Ветеринар для Перекрестка - Ник О`Донохью

«Даже в известных местах встречаются неизвестные дороги; даже находясь дома, можно потеряться, выбрав не тот путь. Можно ошибиться чуть-чуть, а можно свернуть совсем не туда; эти повороты и есть Странные Пути».

«Пользуйся этой книгой, и счастливого пути тебе, но помни: за одним правильным поворотом не обязательно следует другой, тоже правильный; свернув на ложный путь и вернувшись, ты можешь и не попасть туда, откуда начал. Множество различных миров лежит между» туда» и «обратно». Только карта поможет найти себя тем, кто заблудился на Перекрестке «.

Похоже, решила Бидж, при составлении каталога произошла ошибка, и книга попала не туда: все остальные карты на полке были картами мифических стран и схемами неисследованных маршрутов. Все же Бидж вернула книгу на прежнее место, лениво размышляя, почему слово» Перекресток» написано с большой буквы.

Время ленча миновало, но у Бидж оставался еще один невыясненный вопрос. По пути к выходу она нашла терминал Инфосети — компьютеризированной системы на лазерных дисках, содержащей информацию о текущей периодике. Суровая надпись одними заглавными буквами на экране гласила: ВВЕДИТЕ НАЗВАНИЕ ОБЪЕКТА ПОИСКА. Бидж опустила руки на клавиатуру, но коснулась ее не сразу: ей не хотелось печатать запрос.

Наконец она сделала над собой усилие и медленно, но решительно набила: ХОРЕЯ ХАНТИНГТОНА.

Список библиографии занял шесть страниц. Она распечатала его и отправилась обедать.

На углу напротив «Митча», кафе, еще носившего отпечаток недавнего хипповского прошлого и торговавшего мороженым и едой из натуральных продуктов, находился греческий ресторанчик «Джиро». Сейчас — около часа дня — он был почти пуст.

Бидж часто забегала сюда. Стан — Константин, — седой грек, унаследовавший свое заведение от престарелого отца-иммигранта, хорошо знал Бидж, и они всегда с удовольствием болтали, пока она ждала свой заказ.

— Биидж! — приветствовал он ее. — Тебе, конечно, джиро? — Не дожидаясь ее ответа, он нарезал мясо зажаренного на вертеле барашка и положил его на гриль.

— Привет, Стан. Как отец?

— Все хорошо, кроме возраста, — пожал плечами хозяин и добавил, словно защищая отца: — Голова у него работает как раньше.

Бидж кивнула. Несмотря на собственные несчастья, она не могла не заметить, что старик последнее время казался растерянным и грустным, особенно когда взгляд его останавливался на кастрюльках и сковородках, с которыми он возился всю свою жизнь. Она понимала Стана лучше, чем тот мог предположить.

Бидж не стала продолжать этот разговор. Она просто взяла свой рюкзак и расположилась за боковым столиком.

— Мне нужно кое-что прочесть. Стан.

— О'кей, Биидж, конечно. — Хозяин казался встревоженным чем-то, и Бидж почувствовала себя виноватой, но решительно вытащила из рюкзака последнюю распечатку и принялась просматривать названия статей.

Научно-популярные публикации она отмела сразу и стала отмечать «птичками» только статьи из медицинских журналов, хотя и знала, что некоторых из них не найдет в университетской библиотеке: университет не имел медицинского факультета. Что ж, возможно, удастся получить оттиски из университета Дьюка.

Пока можно почитать абстракты, благо они довольно подробные. Реферат первой статьи, из «Медицинского журнала Новой Англии», гласил:

«Хорея Хантингтона — одно из наиболее тяжелых дегенеративных поражений нервной системы. Его малая распространенность (в США 1 — 2 случая на 20 000 человек) — слабое утешение для людей, страдающих этим заболеванием или имеющих шанс заболеть к середине третьего или, чаще, к концу четвертого десятилетия жизни.

Хорея Хантингтона — наследственное заболевание с доминантным аутосомным модусом наследования; у детей больных она развивается с пятидесятипроцентной вероятностью. В настоящее время методов лечения не существует; возможны симптоматические меры для снятия наиболее тяжелых осложнений. Транквилизаторы и препараты типа галоперидола несколько снижают выраженность непроизвольных сокращений мышц (которым заболевание обязано своим названием), но не существует методов лечения, способных предотвратить постепенную умственную деградацию: потеря контроля за движениями на начальном этапе сменяется депрессивными состояниями, потерей памяти и наконец слабоумием. Развитие болезни продолжается 10 — 15 лет, индивидуальная последовательность проявления симптомов может варьировать.

Хорея Хантингтона известна с 1872 года, но недостаточная разработанность гистологических и генетических методик препятствовала детальному исследованию болезни. С появлением ядерной и магнитно-резонансной томографии стало возможным оценить степень атрофии нервной ткани, а применение электронной микроскопии позволило выявлять аномалии в коре головного мозга и структуре базальных ганглиев. Однако томография малодоступна, и никакие из существующих методов не выявляют болезнь до появления выраженных симптомов (в некоторых случаях слабоумие опережает наступление физической деградации).

Ставший ныне возможным генетический анализ позволяет определить хромосомный спектр детей, больных хореей Хантингтона; укороченная четвертая хромосома свидетельствует о наличии заболевания. Желательность проведения подобных тестов остается сомнительной. С одной стороны, знание о дегенеративной природе и неизлечимости болезни разрушительно для личности пациента, с другой стороны — сокрытие информации, в результате которого неосведомленный больной может передать дефектный ген потомству, аморально. В настоящий момент медицинская этика не предлагает однозначного решения для подобных ситуаций. Сторонники обеих точек зрения рекомендуют консультацию специалиста-генетика перед проведением теста. Сам тест…» Бидж внимательно дочитала реферат до конца и в очередной раз пожалела, что не стала изучать медицину.

Она достала из рюкзака блокнот и открыла его на одной из последних страниц. Блокнот содержал несколько списков с аккуратно подчеркнутыми заголовками. На первой странице значилось: «Дела, которые нужно завершить в первую очередь». Все списки были длинными и тщательно продуманными: Бидж отличалась добросовестностью.

«Друзья, которым нужно написать» занимали полторы страницы; в этот список попали люди, которым Бидж не писала годами. Напоминает список адресов, по которым рассылают оповещения и благодарности после окончания колледжа, мрачно подумала Бидж.

Следующий список, «Имущество», был, наоборот, огорчительно короток: стереопроигрыватель, древняя побитая «шеветта» и чересчур много учебников. Рядом с каждым названием значилось имя. Бидж перевернула лист. Очередь этого еще не пришла.