Дитя Всех cвятых. Цикламор - Жан-Франсуа Намьяс

Новость стала известна осенью 1425 года. Франсуа не хотел подвергать Анна риску. Он решил покинуть Вивре и перебраться в Куссон, свой второй замок. Там они будут в безопасности: если Вивре мощно укреплен, то Куссон попросту неприступен.

Он объявил это своему правнуку в один из октябрьских дней.

– Анн, наши враги приближаются. Мы отправляемся в Куссон.

Анн молча кивнул. После Троицына дня страх охватывал его всякий раз, как он представал перед прадедом. Но тот, казалось, уже позабыл обо всем и благосклонно продолжил:

– Тебе там понравится. В Куссоне библиотека гораздо богаче, чем в Вивре. Раз уж ты так любишь учиться, сможешь читать вволю. Анн…

– Да, монсеньор?

– Помнишь, на Богоявление я говорил тебе о противнике, который поклялся погубить меня и мой род? Поскольку наши враги уже близко, думаю, настала пора назвать тебе его имя. Если, конечно, ты достаточно окреп духом.

– Полагаю, окреп, монсеньор.

– Знай же, что этот враг – мой сын.

– Ваш сын!

– Он не законный мой сын, а бастард, которого я прижил довольно поздно. Теперь он в расцвете лет. Хотя вас разделяют два поколения, он всего лишь на пятнадцать лет старше тебя… Его имя – Адам, он владеет замком Сомбреном в Бургундии. Это он обрек на смерть твоего деда Луи, а твоего отца убил собственными руками.

Анн стиснул кулаки.

– Как мне узнать его?

– По гербу. Он нарочно, ради вызова, взял себе герб обратный моему: раскроенный на песок и пасти, черное над красным.

– Вы сталкивались с ним?

– Он приходил сюда осаждать мой замок. Я сумел отбиться. Он был тяжело ранен и бежал… Но это еще не все. Ты должен знать также про его жену. Ее зовут Лилит.

Франсуа де Вивре подошел к сундуку, открыл его и достал оттуда листки, исписанные его собственной рукой.

– Согласно Писанию Лилит – проклятая супруга Адама. Исайя называет ее «духом ночи и воздуха, демоницей обольстительной и ненасытной».

Франсуа перевернул страницы.

– А вот что сказано про нее в «Алфавите» Бен Сиры: «Первым мужчиной и первой женщиной были Адам и Лилит. Поскольку они были сотворены одновременно и были равны, то стали спорить, кто будет сверху. В гневе своем Лилит произнесла имя Божье. Она обрела крылья и была изгнана из рая. Адам же в отчаянии молил Всемогущего вернуть ее. Всемогущий отправил к Лилит трех ангелов: Сеноя, Сансеноя и Семангелофа, чтобы убедить ее покориться. Она отказалась. Тогда Бог в наказание обрек ее порождать одних только демонов, а для Адама, оставшегося в одиночестве, сотворил вторую жену, Еву… Лилит долго искала себе спутника. Наконец, встретила Самаэля, падшего ангела, который признал за ней право быть сверху. Они поселились в долине Гееннской и наплодили тысячи демонов».

Франсуа умолк. Поскольку Анн тоже молчал, прадед, немного удивленный, заговорил снова:

– Ты не спрашиваешь, зачем я тебе столько рассказываю о Лилит?

– Нет, монсеньор. Думаю, что понял: не только вражеских солдат надо опасаться.

Франсуа кивнул.

– Как и с Адамом, я уже встречался с Лилит. И победил ее. Быть может, ты тоже встретишь ее на своем пути.

– По вашему описанию я сумею узнать ее, монсеньор. Не сомневайтесь…

Франсуа покинул Вивре 1 ноября 1425 года, в день своего восьмидесятивосьмилетия, когда англичане уже двинулись к Бретани. Анн и Изидор Ланфан поехали вместе с ним, но брат Тифаний остался в замке. Он сказал Франсуа, что ничему больше не может научить своего ученика и предпочел бы, ради его же блага, отказаться от своей должности. Кто-нибудь более ученый пусть станет его преемником…

Пускаясь в дорогу, Анн испытывал глубокое радостное чувство. Он ехал шагом на Безотрадном, рядом с прадедом, который, несмотря на преклонный возраст, непринужденно держался в седле. Все влекло юношу в Куссон – новизна, неизвестность, и он без всякого сожаления оставлял свои тягостные воспоминания в Вивре.

Нет, теперь он хочет думать только о Куссоне! И в первую очередь – о волках, ибо Куссон, прежде всего, – их вотчина… Но, собственно, кто же они такие, эти волки? Анн долго ломал над этим голову, но чем дальше углублялся в размышления, тем больше встречал вопросов. Решительно, эти дикие, нелюдимые звери, обитатели сумрака, содержат в себе какую-то завораживающую тайну. Насколько же они превосходят львов, зверей света, разочаровывающих своей прозрачностью!

Анн ехал слева от прадеда, и его взгляд случайно упал на серебряный перстень с волчьей головой. Блеснули гагатовые глаза. Юноше вдруг захотелось сказать, что уж теперь-то он отдает предпочтение волкам перед львами, но, разумеется, он не осмелился заговорить об этом.

Глава 2

ДВА ЧУДОВИЩА

Утром Дня всех святых 1425 года в один из домов деревни Сомбреном, что в Бургундии, ввалились вооруженные люди.

Возглавлявший их человек был не из тех, что остаются незамеченными: настоящий великан с окладистой черной бородой, подстриженной квадратом. Борода была так черна, что отливала синевой. Все в его облике внушало страх, если не ужас: жесткий взгляд, огромные волосатые ручищи, странный панцирь из грубо подогнанных друг к другу железных пластин и кусков сыромятной кожи, который придавал колоссу вид варварского воина, огромная секира, подвешенная к поясу за кольцо и при ходьбе бившая его по правой ноге. За ним шагали четыре вооруженных латника в черно-красных плащах.

Великан оглядел дом. Слово «лачуга» подошло бы здесь лучше, настолько отталкивающей выглядела царившая в нем нищета: земляной пол кишел насекомыми, никакой мебели, кроме циновки, постеленной прямо на землю, да нескольких досок, кое-как скрепленных между собой наподобие ящика. Было темно, и от невыносимого зловония перехватывало дух.

– Сир де Сомбреном ищет хорошо сложенного мальчишку, чтобы сделать его пажом в своем английском поместье. Но, похоже, здесь я такого не найду… Эй, ты, ну-ка поди сюда!

Свет проникал в лачугу только через дыру над очагом, но великан успел приметить подростка среди крестьян, жавшихся друг к другу в испуге.

Тот выступил вперед. Паренек был грязен и оборван, но природа явно оказалась к нему благосклонна. На вид он был лет шестнадцати, очень смуглый, кудрявый, почти курчавый, с полными губами, белозубый. Темные глаза лучились простодушием. Телом он был хлипковат – наверняка потому, что никогда не ел досыта, но зато на диво соразмерен.

– Как тебя звать, милок?

– Колине, сир Полыхай.

Полыхай, начальник стражи замка Сомбреном, довольно ухмыльнулся. Ему льстило, что даже последний из местных крестьян знает его прозвище. Это показывало, до какой степени его тут все боятся…