На Дороге (СИ) - Вель Софья

На восходе ворота открыли, и Сильвия оказалась в городе со старинной ратушей, большим рынком, обширными жилыми и торговыми кварталами.

Был там и собор.

В городе исповедовали Всевышнего, как и в Старом Излаиме. Сильвия задумалась, как давно она не бывала в Соборе? Пятнадцать лет? Кажется, столько прошло с момента, когда степняки уничтожили Излаим…Степняки были язычниками, а она?

Сильвия не знала. В юности верила, но вот потом… Как Творец допустил все произошедшее с ней, с её городом, со всем её миром?

Стоя у портала величественного собора, долго решала, войти ли? В ней кровь проклятых. Но разве Всевышний не милосерден?

Она вошла. Величественная храмина поражала размером, огромные нефы разделялись массивными колоннами, каменная кладка могла бы выдержать не одну осаду. Скорее всего, мирные жители города прятались здесь, когда враг нападал. Сильвия вспомнила собор в Излаиме — тонкий, витой, изящный. Драгоценный подарок Старших. При мысли о Старших передернуло — Излаимская ажурная игрушка не спрятала от степняков.

Сквозь толстые стены доносился благовест. Вторя колоколу, шаги отдавали гулким эхом. Сильвия прошла к капелле, одной из пяти окружавших витиеватой короной апсиду собора. На каменной нише напротив символа Творца стояли ряды из свечей. Глядя на мерцающий огонь, Сильвия взяла одну из старинных монет и опустила в ящик для пожертвований.

«Всевышний, умоляю, я не хочу быть проклятым зверем! Не хочу всего, что произошло! Хочу… повернуть время вспять!», — сосредоточенная на молитве, Сильвия, не заметила, как крепко сжала амулет. Неожиданно стало совсем тихо. Сильвия растерянно огляделась — вокруг все замерло. И легкое потрескивание зажженных фитилей, и колеблющееся пламя свечи, и сам свет, дрожавший прежде от утренней прохлады. «Нет!», — от ужаса Сильвия шарахнулась, едва не сбив подсвечник. Мир ожил, а она опрометью бросилась из Собора.

Еще долго Сильвия ходила по улицам, пытаясь прийти в себя. Видимо, даже Всевышний не может изменить её сути… Наконец, примирилась с мыслью — чудовище пока не спит, это правда. Но что, если на чудо тоже нужно время?

Надо дать Творцу шанс…

Бродя по городу, теперь уже в поисках менялы, она наткнулась на лавку стекольщика. Витрину украшало огромное зеркало — неслыханная роскошь для мира людей. Зеркало манило чарующей гладью. На миг показалось, что гладь поплыла рябью… Сильвия тряхнула головой — нет, только показалось. Но теперь привлекло внимание само отражение.

«Ой, какая хорошенькая, жаль, что оборванка!», — Сильвия огляделась в поисках юной красавицы. И осеклась… Рядом никого не было. Она сделала шаг, за ним еще. Изумленно охнула, следя за отражением — да это же Сильвия! Сильвия Гаспаро с улицы Стрижей, только лучше! Тонкая, как веточка, с фарфоровой кожей…, оборваночка. Словно бы маленькая фея.

Нет, для феи черты были слишком… яркими, харАтерными. Голод это только подчеркнул. Скулы казались выше и четче, а золотисто-зеленые в свете утра глаза — больше. Сильвия еще в лесу поняла, что белые косы княгини Силь остались в прошлой жизни — волосы были еще совсем короткие и очень грязные. Надо бы придумать, как помыться… с щелоком бы!

«Маленькая драконица», — с легкой грустью подумала Сильвия, разглядывая кокетничавшее с ней отражение. Когда она так изменилась, так… помолодела? Магия Поднебесья? Многие женщины отдали бы полжизни за день там! Жаль только, ей это все ни к чему. Хотя… «Если и быть монстром, то хотя бы симпатичным», — Сильвия повеселела: все-таки молодость — это прекрасно! Увидь она старуху, расстроилась бы.

Охранники, приставленные следить за чудом стекольного дела, очнулись, заметив наконец девицу, бессовестно разглядывающую себя в их драгоценном зеркале. Окрик заставил Сильвию вздрогнуть:

— А ну-ка, кыш! Неча тут клиентов отваживать! Оборванка! За погляд плати монету! — разошелся самый старательный.

«Ну зачем же так грубо? Мало ли какие обстоятельства могут быть в жизни?», — задорно подумала Сильвия и отправилась искать менялу, уже пританцовывая.

За монету дали много — редкий сплав. Меняла все косился на принесшую её девчонку, видимо решая, позвать ли стражу или нет. Что выгодней? Ведь стража и процент взять может. Сильвия смотрела на него так жалобно и беззащитно, что меняла протянул целую горсть серебром. Сильвия внутренне усмехнулась, интересно, сколько же на самом деле стоила монета?! Собору повезло…Первой монеты было совсем не жаль. Пожертвование было на дело, хоть и безнадежное.

Как и ожидала Сильвия, город бань не признавал, но щелок она купить смогла, как и платье, и даже лёгонькие ботиночки — в таких будет удобней путешествовать, а еще запаслась сухарями.

Оставалось только самое главное, зачем она пришла в город.

В рядах услышала хорошо знакомую гортанную речь…Степняки. Сильвия сделала несколько глубоких вдохов. Она здесь за этим. И без риска никак. Она подошла ближе. Степняки были из северных племен — высокие и рослые, светловолосые.

А её конунг был с востока. Сильвия вздохнула. Где теперь его душа? Скачет ли по Великой Степи Вечности, или, не приведи Всевышний, попал в Темные Миры? А может, плачет младенцем в объятьях мамы. Хотелось верить в последнее — в конунге были необычные для степняка чуткость и сострадание. Такой сын стал бы благословением для матери…

Сделав вид, что разглядывает товар, Сильвия обратилась в слух, надеясь услышать важное. Но купцы говорили только о торговых делах. Начать разговор она не решалась, у степняков заговорившая женщина — дерзость, привычка молчать брала верх.

— Фрее нравится нож? — вежливо обратился к ней один из купцов. Сильвия невольно вздрогнула. Все это время она бездумно крутила в руках нож с изображением стилизованной лошади… Традиционный плетеный орнамент притягивал взгляд.

— Да, — растерявшись, Сильвия ответила на языке степняков, галдящие торговцы разом умолкли. Она опомнилась. Прошиб пот. Бежать! Нет. Они поймают.

— Фрея знает наш язык? — спросил купец на лающем языке степи. Все взгляды были устремлены на нее, если ответит — пропала! Сильвия сделала самое наивное лицо.

— Я вас не понимаю, — уже на общем языке ответила она, хлопая ресницами.

— Фрея знает наш язык? — повторил степняк на ломаном общем.

Сильвия звонко рассмеялась, кто б знал, чего ей это стоило!

— Нет, только слово одно! Нож красивый. Кто на нем изображен? — Сильвия решила идти до конца.

— Это Великая Кобыла, она всех нас родила! — с гордостью ответил степняк.

— Всех-всех людей?

— Нет, Фрея, только всадников…Рассказать?

— Да! — блаженно улыбаясь, попросила Сильвия, делая самые заинтересованные и восторженные глаза. Когда рассказчик дошел до рождения первого конунга, Сильвия переспросила: кто это — конунг? Купец, не в пример обычным степнякам, был крайне словоохотлив. Он с радостью рассказал любопытной девушке и о конунгах, и о степняках, и о их диких героях. Сильвия слушала, широко распахнув глаза:

— А что, и сейчас у вас есть конунг?

— А как же, фрея! — степняк сделал наигранно изумленное лицо.

Сильвии пришлось округлить глаза еще больше, изображая любопытство и природную глупость.

— Фрее нравится наш народ? Может, она хочет узнать больше? Пусть приходит вечером! Будут песни и танцы. — Сильвия заулыбалась и замотала головой в знак согласия, всенепременно! «Лучше сразу к Светлому Владыке!», — пронеслось в голове. Сильвия ясно осознала, что к степнякам не вернется даже матерью конунга. Она просто заберет О’Силей с собой, когда усмирит дракона. О вечерних песнях, плясках и последующем пожизненном рабстве Сильвия предпочла не размышлять. Но хитрый степняк ловко ушел от так старательно расставленных силков.

— А кто сейчас ваш конунг? — не выдержала Сильвия, чувствуя, что вопрос может стоить свободы и жизни.

Степняк усмехнулся:

— Фрея очень любознательна, — наметанный глаз степняка давно оценил стоимость беглой рабыни. Девушка, конечно, на любителя… Но товар явно стоящий. — Наш табун ведет храбрый Драго, сын Сига Славного, сына Сигезмунда Великого. Да храни его Великая Кобыла!