Обсидиановая бабочка - Лорел Гамильтон

Донна довольно косо поглядела на меня, когда мы подошли. Она демонстративно поцеловала Эдуарда, а когда он поставил чемоданы, устроила шоу еще эффектнее. Они целовались, обнимались и тискались, как пара подростков. Если Эдуард и делал это с неохотой, то виду не подавал. Он даже шляпу снял и слился с Донной, будто был донельзя рад.

Я стояла, прислонившись к автомобилю на расстоянии вытянутой руки от них. Если они хотели остаться наедине, могли снять номер. Поцелуи продолжались так долго, что я уж думала было многозначительно поглядеть на часы, но сдержалась и решила, что достаточно будет просто стоять, прислонившись к машине, со скучающей физиономией.

Эдуард оторвался от Донны со вздохом:

- После вчерашней ночи я не думал, что ты успеешь так по мне соскучиться.

- Я всегда по тебе скучаю, - ответила она, пересиливая страстное придыхание, смешанное со смехом. Повернулась ко мне, все еще обхватив Эдуарда жестом собственницы. Глядя на меня в упор, она сказала: - Извини, я не хотела тебя смутить.

Я оттолкнулась от машины и встала прямо.

- Меня трудно смутить такими пустяками.

Счастливое сияние ее глаз сменилось яростным огнем, показывающим готовность к обороне.

- А чем тебя можно смутить?

Я покачала головой:

- Это мне подставка для реплики: "Тем, чего тебе не хватает"?

Она оцепенела.

- Донна, не волнуйся. Я ни сейчас, ни раньше никогда не интересовалась... Тедом в романтическом смысле.

- Да я и не думала...

- Донна, не надо. Давай поступим по-настоящему оригинально - будем честными. Ты беспокоилась насчет меня с Эдуардом... Тедом, - быстро поправилась я, - почему и устроила мне этот показ подросткового тисканья. Донна, от меня свою территорию метить не нужно. - Я зачастила, чтобы она не заметила ошибку в имени, но она ведь заметила, и Эдуард заметил. - Тед слишком похож на меня, чтобы мы даже подумали о романе. Это было бы вроде инцеста.

Она покраснела даже под загаром.

- А ты, знаешь, прямолинейна.

- Прямолинейна для мужчины, - сказал Эдуард. - А для женщины она вообще как таран.

- Экономит время, - ответила я.

- Это точно, - согласился Эдуард и, притянув к себе Донну, поцеловал ее быстро, но сильно. - Завтра увидимся, лапонька.

Я приподняла брови.

Эдуард глядел на меня теплыми глазами Теда.

- Донна приехала на своей машине, чтобы мы тут провели часть дня. А теперь она поедет домой к ребятишкам, а мы займемся делом.

Донна отвернулась от него и посмотрела на меня долгим испытующим взглядом.

- Анита, я верю твоему слову, но чувствую какие-то странные вибрации. Будто ты что-то прячешь.

Я что-то прячу? Знала бы она только!

А Донна очень серьезно добавила:

- Я тебе доверяю человека, третьего по значению в моей жизни. Тед для меня сразу после детей. Не испорть мне самое лучшее, что есть у меня после гибели мужа.

- Видишь? - спросил Эдуард. - Донна умеет говорить без экивоков.

- Это точно, - согласилась я.

Донна в последний раз бросила на меня изучающий взгляд, потом повернулась к Эдуарду и отвела его в сторонку. Они стали разговаривать, а я ждала на неподвижном и сухом солнцепеке. Раз Донне так хочется уединения, я отвернулась и стала разглядывать далекие горы. До них было словно рукой подать, но я по опыту знала, что горы всегда гораздо дальше, чем кажутся. Они как мечты, далекие цели, к которым устремляешь взгляд, но они всегда недосягаемы, когда очень нужны тебе.

Сначала по мостовой захрустели ботинки Эдуарда, потом раздался его голос. Я уже стояла лицом к нему, скрестив руки на животе, так что при этом правая оказалась в приятной близости от рукоятки пистолета. Я верила Эдуарду, когда он сказал, что у нас перемирие, но... лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Он остановился за одну машину от меня, прислонился к ней задом, сложив руки точно как я. Но под рукой у него не было пистолета. Вряд ли лицензии охотника за скальпами достаточно, чтобы пройти металлодетектор в аэропорту, так что ни пистолета, ни ножа у него быть не должно. Разве что он его взял из какой-то машины, где спрятал. Вполне в духе Эдуарда. Лучше ошибиться, предположив худшее. Пессимизм сохраняет жизнь, а оптимизм - нет. В нашей профессии по крайней мере.

Наша профессия. Странная фраза. Эдуард - наемный убийца, а я нет. Но почему-то у нас одна профессия. Не могу объяснить, но это так.

Эдуард улыбнулся чисто Эдуардовской улыбкой, рассчитанной на то, чтобы я встревожилась и стала подозрительной. И еще она значила, что он не задумал на мой счет ничего плохого - так, за поводок дергает. Конечно, он знал, что значит для меня эта улыбка, и мог специально так сейчас улыбнуться, чтобы усыпить мою бдительность. А может, он просто так улыбается. Я приписываю ему слишком сложные мысли, а это само по себе плохо. Эдуард прав, лучше всего я действую, когда подчиняюсь спинному мозгу, а высшую нервную деятельность отодвигаю на задний план. Не слишком хорошее правило на все случаи жизни, но для перестрелки лучше не надо.

- У нас перемирие, - напомнила я.

Он кивнул:

- Я сказал, что перемирие.

- Ты меня нервируешь.

Улыбка стала шире.

- Рад слышать, что ты все еще меня боишься. А то я уже начал удивляться.

- Ты перестаешь бояться монстров в тот день, когда они тебя убьют.

- А я монстр?

- Ты сам знаешь, кто ты, Эдуард.

Он сузил глаза.

- Ты назвала меня Эдуардом в присутствии Донны. Она ничего не сказала, но дальше будь внимательнее.

Я кивнула:

- Прошу прощения, я сразу себя на этом поймала, но поздно. Я и вполовину не умею так хорошо врать, как ты, Эдуард. К тому же Тед - уменьшительное от Эдуарда.

- Полное имя у меня в водительских правах - Теодор.

- Давай я тебя буду называть Тедди, тогда я запомню.

- Тедди подойдет, - сказал он спокойно.

- Тебя очень трудно дразнить, Э... Тед.

- Имена ничего не значат, Анита. Их очень легко менять.

- А Эдуард - это твое настоящее имя?

- Сейчас да.

Я покачала головой:

- А я действительно хотела бы знать.

- А зачем?

Он глядел на меня, и даже из-под темных очков ощущался напряженный интерес. Вопрос был не праздный. Вообще Эдуард не задает вопросов, на которые не хочет получить ответа.

- Затем, что за пять лет знакомства с тобой я не знаю даже твоего настоящего имени.

- Оно достаточно настоящее.

- Ну, меня как-то подмывает выпытать у тебя.

- Почему?

Я пожала плечами и убрала руку от пистолета, потому что он не был нужен, по крайней мере в эту минуту, сегодня. Но, убирая руку, я знала, что будут и другие дни, и впервые поняла, что не знаю, доживем ли мы оба до моего отъезда. И мне стало грустно и угрюмо.