Анна в тридевятом царстве (СИ) - Лора Ли

— Сын, не ожидал, что ты привезешь женщину! — нарушил молчание хозяин замка. — Кто она и откуда?

Анна посмотрела на лейтенанта, а тот рассмеялся.

— Здравствуй, отец! Ты, как и прежде, прямолинеен и зорок! За месяц с лишним никто не заподозрил в моем спутнике женщину! — Хенрик подошел к отцу и обнял. — Я вернулся, отец!

Анна догадалась, что ее тайна раскрыта и расслабилась. Нет нужды притворяться и дальше. Генерал отошел чуть назад, осмотрел сына и тоже обнял. Ростом он был ниже отпрыска, но это не выглядело смешным: очень величественный дядька оказался старший Вайс! Отпустив сына, Карл Вайс оглядел и Анну:

— Как ее зовут?

— Анна Воронцова, — представилась попаданка по-русски.

Генерал выразительно глянул на сына:

— Московитка? Не похожа! Худа больно, но с характером. Потом расскажешь, — и первым вошел в дом.

Анна вздохнула, Хенрик взял ее за руку и повел вслед за отцом. Все прошло лучше, чем он ожидал. Анна понравилась отцу, дальше будет легче. Хорошо, что свидетелей диалога не было: карета уехала сразу, а встречал их отец один. Слуги выходить побаивались, зная крутой нрав генерала: попасть под раздачу никто не хотел. Вот встретятся, там и подтянемся.

Анна Николаевна не была в Европе, она вообще дальше Прибалтики с мамой не ездила. Командировки с мужем не в счет: там не до осмотров достопримечательностей было, да и Африка — не райское место. О замках феодалов только по школьным учебникам и паре фильмов и могла судить. Помнила, что сплошь— камень, холод и сырость, камины и солома на полу, узкие окна и гобелены на стенах от сквозняков.

Представшее перед ней помещение походило на представления о каменном мешке, но не полностью. Анна никогда не могла описать четко то, что видит, как-то не получалось. Вот видит, а словами передать картинку не удается. Но если коротко, то они вслед за хозяином вошли в большой темноватый зал, сразу окунувшись в прохладу — неприятную, промозглую, даром что на улице явно лето. Высоченный, метров десять, потолок, с него свисала на цепях огроменная люстра, сам потолок — из рядов темных до черноты, перекрещенных квадратами брусьев. По одной стороне шла галерея с балюстрадой, на которую вела неширокая лестница от входа, на другой стене, почти во всю длину — камин. Около него были расставлены несколько кресел и жаровен на треногах. Стена с третьей стороны завешана огромным гобеленом в батальной темой и длинный основательный стол, под ним — скамьи. Полы выложены гранитными плитами, по которым глухо печатались шаги гостей. Освещением служили канделябры со свечами по бокам камина, в котором тлели бревна.

Генерал присел на одно из кресел и жестом приказал им на остальные. Анна не стала ломаться, уселась и, не особо озираясь, приготовилась слушать. Пусть и не понимала почти ничего, но наблюдение за мужчинами могло помочь, да и тон разговора тоже давал пищу для размышлений.

Хенрик присел рядом с отцом.

— Хорошо, что цел и вернулся, бросив недостойное фамилии занятие. Я старею, хозяйство требует большого внимания, а ты знаешь, я не силен в таких делах. За последние годы доходы падают, арендаторы плохо платят и стремятся сбежать в город. Многие поля заброшены. Так что, сын, начинай хозяйничать.

Бывший лейтенант смотрел на постаревшего отца и ругал себя за небрежение. Еще в дороге он обратил внимание на заросшие земли, опустевшие дома в деревне и плохое состояние призамковой территории. Слава Спасителю, никаких стычек с соседями у них уже лет сто как не было, но вид некогда величественного родового гнезда удручал.

— Приказ о твоей отставке привез курьер, вместе с деньгами. Что ж, хоть одно за пять лет ты сделал хорошо — скопил деньги. На кое-какие потребности хватит, но не на все. — Карл Вайс вздохнул. — Ладно, это позже. Комната твоя готова, а девицу поселим в материной, ее подготовят после обеда. Пусть она отдохнет, поговорим без нее. Скажи одно — она проститутка? Рабыня сбежавшая? Как к ней относится?

Хенрик бросил взгляд на сосредоточенную попаданку и решительно ответил:

— Нет, отец, ни то, ни другое. Все гораздо интереснее и опаснее. И ей нужна легенда, способная защитить. И пусть пока побудет парнем.

Генерал вздернул бровь, тоже посмотрел на незнакомку и кивнул. Откладывать разговор не стоило.

— Тогда я велю Ванде разместить ее наверху и. Помыть, наверное.

Генерал громко позвал главу служанок, и в зал вошла высокая крепкая седая женщина в чепце и переднике поверх темного длинного платья.

— Приветствую вас, герр Хенрик — поклонившись, она с улыбкой обратилась к мужчине. — Мы все рады видеть вас дома! Обед будет готов через пару часов. Мыльня уже топиться. Вы с дороги, наверное, желаете освежиться?

Генерал подозвал экономку ближе и тихо сказал:

— Ванда, эта-он кивнул на Анну, напряженно прислушивающуюся к разговору- гостья, займись ею лично. — Экономка метнула взгляд на худую фигурку в соседнем кресле, сдержала удивление и понятливо кивнула. — Сама своди в мыльню, найди старую господскую одежду и размести в комнате Летиции. Пока никому не слова. Ступайте.

Экономка снова поклонилась, подошла к Анне Николаевне и жестом пригласила следовать за собой. Той пришлось подчиниться, тем более, что сопровождающий и хозяин дома одобрительно покачивали головами.

Когда женщины ушли наверх, Хенрик пододвинул кресло вплотную к отцу и заговорил прямо тому в ухо:

— Отец, это невероятно, но Анна— пришелица из другого мира и времени! Она не московитка, но говорит на их языке и не догадывается, что я ее почти понимаю! Представь, искать пять лет подобных ей по всему Северу и найти рядом с собой, раненым и брошенным коллегами, после ухода со службы!

Генерал лишился дара речи от откровений сына и масштаба проблемы. Некоторое время он пытался осмыслить сказанное, а потом оглушительно расхохотался, поразив младшего Вайса. Пока отец смеялся, хлопая себя по коленям и заливаясь снова, Хенрик испытал облегчение еще раз. Он знал своего родителя, и такая реакция на появление опасной находки в их доме свидетельствовала об одобрении генералом действий сына и оказании ему поддержки в сложном вопросе укрывательства женщины от короля и ищеек.

— Ох, какая приятная новость! Сын, как только представлю злость Бенкендорфа, живот того и гляди лопнет! А у ж наш — то королек! И поделом идиоту! — Генерал вытер слезы и, резко став серьезным, продолжил, — Никто не должен узнать, кто она такая, это ясно. И дело не в ней, а в нас. Король не простит тебя, да и