Ковчег огня - Хлоя Пэйлов

— Мне почему-то кажется, что ФБР в настоящий момент поглощено борьбой с исламским терроризмом и не сможет уделить вам время.

— Да, но, как вы сами сказали, я — единственная оставшаяся в живых свидетельница жестокого убийства, совершенного организованной группой, которая специализируется на произведениях искусства, — добавила Эди, выкладывая все карты на стол. — Полагаю, ребята из ФБР с превеликой радостью уделят мне несколько минут своего драгоценного времени.

— Почему вы уверены, что в ФБР также нет наших людей?

Такой уверенности у Эди быть не могло, и говоривший знал это.

— Что вам от меня нужно?

— Просто прояснить ситуацию и развеять ваши необоснованные страхи. У меня пухлый бумажник, мисс Миллер, и я буду только рад утроить суммы на двух ваших банковских счетах.

Ну да, конечно. Что-то подсказывало Эди, что она не увидит ни гроша из обещанных кровавых денег.

Прибавив газу, она перестроилась в соседний ряд, затем еще раз и съехала с круга на Массачусетс-авеню.

— Вы хотите поговорить? Замечательно. Я вам могу сказать только одно… — Хотя это далось ей нелегко, она растянула паузу на несколько секунд. Затем, повысив голос, крикнула: — Убирайтесь к черту! — И, выдернув наушник из уха, швырнула его на хозяйственную сумку.

Дрожа — не как один лист, а как целая куча, — она вперила взгляд на дорогу, мимо промелькнули знакомые конные статуи. Покружила по Скотт-Серкл, затем под Томас-Серкл, после чего свернула направо на Одиннадцатую улицу, проехала еще несколько кварталов и повернула налево на Пенсильвания-авеню. Впереди показалась громада Капитолия.

Снег усилился. Действуя на автопилоте, Эди включила обогрев ветрового стекла.

На Четвертой улице она повернула направо: слева оказалось Восточное здание Национальной галереи искусств, справа — Западное. Не потрудившись включить указатель поворота, Эди резко свернула на круговую дорожку перед музеем и втиснула джип на первое попавшееся свободное место на стоянке, рядом с припорошенным снегом «Лексусом». Место оказалось лучше не придумаешь, всего в нескольких шагах от входа в музей. Правда, для него требовалось специальное разрешение НГИ.

«Ну, и ладно, выписывайте мне штраф», — пробормотала она про себя.

Снег валил все сильнее, и времени искать разрешенное место стоянки у нее не было: несмотря на отвратительную погоду, в центре было полно народа.

Выдернув ключ из замка зажигания, Эди швырнула его в хозяйственную сумку и вышла из джипа. Национальная галерея искусств была самым людным местом, какое только пришло ей на ум, она буквально излучала ощущение силы и безопасности, не говоря уже про охрану, которой было просто великое множество. Торопливо входя в огромные двери Западного здания, Эди старалась не думать про двух убитых охранников в музее Гопкинса.

Открывая стеклянную дверь, она взглянула на часы. Половина третьего. Музей будет открыт еще два с половиной часа. Достаточно времени, для того чтобы обдумать следующий шаг. Хотелось надеяться, что К. Эйсквит получил письмо по электронной почте и сейчас направляется в музей.

На входе Эди открыла сумку для проверки. Охранник лишь бегло проверил содержимое, если он и обратил внимание на коробку шпината, то никак это не показал. Так что усиление мер безопасности после событий 11 сентября не произвело на нее никакого впечатления.

Перебравшись в Вашингтон почти двадцать лет назад, Эди не раз бывала в музее, часами бродила по залам, и их расположение было ей хорошо знакомо. Она спустилась на эскалаторе на один этаж вниз, в подземный переход, соединяющий два крыла музея, западное и восточное, и, пройдя мимо скульптуры работы Генри Мора, направилась в сувенирный магазин. В переходе звучало непрерывное приглушенное эхо. Люди болтали друг с другом, разговаривали по сотовому телефону, рассуждали о красивых рождественских открытках. И смесь всех этих голосов была утешающим звуком, убеждающим в том, что Эди наконец в безопасности.

Войдя в кафе «Каскад», она устроилась у бурлящего искусственного водопада. Вода за большой стеклянной витриной, поднимаемая насосом, нескончаемым потоком стекала по гранитной стене. На подземном уровне это стекло было единственным источником естественного освещения. Эди увидела над головой серое зимнее небо.

На протяжении следующих пятнадцати минут она придирчиво изучала всех посетителей, спускающихся в подземный переход. Подростки в джинсовых куртках. Чопорные дамы в одежде от Гуччи. Музейные работники в унылой серой униформе. И наконец увидела его: высокого рыжеволосого мужчину лет сорока, испускающего буквально различимое на ощупь ощущение уверенности в себе. По одежде — дорогому темно-синему шерстяному пальто, вязаному свитеру и черным кожаным ботинкам в паре с синими джинсами — Эди сразу же определила в нем европейца.

Рыжеволосый мужчина остановился посреди людного перехода. Обернувшись, посмотрел на Эди, задержал на ней взгляд, затем снова отвернулся.

Покинув свой пост, она решительно направилась к нему.

Рыжеволосый мужчина снова перевел взгляд на нее, и у него на лице появилось вопросительное выражение.

— К. Эйсквит с сервера «lycos.com»?

Кивнув, он прищурил голубые глаза:

— А вы, должно быть, Эди один-ноль-три с сервера «earthlink.net». Вообще-то, мне нужно было бы сказать: «Рад с вами познакомиться», но, учитывая пугающее содержание вашего послания, думаю, это может быть преждевременным. — Как и у Джонатана Паджхэма, у него было произношение образованного англичанина. — Мне любопытно, как вы меня узнали? Здесь же сотни людей.

— У вас тот же самый напыщенный британский вид, какой был у доктора Паджхэма, — пожав плечами, ответила Эди.

Один уголок рта рыжеволосого мужчины дернулся вверх.

— Был? Не могу поверить, что старина Падж так сильно изменился.

Эди сглотнула комок в горле, момент истины наступил слишком внезапно.

— Я не зря сказала «был»… он умер. Джонатан Паджхэм был убит чуть больше часа назад. И мне так повезло, что я — единственный свидетель убийства.

Глава 09

— …и если нас найдут, нам останется только пожалеть о том, что мы заблаговременно не обзавелись участком земли на кладбище и могильной плитой.

Какое-то мгновение Кэдмон Эйсквит молча таращился на стоящую перед ним красотку, явно страдающую манией преследования. Словно спятивший дирижер, она размахивала руками, подчеркивая безумные слова, которые срывались с ее растрескавшихся окровавленных губ.

— Почему вы связались со мной? Почему не обратились к правоохранительным органам? — Кэдмон говорил спокойно, не желая давить, переводя стрелки со «спятившей» на «пришибленную».

— Потому что «правоохранительные органы» причастны к убийству, вот почему. Продажные полицейские, свои люди в ФБР. Они ошибочно решили, что доктор Паджхэм успел прямо перед смертью отправить вам сообщение по электронной почте, — ответила женщина, судя по всему, неспособная говорить связными предложениями. — Вот почему вас хотят убить. И, поверьте, для этих людей расправиться с вами будет детской забавой. Все равно что Джеку-Потрошителю вытащить из шляпы кролика «Энерджайзера».

— Мм. — У Кэдмона мелькнула мысль, не приняла ли женщина какое-нибудь галлюциногенное средство.

— Это все, что вы можете мне сказать? — поджала губы Эди.

— Еще я мог бы сказать, что у вас склонность к смешанным метафорам.

— Послушайте, я убийственно серьезна. Упор на слове «убийственно», это на тот случай, если вы слишком тупы, чтобы меня понять. Вы мне по-прежнему не верите? Замечательно. У меня с собой есть доказательство.

— Вот как?

Женщина начала рыться в хозяйственной сумке, висящей на обтянутой кожзаменителем спинке стула. Заглянув внутрь, Кэдмон увидел канцелярскую папку и раскисшую картонную коробку с замороженными овощами.

Все ясно как день: у этой женщины определенно не все дома.

С решительным видом она вытащила из сумки куртку камуфляжной расцветки и буквально ткнула ею Кэдмону в лицо.

— Вот это было на мне, когда доктора Паджхэма убили, и мне пришлось перебираться через его тело. — Ее грудь заметно поднималась и опускалась от волнения. — Это его кровью перепачкана моя куртка.

— Можно взглянуть? — Потрогав кровавое пятно, Кэдмон с удивлением обнаружил, что оно влажное.

Если бы не свежая кровь и слабый запах рвоты, следовало бы отмахнуться от этой сумасшедшей, однако теперь он достал из нагрудного кармана сотовый телефон.

— Что вы делаете? — Эди Миллер в отчаянии схватила его за руку, не позволяя поднести трубку к уху. — Если вы позвоните в полицию, нас можно считать трупами.

— Будьте любезны, отдайте мне телефон, и я позвоню Паджхэму.

— Звоните ради бога, — пробормотала она, освобождая хватку цербера.