День ВМФ - Владислав Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Балтийск
Валера в новой фуражке, напоминающей карикатурные гигантские кепки грузин сообщил, что нас ждёт флагманский врач. Объяснил как пройти по базе к двухэтажному домику, типа контора и что Борис Борисович жутко суровый мужик. Мы погладили мокрыми ладонями в отсутствии утюга свои робы, поправили пилотки и взяв для важности записную книжку пошли. Редкий выход на свежий воздух одурманил нас, мы не продумали заранее как уйти с корабля. Трап охранялся автоматчиком и все матросы, проходя мимо что-то сообщали ему или дежурному офицеру около трапа. Мы же, в непонятном статусе, как могли покинуть военную часть, которой был «Неукротимый»? Оказавшись уже нос к носу с дежурным я начал ему рассказывать про вызов начальства и про то, что нас ждут. Офицер сделал вид, что с ним разговаривает голос с небес или другой невидимый объект. Проигнорировал нас настолько насколько может кот проигнорировать ваше «кыс-кыс». Автоматчику было ещё более по барабану наше перемещение. Сергей и я вышли на настоящую землю, бетонный край берега и почувствовали ту невесомую разницу стояния на твёрдой земле и на, казалось бы, абсолютно не шевелящемся корабле у причала. Вокруг были кусты и деревья, большое небо над головой и ветерок с кислородом. Мы делали широкие шаги от корабля, удаляясь, проходили мимо других судов серого цвета. Отойдя минут на пять, обернулись и с достоинством отметили, что наш-то – самый большой и военный на вид из тех, что видим. В его контурах угадывались всякие пушки-ракеты, он был значительно длиннее прочих и стоял ближе к выходу из бухты. Сергей увидел других студентов, группами все тянулись к небольшому домику, на который указал Валера, значит вызвали всех. Встреча была шумной, перед входом столпились все сорок практикантов. Аркадий и другие мои друзья были тут. Хорохорились и уже начали рассказывать разные истории про службу. Все были в разных местах, на катерах с десятком членов экипажа, на больших пустых десантниках с трюмом-ангаром внутри, но только мы оказались на СКР, сторожевом ракетном крейсере. В основном жили по двое и очень были рады всех встретить. Истории сводились к скудной кормёжке, непонятным морским терминам и запрету выходить из базы. Кто-то уже вязал веники, стирал бельё, получил замечание. В целом все бездельничали. Наша вставка про то, что мы ведём приём в амбулатории и что у нас двести человек на борту вызвала уважительную тишину. Почти ни у кого не было врача на корабле, только фельдшер. Студенты в хорошем настроении поднялись на второй этаж к кабинету флагманского врача и вся серьёзность «вызова» улетучилась, все стали храбрыми и весёлыми, никто не ждал подвоха. Начальник, пузатый немолодой майор медицинской службы попросил рассесться как можем в небольшом кабинете. Сделал он это как-то по-родственному, атмосфера потеплела окончательно. Мы заняли подоконники и прислонились ко всем стенам. Двое студентов сели на высокий порог входной двери. Борис Борисович начал нас учить жизни. Его заповеди вкратце сводились к следующим пунктам:
Какого хера мы ходим как матросы-оборванцы, переодеться в гражданское немедленно.
Какого хера мы не пришли вчера или позавчера.
Ни при каком хере не ходить по базе или в Балтийск без поручения. Поручение выдумывать, всё валить на флагманского врача.
Какой бы хер не приключился в городе на ночь возвращаться на корабль.
При случае передать привет и хер нашим кураторам-полковникам.
Он тоже закончил херов смоленский мед и потому нас сразу полюбил.
После этого нам были розданы какие-то бесцветные методички о медслужбе на флоте, дано пожелание хорошо пройти практику и не приходить к майору по пустяковому херу. Всем был дан приказ разойтись. Я задержал Сергея и обратился по поводу дежурства по базе, о котором говорил старлей Валера. «Херов хер ему, а не ординатура, передайте», – ответил Борис Борисович, из чего я сделал заключение, что наше дежурство по базе маловероятно. Меня ответ устроил. Мы максимально медленно, прогуливаясь вдоль каждого куста, через стадион пошли к себе в бронированный дом. Ах, всё-таки у нас самый крутой корабль из всех.
Ближе к вечеру состоялся торг с Сергеем. Я убеждал его, что мы можем переодеться и выйти в город в своей смоленской одежде, пойти посмотреть, что такое Балтийск. Друг говорил, что одно дело флагманский врач сказал, другое – туташние начальники-военные, патрули и пропуска на вход и выход. Я сомневался и сам. В окошко мы не видели ещё ни одного невоенноодетого. Со своими джинсами и клетчатыми рубашками мы были бы как красные тряпки для быков, блюстителей порядка. Но однажды вдохнутый свежий воздух было не забыть, однажды расправленные лёгкие не хотели спадаться до размера кубрика номер пять. Я стал переодеваться, впервые извлекая мятые вещи из пакета. Комментария соседям я не оставил, просто переоделся. Чтобы показать, что ничего необычного не происходит и потянуть время на решение Сергея, я ещё и побрился перед общим зеркалом напротив моей кровати используя кружку холодной воды и домашний бритвенный станок. Сослуживец мой не выдержал, и издав особенно художественное «Эхе-хе» принялся переодевать штаны. После несуразной стёршейся синей робы и штанишек мои джинсы и рубашка показались на заказ сшитым свадебным костюмом. Контрактники всем видом показывали, что им ровно и прозрачно, что мы там себе удумали. Только Азамат, сидевший полуголым с ногами на койке, позавидовал моей серой рубашке без ворота. Выйдя в коридор и ударившись пару раз о трубы и прочие внутренние выступы неясного назначения мы вышли на открытую часть корабля и проходя мимо дежурного я сказал: «Мы в госпиталь Балтийска по поручению флагманского врача». Я чуть притормозил, уже ступая к трапу, этим последним десяти метрам до свободы, чтобы послушать, что скажут в ответ. Офицер молчал или
