике.

На кухне за столом сидели Эдик и какая-то девушка. Девушка выделялась пышными красными волосами, мелкими чертами лица и любимой футболкой Эдика. Эдик и гостья курили и разговаривали, делая большие паузы между словосочетаниями.

– …Ты думаешь, если мне пить больше успокоительных, то станет лучше?

– Ну знаешь… Мне кажется, лучше волноваться о том, что тебя могут ночью похитить волки-мунтанты, ну или… или еще что-нибудь в этом роде…

Зоя с несвойственным ей раздражением оценила, каким игривым тоном Эдик общается со своей гостьей.

«Еще один, – подумала Зоя. – Только этот менее избирателен. И девушки у него повторяются. Эту я вроде видела год назад».

– Это кто? – спросила красноволосая.

– Это сестра. Эээ… Зоя.

В спальне пахло травой и, как предположила Зоя, сексом. Она переоделась в домашнюю одежду и села читать книгу. Спустя час гостья ушла. Зоя пошла на кухню и возобновила поиски еды – идти в магазин было лень. Эдик смотрел в окно и курил.

Романтичное настроение Зои окончательно улетучилось. Она как бы увидела то, что происходит с ее «принцем» после посещения «Куро-лоли». Пусть в другом антураже, с другими девушками, и, возможно, без алкоголя или травки. Но все же, если верить Снежанне, сегодняшний принц был определенно похож на Эдика.

Глава VIII. Возвращение Лайма

Лайм вышел из вагона метро и забросил на плечо дорожную сумку. Его чуть не сбил поток спешащих людей. Кто-то задел сумку, кто-то наступил на ногу. Но в Ламе пробудилось едкое, тяжелое желание существовать наперекор общим принципам, и он двигался в медленном ритме, потому что у него не было ни сил, ни желания куда-то торопиться. Натыкаясь теперь уже на входящих пассажиров, он обратил внимание на стоящую у края перрона женщину с мальчиком лет пяти и вспомнил новую песню Эдика, высоким смыслом которой тот доставал его несколько дней перед отъездом. «Скажет мама у края перрона: „Ждем следующий, солнышко, тут людей много“… – Лайм глубоко вздохнул и с горечью подумал, – Да, точно подметил – дети, рожденные ездить в метро».

Лайм окончательно сник. У него давно не было такого подавленного настроения. Он мог злиться, депрессировать, слушать грустные песни, но, впервые за долгое время, он смотрел в будущее таким спокойным удрученным взглядом, не находя слов, чтобы описать свою тоску. Очередная командировка к заказчикам съела кучу времени, которое он мог бы потратить на собственный проект. Лайм чувствовал себя внутри замкнутого круга, состоящего из дешевых подработок, глупых заказчиков и нехватки времени. «Где моя спортивная тачка? – чуть не плача, спросил Лайм у Справедливости. – Где мои шмотки от Prada? Где хотя бы новая стереосистема?» – но Справедливость молчала.

Конец ознакомительного фрагмента.