Время перемен. Том 2 (СИ) - Кураев Анвар

— А чего там, в этом урочище? Громадное какое…

— Сам не знаю, — взводный уселся на своё место в кругу наёмников, возле костра, — Да всякий раз, как тут на ночлег становимся, нет у меня желания шуметь.

— Чего ж в другом каком месте не встали?

— Ты глянь вокруг. Холмы, что повыше, слишком круты, а внизу, на кочках, сырость да холод так тебя к утру проберут — будешь ходить согбенный, что твоя бабка.

— Бабка моя помёрла давно…

— Ну ты меня понял. С мёртвыми всяко проще договориться, чем с плесенью болотной.

— Понял, командир. Только как же так, целый город тут лежит, небось, а никто ни слухом ни духом.

— Битва, наверное, какая, древняя…

— Что-ж вы, действительно не знаете? — не выдержал Александр, — И двух веков не прошло, уже забыли всё?

Все наёмники разом повернулись к нему, и древний понял, что сболтнул лишнее, теперь уж не отвертеться. Он поплотнее укутался в плащ, придвинул ближе к костру полено, на котором сидел и глотнул из фляги немного согревающего бренди Зебена:

— Здесь был город. Большой и процветающий. Миродар. Они выращивали на этих топях много чего такого, что в других местах не растёт, да ещё поливали свои пашни, что с другой стороны города, протянув отсюда каналы. У них было всё — наука, медицина, технологии. И всё это дал им один человек, вернее, один древний.

— Вы что, раньше делились знаниями? — удивился взводный.

— Никогда мы ничем не делились, кроме денег. Тот человек пошёл наперекор своим.

— Что случилось дальше?

— Древние согнали сюда наёмное войско и истребили всех под корень, а город предали огню. И построили это урочище, как напоминание всем остальным.

— Ты видел это, — уверенно проговорил Байл.

— Видел…

— Неужто, сам командовал? — воскликнул Сибальт и сразу схлопотал подзатыльник от сидящего рядом наёмника.

Александр отрицательно помотал головой, не поднимая глаз от земли, потом ещё глотнул из фляги:

— Одно вам скажу: если какой-нибудь древний когда-нибудь предложит вам свои секреты — бегите от него, как от чумного. Они не принесут вам ничего, кроме смерти. У древних можно брать только деньги. С меня довольно.

Он вскочил, отчего чурбан под ним упал на бок, и двинулся к палатке, чтобы зарыться в спальник и уснуть. Ещё немного, и он мог проговориться — рассказать им о том, что мятежником была его собственная дочь. Александр невольно представлял себе их вытянувшиеся лица. В мыслях всплывали вопросы, которые они могли задать, отчего было бы только хуже. Их немое молчание тоже очень живо представлялось ему. Проклятье, и как легат древних, столь много повидавший и столь сильно умудрённый опытом, мог быть таким мягким? Ранимым? Сентиментальным? Но иногда ему казалось, что, чем больше он живёт, тем страшнее за свою жизнь, тем сильнее переживает чужие смерти вокруг себя, тем больше подтачивает нутро от прошлых ошибок…

«Я ничего не знал об этом», — ответил он Георгу, когда этот убийца сто пятьдесят лет назад преподнёс ему труп дочери прямо здесь, у этого самого кургана. Он соврал тогда — всё он знал, и пытался отговорить дочь, как только мог. Наивная. Зачем она пошла на это? Ведь было очевидно, чем всё закончится. На что она надеялась? Договориться с Георгом? И зачем всё рассказала самому Александру? Знала ведь, что не поддержит. Иногда, копаясь в этой истории вновь и вновь, он думал, что лучше бы ему было помочь дочери. Или хотя бы броситься на Георга в бесплотной попытке мести. Иногда ему казалось, что это правильно. В редкие моменты, когда он терял веру в совет. Но древний вновь и вновь годами заставлял себя мыслить бесстрастно. Повторял себе, снова и снова, что не бывает ничего великого без боли и лишений. Раз за разом твердил, что любые открытия требуют времени. И вернул себе веру в совет — веру не слепую, а имеющую под собой рациональный фундамент.

Самым обидным во всей этой истории был факт, что люди забыли напрочь и его дочь, и этот город, и всё, что она когда-то сделала для них. Ну и смысл во всех этих жертвах? Пусть уж лучше древние найдут способ побороть своих демонов и, свободные, привнесут прогресс в этот мир. И без разницы, сколько на это уйдёт времени — пятьсот лет, тысяча. Лучше подождать, чем предать всё пеплу. Люди глупы и непостоянны. Дай им в руки оружие, они тебя и погубят.

Он повернулся на спину и постарался прогнать от себя все эти мысли, представив, как будет отмокать в горячей ванне, когда они доберутся до Биргэма.

Древний любил путешествия, но ветер, сырость, туман и проклятый моросящий дождь, на пару с холодом десять дней подряд, доведут кого угодно. Он откинул одеяло, влез в свой сундук и достал оттуда свёрнутую квадратом серебрянку. Развернул её и как мог обернул спальный мешок.

«Проклятье, нужно было давно сделать это».

Очень скоро отражённое тепло согрело его. Он ещё немного подумал о Биргэме. О том, стоит ли заглядывать к тамошнему монарху. В стране было полно предприятий древних, и государь, как и везде, мог существенно влиять на их работу. Особенно это проявлялось, когда предприятия вырастали, и правители их замечали. Тут был как раз такой случай, и Александр решил потратить день на визит. Тем более, способ экономии амброзии, что поведал ему Михаил, работал даже лучше, чем можно было ожидать.

…

В Биргэме, столице северного королевства Холвинд, яблоку было негде упасть. Сначала Александр не мог понять, куда спешат и зачем так суетятся все эти люди. Оказалось, королева должна вот-вот родить, и по этому случаю готовятся пышные праздненства. Байл уговорил его остановиться возле Кузнечной улицы — кое-что из снаряжения требовало ремонта — и сейчас древний проталкивался через плотные ряды телег, что заполонили дорогу. Одни привозили вещи на починку, другие — железо, уголь и прочие нужные любой кузнице запасы, третьи забирали готовый товар. И всё всем нужно было быстрее, сегодня, сейчас, отчего люди то и дело спорили, а их повозки тут и там преграждали путь. Пришлось даже спешиться с лошади и взять её за повод. Он подумывал о том, что, помимо костюма, неплохо бы поменять и лошадь для визита к королю. Надёжная и выносливая, на мощёной улице перед дворцом она будет смотреться бедно, чего нельзя сказать о постоянно гарцующих там благородных рысаках. Он протолкался через телеги и вышел на городскую площадь, на которой было посвободнее и торговали в основном украшениями. Деревянных домов в городе совсем не осталось — сплошь каменные добротные стены, черепичная крыша, мостовые почти везде тоже каменные. Богатый город.

На улице ткачей царила та же суета. Древний подъехал к вывеске «Фортерские портные» и привязал лошадь к перилам небольшой лестницы. Открылась дверь, на улицу выглянул лысеющий худой мужчина в скромной, но хорошо пошитой одежде. Он пару секунд оценивающе глядел на древнего, потом на его лице отразились одновременно испуг и удивление. И мужчина, кланяясь, распахнул дверь:

— Здравствуйте, здравствуйте, милости… э, прошу. Хозяин, ой, нет, точнее, управляющий, в связи с последними событиями, некоторым образом-с, заняты-с. Но пожалуйте, пожалуйте, вас примет-с, вас всегда примет-с.

«Узнал. А я тебя нет», — древний прошёл в хорошо освещённую лавку и, даже не глядя на товар, сразу направился к лестнице на второй этаж, довольно узкой и неприметной, в отличие от остального антуража. Уже наверху, пока они шли по маленькому коридорчику с тремя дверьми, лысеющий человечек обогнал его и, наспех постучав в открывающуюся дверь, которую сам же и открывал, протараторил:

— Господин Леснер, тут к вам…эээ, почётный гость.

Александр прошёл к столу, за которым сидел тучный человек в белой рубашке и жилетке из замши. Он чувствовал, как лысоватый за его плечом подаёт какие-то знаки своему начальнику. Тучный бросил на своего слугу недоверчивый взгляд и спокойно посмотрел на древнего. Говорить он не спешил, поэтому Александру пришлось начать:

— Здравствуйте, господин Леснер. Я представитель самых крупных дольщиков Фортерских портных. Меня зовут Александр.