Имперские войны - Сергей Мусаниф

– На этом покончим с комплиментами, – сказал Клозе. – Лучше расскажи мне, как случилось все это дерьмо?

– Сложно сказать. Я летел на Эдем, хотел присоединиться к тебе в блаженном ничегонеделании, когда какой-то идиот разнес на молекулы весь Лувр.

– Соболезную, – сказал Клозе. – Мне жаль, что твои родители погибли.

– Спасибо.

– Насколько я слышал, твоя сестра уцелела?

– Да. Я познакомлю вас за обедом.

– Я удостоен чести быть приглашенным на обед с императором?

– Ты всегда был поразительно догадлив.

– Разве у тебя нет более важных дел? Типа управления Империей и всего такого?

– Куча дел, – сказал Юлий. – Но я все равно не успею переделать их все. Одним обедом ситуацию не испортишь.

– Боже, кому мы доверили свои судьбы, – простонал Клозе. – Что там с Клейтоном и Третьим флотом? Или это государственная тайна?

– Никакой тайны. Флот скоро снова будет нашим.

– Это каким же образом?

– Самым примитивным. Через труп адмирала Клейтона.

– Полагаю, нет смысла спрашивать, как вы собираетесь организовать этот труп.

– Полагаю, все срастется само по себе, – сказал Юлий.

– В жизни так не бывает.

– В жизни бывает еще и не так.

– Может быть, ты и прав. Как показывает история, и семьдесят шестой имеет шансы стать первым.

– Это мне просто не повезло.

– Давай поговорим серьезно, – сказал Клозе.

Он много думал об этой части разговора во время перелета на Землю и решил выпалить все сразу, не откладывая дела в долгий ящик. Впрочем, Клозе был известен тем, что всегда говорил прямо. Он не резал правду-матку. Он расстреливал ее в упор.

– Поговорим о социальном положении. Мы с тобой никогда не были равны. Ты был графом, а я – бароном, ты был капитаном, я – лейтенантом, потом ты стал полковником, а я – майором. Но это было незначительное неравенство, оно не слишком бросалось в глаза, пока мы оба были боевыми пилотами. Но сейчас я все еще барон и майор, а ты стал целым императором, и мы больше не можем закрывать на это глаза. Думаю, что это последний наш разговор, когда я называю тебя на «ты».

– Ты что, кретин? С чего ты это решил?

– Потому, что так будет правильно. Ты – император, я – пилот. Каждому свое.

– Иными словами, ты бросаешь меня одного в сложной ситуации?

– Мой долг – служить Империи. А тебе в твоей сложной ситуации я никак не могу помочь. Политика – это не моя игра.

– Когда-то я тоже так думал.

– Не ври. Ты часто говорил, что по окончании военной карьеры собираешься пойти по стопам отца.

– Но я не собирался становиться тем, кем я стал. К сожалению, я зашел слишком далеко.

– Это тебе просто не повезло, – сказал Клозе. – Политика – это танец, со множеством фигур, а я не знаю ни одной. Сам знаешь, стоять во время танцев у стены я не люблю. И не буду. Мне нужно новое назначение. Согласен на все, что ты можешь мне предложить. Готов долбать таргов или внушать Клейтону верноподданнические чувства.

– Но на Земле ты не останешься? – уточнил Юлий.

– Нет. Если только ты не прикажешь. Но не хотелось бы, чтобы ты мне такое приказывал.

– А заманчивая, кстати, мысль. Мне рядом со мной нужны люди, которым я всецело могу доверять.

– Ты не можешь мне доверять, – сказал Клозе.

– Это еще почему? Социальное положение не играет никакой роли. Мой отец не был герцогом, а Краснов и вовсе был простолюдином, но оба говорили Виктору «ты» и он прислушивался к их мнениям.

– Я – не твой отец. И тем более не Краснов.

– Я знаю.

– Тогда не пытайся вылепить из меня того, кем я не могу быть. И не хочу. Ты же знаешь, я не терплю сложностей. Покажи мне врага, и я вцеплюсь в его глотку зубами. Я примитивен. А все эти закулисные игры созданы для кого-то более хитрого и изворотливого. Для тебя, например.

– Значит, ты не станешь моим советником по вопросам национальной безопасности?

– Нет. К тому же я в этом ничего не смыслю.

– Я тоже.

– Именно поэтому тебе нужны рядом компетентные люди. Люди, которые смыслят. Доверять такой пост непрофессионалу – безумие чистой воды.

– Значит, ты хочешь продолжать военную карьеру?

– Никакая другая карьера мне не светит.

– Я скоро верну себе Третий флот. Ему будет нужен новый адмирал.

– Ты шутишь?

– Нет.

– Ну и дурак. Это очень лестное предложение, но я вынужден тебе снова отказать.

– Почему? Разве ты не мечтал сделать карьеру?

– Мечтал. Но не такой ценой. Я не хочу быть адмиралом только потому, что мне когда-то довелось летать вместе с императором.

– Боишься, пальцами в тебя тыкать будут?

– И это тоже.

– Не думал, что тебя заботит мнение окружающих.

– Это не главная причина.

– А в чем же главная?

– Я не могу быть адмиралом. Пока не могу. Я не умею командовать людьми. Никогда этого не делал. Я долгое время был лейтенантом, и ниже меня были только техники, с которыми я не имел дела в условиях боя. Моим непосредственным командиром был ты. Капитаном я стал совсем недавно, после чего мы с тобой отправились в эту чертову разведку. Меня даже вроде бы повысили до майора, но ты опять был моим командиром, а больше на том корабле военных и не было. А потом пропаганда пыталась слепить из меня героя, и с тех пор я нахожусь в отпуске, дабы восхищенный моими деяниями народ в лице противных репортеров мог достать меня в любое время дня и ночи. Я никогда никому не отдавал приказов в бою. Не командовал даже звеном истребителей, поэтому не могу принять от тебя целый флот. Я просто не знаю, что с ним делать.

– Разве ты не учился в академии?

– Ты тоже в ней когда-то учился. Ну и как тебе управлять Империей?

– Кошмар.

– И ты хочешь устроить такой же кошмар мне? У тебя куча советников, а у адмирала их нет. Тем более у адмирала-выскочки. Другие офицеры обязательно будут считать меня выскочкой и постараются усложнить мне жизнь, а не облегчить ее.

– Иными словами, ты опять отказываешься?

– Да.

– Чего же ты хочешь?

– Чего и раньше. Служить Империи. Я – пилот, и на флоте от меня больше толку.

– Ты не примешь от меня даже корабль?

– Сейчас – нет. Я хочу, чтобы ты не вмешивался в мою карьеру. Это единственное, о чем я тебя прошу.

– Даже так?

– Ага.

– Не ожидал от тебя такой принципиальности.

– Сюрприз.

– Значит, наши пути окончательно расходятся?

– Похоже на то. Правда, не думаю, что это надолго.

– Это еще почему?

– Потому, что, когда прилетят тарги, у нас у всех будет только один общий путь, – объяснил Клозе. – В могилу.

– Ты стал пессимистом.

– Нет, просто я хорошо информирован. Ты теперь наш император, и мне не стоит заводить такие речи, но эту войну мы проиграем. С Третьим флотом или без него.

– Я не желаю слушать такие речи.

– Извините, сир.

– А в лоб? – осведомилось Его Императорское Величество. – А еще лучше – в первую линию обороны?

– Легко. Только прикажите, сир.

– Брось дурака валять, – сказал Юлий. – И без тебя тошно. Я дам тебе свое слово не вмешиваться в твою чертову карьеру, если ты не будешь называть меня сиром, по крайней мере в частных беседах.

– Твое слово?

– Да.

– Договорились.

– Вот и хорошо. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.

– Ты мне скажи, как Краснов и его архаровцы умудрились проморгать этого террориста, – сказал Клозе.

– Для меня это такая же загадка, как для тебя.

– Знаешь, Краснов не производил впечатление человека, который может что-то проморгать.

– Знаю. Но, как показала практика, это впечатление было ошибочным.

– Увы, – согласился Клозе.

За обедом присутствовал только узкий круг избранных: император, его родная сестра и Клозе.

Пенелопе Клозе понравился. Впрочем, Юлий не сомневался, что так оно и будет. Клозе нравился почти всем женщинам, с которыми его сводила судьба. Остальные в него сразу влюблялись.

Юлий надеялся, что с Пенелопой этого не произойдет.

– Клозе не хочет остаться на Земле и влиться в нашу дружную компанию, – сообщил Пенелопе Юлий, как только подали десерт. За обедом о делах он предпочитал не разговаривать. И так аппетит ни к черту.

– Почему, Генрих? – поинтересовалась Пенелопа.

– У вас тут вроде семейный бизнес, – сказал Клозе. Он все еще не рассказал Юлию об Изабелле и надеялся, что за грузом новых забот император благополучно успел о ней позабыть. – Я в него не вписываюсь.

– А ты женись на моей сестре и тоже станешь членом семьи, – предложил Юлий.

Пенелопа поперхнулась мороженым.

– Не примите это как личное оскорбление, Генрих, – сказала она. – Но я замуж не собираюсь. Ни за вас, ни за кого-либо еще.