Комитет по встрече - Джордж Райт

— Пусть работает спокойно.

Вудро, кажется, хотел что-то возразить, но промолчал.

— Ситуация, конечно, не из приятных, — продолжал командир, — и я понимаю, что вы чувствуете. Тем не менее, несмотря на потерю, мы можем и должны продолжать работу. Обязанности Аткинсона примет на себя Дженнингс.

Конечно, темп работ несколько снизится, но…

— Вы полагаете, все, о чем мы сейчас должны беспокоиться — это темп работ? — резко перебил его Джо Джо.

— Мы должны обсудить то, что творится на станции, — поддержал его Збельски.

— Ничего тут не творится. Произошел несчастный случай, и вы прекрасно это знаете, — жестко произнес Де Торо. — Не так ли, Харрис?

— Я знаю только то, что Аткинсон умер от поражения током. Я не знаю, почему он схватился за этот провод и хватался ли он за него вообще, — ответил биолог.

— Черт возьми, парни! — воскликнул командир. — Мы на законсервированной марсианской станции, а не в романе этого… как его… Кистри.

— Кристи, — уточнил начитанный Хелсинг. — Кстати, это женщина. Я предлагаю, прежде чем делать какие-либо выводы, пусть каждый расскажет о тех странностях, которые он здесь видел. Я первый высмеивал подобные разговоры, но теперь готов отнестись к ним серьезнее. И давайте воздержимся от комментариев, пока не прозвучат все рассказы.

— Похоже, Хелсинг, вы забыли, кто здесь командует, — проворчал Де Торо. — Ладно, я согласен.

— Начинай, Джо Джо, — кивнул Хелсинг, — ты первый заподозрил неладное.

Джо Джо повторил свои слова о пыли и «инстинктивном чутье». Затем Паулини упомянул о многочисленных расхождениях между документацией и реальной ситуацией в цехах.

— Уровень воды в хранилище тоже оказался ниже, чем положено, — добавил Збельски. — Хок говорил мне об этом.

Де Торо метнул на него недовольный взгляд.

— Я тоже кое на что натыкался, — признался Хелсинг. — Некоторые блоки второстепенных модулей оказались разобраны, полностью или частично. Но я не придал этому значения. В последние свои месяцы колония снабжалась настолько плохо, что могли возникнуть проблемы с запчастями. И вполне возможно, что в ожидании прибытия очередного грузовика с Земли в качестве времянки брали нужные детали из менее важных модулей.

— Так вот о чем говорил Аткинсон! — воскликнул Карпентер. — Он ремонтировал по моей просьбе один такой пульт, и что-то его там удивило. Я спросил, что он увидел, и он ответил «ничего». Я так понял, что ничего интересного для не электронщика, но, должно быть, там просто ничего не было, пустой корпус вместо компьютера.

— Прямо Улисс и Полифем, — продемонстрировал знание классики Хелсинг. — «Кто тебя обидел? — Никто!»

— Вот еще что, — сказал Дженнингс. — Я вчера говорил об этом командиру, но он не придал этому значения. (Де Торо поморщился.) Помнишь, Йен, мы играли в шахматы…

— И ты куда-то убежал, бросив партию, — кивнул Збельски. — Я было подумал, что тебе приспичило…

— В этот момент Хелсинг как раз говорил о фамилиях, и я кое-что вспомнил. Когда еще на Земле, во время подготовки к полету, я просматривал архивы, мне попадались документы за подписью старшего администратора здешнего космопорта. Его фамилия была Норвуд. Когда я это вспомнил, то побежал к командиру, чтобы успеть до конца сеанса связи передать запрос на Землю. Вчера пришел ответ, последнего администратора действительно звали Норвуд. Он давно умер.

— Ну и что из этого? — нетерпеливо перебил О'Нил.

— А то, что когда я впервые сел за компьютер космопорта — ну, тот, что стоял здесь со времени консервации — он приветствовал меня: «Добро пожаловать, мистер Норрис». Норрис, а не Норвуд.

— Ты мог ослышаться или спутать, — заметил Збельски. — Ведь тебя тогда волновало не это.

— Харрис тоже слышал.

— Я не обратил внимание, — ответил Харрис. — Я занимался тестами воздуха.

— Так или иначе, Дженнингс, вы сами сказали, что проверить это уже нельзя, — вмешался Де Торо.

— Да, старый компьютер отключен и демонтирован, а в логах[2] отражались только события, связанные с системами космопорта, но не имена операторов, — признал Дженнингс.

— Но даже если Дженнингс и не ошибся, что с того? — настаивал Де Торо. — В сумятице эвакуации Норвуд вполне мог передать часть своих полномочий какому-нибудь Норрису, не закрепив этот факт документально. Ничего особенного.

— Да, — кивнул Хелсинг. — Каждый из фактов, которые мы здесь услышали, сам по себе имеет вполне тривиальное объяснение. Но все вместе они, особенно в сочетании с тем, что случилось сегодня, заставляют задуматься.

— О чем? — воскликнул Вудро. — О вампирах?

— О привидениях тех, кто покончил самоубийством в знак протеста против закрытия проекта, — иронически произнес Паулини, но голос его звучал не очень уверенно.

— В самом деле, парни, Марсополис — не город-призрак на Среднем Западе, — сказал Де Торо. — Здесь не могут прятаться бродяги или беглые уголовники. Мы в 70 миллионах миль от Земли, на непригодной для жизни планете, на станции, покинутой людьми 61 год назад.

— Классическая ситуация из романов Кристи, — усмехнулся Хелсинг. — Правда, у нее дело обычно происходило в каком-нибудь отрезанном непогодой особняке. Но, в отличие от этих романов, я все же не думаю, что убийцу надо искать среди нас.

— Существует легенда, — медленно сказал Дженнингс, — что не все обитатели Марсополиса ограничились протестами против эвакуации. Некоторое из них остались здесь.

— Абсурд, — заявил Вудро. — Человек может любить свою работу, но навсегда остаться ради нее посреди марсианской пустыни, полностью отрезанным от Земли…

— Не полностью. У них оставалась радиосвязь. Они даже могли рассчитывать, что за ними пришлют корабль. Вообще, никто же не знал, на какой срок замораживается проект.

— Однако связью никто так и не воспользовался, — констатировал Вудро. — Иначе мы бы знали об этом.

— Остаться здесь действительно не было такой уж глупостью, — заметил Харрис. — Мы нашли системы жизнеобеспечения в хорошем состоянии, если бы здесь остались люди, они бы выжили. А на Земле… не все, очевидно, знают, что за обстановка была в 56. Разгар кризиса. Война с Китаем казалась вполне вероятной. А в этом случае Марс был бы раем по сравнению с Землей. И вполне возможно, что отсутствие попыток связи объясняется неведением о судьбе Земли и страхом агрессии против Марсополиса…

— Самым молодым из них сейчас должно быть около 90, — задумчиво сказал Карпентер. — Для Земли не самый большой возраст. Но на Марсе, в отрыве от передовых медтехнологий…