Внебрачная дочь продюсера - Анна и Сергей Литвиновы

Через полчаса она вышла оттуда с небольшой стальной сережкой в правой брови.

Серьга довершила ее новый облик. Она придала измененному лицу восхитительную асимметрию. К тому же что теперь запомнит любой свидетель, посмотревший на Лесю? Первым делом – серьгу. Далее – очень короткую стрижку. А если он вдруг оглянется вслед, то в глаза ему бросится скарабей на обнажившемся беззащитном затылке. Ничего общего с блондинкой в офисном костюме и на высокой шпильке, что вышагивала вчера рядом с продюсером Брагиным.

В новом обличье Леся чувствовала себя, словно в шапке-невидимке.

Она вышла на Маросейку, дошлепала пешком до «Китай-города» и спустилась в метро. Многие встречные, и мужчины и женщины, обращали на Лесю внимание – но замечали они, главным образом, сережку в брови и короткий ежик волос. Леся осталась довольна своей маскировкой.

Она вышла из метро на Пушкинской и тут же нырнула в арку в Большой Палашевский переулок.

На мгновение ей стало страшно. Оттого, что вчера она тем же путем шла в ресторан на прием, организованный Брагиным. Или потому, что с каждым шагом Леся приближалась к месту преступления. К тому же день клонился к вечеру, а ей до сих пор не позвонил Ник. А вдруг он так и не появится? Или скажет, что ничем не может помочь ей? Вдруг она останется один на один со своей бедой и ей придется решать самой, где прятаться?

Леся убыстрила шаг. Страх и волнение возникают от избытка адреналина в крови, а адреналин (это азы физиологии!) распадается в результате физической активности. Не случайно детишки, когда недовольны, сучат руками и ножками топают. Ох, сколько же она загрузила в себя знаний, важных и бесполезных, за годы своей одинокой юности!

Леся ступила в самый роскошный район Белокаменной. Когда она на первом курсе изучала столицу и забредала сюда, запросто встречала тут известных актеров – Збруева, младшего Лазарева, Абдулова. С тех пор здесь выросло несколько новейших домов, выглядевших как неприступные крепости (цена тутошних квартир начиналась с трех миллионов долларов). Прибавилось и дорогих ресторанов, и магазинов не для простых смертных. Здесь продавались букеты за пять тысяч рублей, сувениры за десять штук целковых, вино за двадцать, тридцать и шестьдесят… Здесь можно было заплатить за ужин тысячу баксов, и в одном из таких ресторанов продюсер Брагин устроил вчера прием а-ля фуршет по случаю очередной некруглой годовщины своего детища – продюсерского центра «БАРТ». Бог знает, какими неправдами Ник Кривошеев достал приглашение на вечеринку. Сыщик в детали не вдавался, просто растолковал ей задание и объявил цену. И Леся – какая же она была дура! – согласилась.

К ресторану, где она познакомились с покойным, Леся не пошла. На перекрестке с Малой Бронной девушка повернула направо, в сторону Садового кольца. В сторону того дома на Патриарших, где вчера произошло убийство.

Говорят, преступника обычно тянет на место преступления.

Но ведь она – не преступник!

И Леся явилась сюда затем, чтобы осмотреться. Изучить обстановку. Начать свое собственное расследование.

Чем ближе она подходила к дому продюсера, тем сильнее менялось настроение. Неуверенность и страх сменились подъемом и даже эйфорией. Почему вдруг? Наверное, причиной явилось чувство собственного превосходства: она, подозреваемая в убийстве (ведь ее наверняка уже подозревают!), спокойно прохаживается неподалеку от места преступления, никем не узнанная – словно показывает язык всем вместе взятым ментам города Москвы.

Наверное, думала Леся, следственных действий сейчас на месте убийства уже не ведется. Квартиру осмотрели, труп Брагина увезли. Может, опера ведут поквартирный обход, расспрашивают добропорядочных граждан: что они видели-слышали вчера поздним вечером… А граждан-то в Москве раз-два и обчелся, погода хорошая, обитатели шикарного района разъехались по загородам…

Леся пошла по тротуару с внешней стороны решетки Патриаршего пруда. В аллеях кипела жизнь: тусовались неразъехавшиеся школьники, студиозы и абитура, гуляла важная малышня, прохаживались пенсионеры – как минимум, республиканского значения.

Пятиэтажный дом продюсера возвышался на противоположной стороне улицы. Вчера вечером Леся не успела его толком рассмотреть. Теперь она шла не спеша, разглядывая.

Подъезды выходили прямо на улицу. Вон из того, первого, Леся вчера, не помня себя, выбежала в ночь. А где, интересно, находятся окна продюсерской квартиры? Ясно, что на втором этаже, а точнее с ходу и не определишь. Она даже не помнила, какие в брагинской гостиной занавески. Только заметила, что окно было распахнуто.

Кстати, окно было раскрыто и в ванной. Оно там, совершенно точно, выходило во двор. Дворик тихий – значит, кто-то через окно мог забраться в квартиру продюсера. И поджидать свою жертву внутри. Как, интересно, можно попасть во двор?

Оказалось, в центре дома имеется арка. Вчера Леся не обратила на это ни малейшего внимания, ругаясь посреди улицы с Ником. Арка забрана мощной решеткой, однако как раз в тот момент, когда Леся проходила мимо, изнутри двора к воротам подъехала машина. Водитель, не вылезая, высунул руку, приставил к автомату карту, и ворота раскрылись. Машина вырулила на улицу и газанула в сторону Садовой.

«А как жильцы дома попадают во двор? – подумала Леся. – Наверняка в каждом подъезде имеется черный ход…» И правда, припомнила она свои вчерашние впечатления: вот она вышла из лифта на первом этаже… Одна лестница, помощнее, вела мимо консьержки на улицу. Леся инстинктивно бросилась туда – тем же путем, что пришла. Могла бы остановиться, подумать и выйти через черный ход. Тогда бы ее не увидела консьержка. А как бы она выбралась со двора? Что ж, вряд ли он являет собой неприступную крепость… Наверняка есть какой-нибудь ход, лаз…

Но раз имеется запасной выход – значит, убийца мог проникнуть оттуда. Потом поднялся в квартиру продюсера, совершил убийство и так же незаметно покинул место преступления через черный ход.

Хорошо бы проверить свою догадку. Зайти во двор, все осмотреть… Пройтись черным ходом, поглядеть, можно ли проникнуть в брагинскую квартиру через окно в ванной… Но… как она проберется во двор? Леся и без того слишком уж медленно, подозрительно медленно, движется по тротуару мимо дома убиенного… Кстати, сама ее прогулка по тротуару выглядит странной. Ведь прочие прохожие предпочитают идти по тенистой аллее вдоль пруда. По тротуару Леся вышагивает в полном одиночестве…

А вот ее и заметили… Двое мужчин в авто – машина припаркована так, что они располагаются лицом к Лесе… Окна в автомобиле открыты, оба мужика вгрызаются в гамбургеры, запивают колой, однако не упускают из виду девушку, провожают ее профессионально цепкими, настороженными взглядами…

И только миновав их, Леся вдруг понимает, что эти двое, наверное, связаны с правоохранительными органами. Уж больно профессионально жесткие у них глаза…

Когда девушка наконец понимает это, ей хочется припуститься со всех ног, и она только чудом удерживает себя: «У них же в машине есть зеркала заднего вида, а что может быть подозрительней, чем человек, который шел себе спокойно и вдруг сорвался с места, как ужаленный!»

Леся усилием воли усмиряет себя и неспешно доходит до конца решетки, окружающей пруд. Ей кажется, что затылком – стриженым беззащитным затылком и вытатуированным скарабеем – она ощущает взгляды, которыми провожают ее двое мужчин в автомобиле.

И в этот момент в рюкзачке у Леси звонит телефон. Она даже вздрагивает от неожиданности.

Глава 4

Пока Леся нашла в рюкзачке мобильник, он смолк. Не успела посмотреть, кто звонил, – аппарат заверещал снова. Девушка нажала на «прием», закинула рюкзачок за одно плечо и поспешила прочь от дома, где был убит продюсер Брагин, и от двух филеров в штатском.

– Ты где? – без всякого приветствия спросил Ник.

– Гуляю, – буркнула Леся.

– Через полчаса чтоб была у памятника Гоголю, – приказал частный сыщик.

– У какого из?..

– Что значит «у какого»? – досадливо переспросил Кривошеев.

– Чтоб ты знал, мой дорогой москвич, в столице имеются два памятника Николаю Васильевичу, – с любезным ядом пояснила Леся. – Один из них, стоячий, находится в начале одноименного бульвара, а второй, тот, где писатель сидит, – во дворе на Никитском бульваре.

– Хватит умничать. Встречаемся у, хм, стоячего Гоголя. Через полчаса.

И Ник отбился.

Леся повернула на Садовое кольцо и поспешила в сторону Маяковки – тем же путем, каким они вчера с Ником удирали с места преступления.

Народу в метро прибавилось. Многие ехали с вокзалов – с рюкзаками и сумками на колесиках, с букетиками колокольчиков, роз и пионов.

Случилось так, что на встречу с боссом Леся опоздала. Выход с «Арбатской» оказался закрыт из-за ремонта. Пришлось выбираться длиннющими подземными переходами через «Библиотеку», а потом долго шагать по Воздвиженке, вдоль правительственной трассы. Здесь менты встречались очень часто, однако всем им была глубоко фиолетова девушка в черном, с рюкзачком за плечами и серьгой в правой брови.