Уберечь любовь - Джейн Харри

Эмили остановилась. Так нехорошо думать. Она поняла, что вторгается в запретную зону. В том, что у матери был страстный роман с мужчиной с фотографии, она не сомневалась. Но никто не давал ей права додумать за этих двоих их историю. Это только ее романтические бредни. Она никогда не испытывала настоящего влечения к мужчине, и ей очень хотелось пережить это наяву, а не в мечтах.

Она смутно чувствовала, что закрытая дверь, перед которой она нервно топчется столько лет, может распахнуться в любой момент и на нее нахлынет поток ощущений, о которых даже в книжках не написано, потому что так будет только с ней. Эмили почему-то очень обиделась на мать за то, что та никогда даже намеком не дала ей понять, что каждая женщина рождена для любви, для радости, для желаний. Мама была добрым и очень ласковым человеком, но тихая спокойная жизнь с отцом сделала ее немножко пресной. А может быть, это воздух Маврикия заставил ее вдруг почувствовать, как много скрыто за обыкновенными любезными лицами женщин и мужчин? Или это фотографии, на которых ее мать так молода, так открыта навстречу счастью? А может быть, пришло наконец и ее время?

Эмили открыла конверт и начала теперь уже внимательно рассматривать фотографии. Самое удивительное, что на большей их части фоном служили виды города и пейзажи. Она всматривалась в этот новый удивительный мир, пытаясь восстановить историю отношений. Ведь не зря в конверте с дарственной была фотография вот этого удивительно красивого дома. Чей он? Господи, и где она его видела? Не во сне же… Ну конечно, не во сне. Она видела его сегодня, совсем недалеко от отеля, когда почти в беспамятстве брела из банка. Она обратила на него внимание только потому, что это был самый удивительный дом из тех, которые она когда-либо видела. Он был грандиозен и прост одновременно. В нем чувствовалась энергия и воля, покой и уют, неброская роскошь и аристократизм. Видимо, архитекторы здорово потрудились, чтобы добиться сочетания несочетаемого. Никакого бахвальства, только определенность намерений. Хотелось бы знать, таков же его хозяин?

Вот этим я сейчас и займусь, подумала Эмили. В конце концов, я уже здесь, так что отступать поздно.

Эмили быстро поднялась с кровати, не потрудившись собрать фотографии.

Легкие льняные брюки, светлая футболка, невесомые кожаные сандалии, немножко розовой помады — что еще нужно девушке для того, чтобы чувствовать себя во всеоружии?

Эмили прошмыгнула мимо стойки Жюстин, ей совсем не хотелось, чтобы кто-то сейчас задавал ей вопросы или сочувственно смотрел вслед. За всем этим кроется какая-то тайна, и почему-то слишком многие имеют к ней отношение. Почему Жюстин так недовольна ее желанием добраться до виллы, которая по праву принадлежит ее матери, почему этот странный человек из банка так настоятельно советовал ей уехать, почему она должна скрывать свой вполне оправданный интерес к этой истории?

Самый простой способ найти ответы — это начать искать их.

Жюстин за стойкой не было. И на улицах почти не было людей. Сиеста, догадалась Эми. Время, когда плотно задергиваются шторы, когда сытые отцы семейств похрапывают после трудов праведных, а молодые ненасытные пары, истекая истомой и потом, не могут разомкнуть объятия, приникая друг к другу снова и снова.

Эмили вдохнула, пожелав влюбленным счастья, а взрослым серьезным людям спокойного сна, тряхнула головой и стала вспоминать, где же она видела дом на фотографии.

Через некоторое время она поняла, что ей доставляет неизъяснимое удовольствие просто брести по улице и что поиски дома всего лишь предлог для того, чтобы получать удовольствие от жаркого солнца, ровных белых улиц, ярких цветов и мелькающих экзотических птиц. Она попала в райское место, и ей хотелось остаться тут навсегда.

А вот и дом. Она сама не заметила, как свернула в нужном направлении. Вот он, красавец! Хотела бы она быть тут хозяйкой? Спросите у любой Золушки, хотела бы она быть принцессой. Ну и что она ответит? Только если скромность не помешает, ответит согласием. Это не дом, а мечта.

Он стоял в глубине сада. К высоким белым ступеням вела широкая дорожка, вымощенная блестящим серым камнем. Белая ажурная ограда не скрывала изумительного сада в европейском стиле. Экзотические растения были рассажены в определенном порядке и создавали потрясающе совершенную картину, как будто ее рисовал кто-то из французских импрессионистов.

Или импрессионисты подсмотрели сюжеты своих картин тут, подумала Эмили и подошла поближе к ограде. Она не знала, что будет делать дальше, — слишком велико было ее восхищение домом и садом, чтобы разрушать очарование банальными вопросами. Да и спрашивать было не у кого. Она решила, что на сегодня ей хватит впечатлений. А завтра с утра она найдет домоправителя или хозяина, покажет фотографию с домом и узнает, какое отношение имеет все это к ее матери и к ней.

Она развернулась и направилась прочь от дома. Сделав два шага, она услышала короткий свист. Так присвистывают мальчишки от удивления. Приличные девушки не обращают на это никакого внимания. Но любопытство… что с ним делать? Ей непременно нужно было выяснить, кто же увидел ее здесь, жадно вдыхающую аромат чужой жизни?

На серой дорожке сада стоял высокий стройный парень, одетый только в шорты цвета хаки, и спокойно смотрел на нее, не делая никаких движений и не подавая никаких знаков.

В одну секунду она охватила его цепким взглядом. Он был совершенством. Гладкая оливковая кожа, длинные мускулистые ноги, руки совершенной формы, длинные темные волосы, поджарое тело… Эмили перевела дух, перечисляя все его совершенства. А глаза… О Боже! У него были яркие зеленые глаза, окруженные черными ресницами. Довершали картину высокие скулы и типичный для мачо квадратный подбородок.

Наверное, это садовник, решила Эмили. Так ей было легче оттолкнуть от себя желание сразу же броситься ему на шею и заявить, что она миллион раз видела его во сне и приехала на Маврикий специально, чтобы сделать ему предложение разделить с ним жизнь, пока смерть… ну и так далее. С садовником проще. Мало ли красивых водителей такси в Нью-Йорке, не будешь же каждому из них делать предложение. Воспитанная в среднестатистической американской семье, Эмили понимала, что ее избранником должен быть все-таки человек определенного крута.

Все эти мысли вихрем пронеслись в ее бедной голове, она глубоко вздохнула и, мило улыбнувшись, сказала по-английски:

— Привет!

— Привет! — ответил он спокойно.

Эмили по одному слову поняла, что он говорит на классическом английском. Недаром она была специалистом по языкам и на такие вещи ее ухо было настроено. Садовник?