Временные трудности (СИ) - Desmondd

— Пойдет... для икринки, — сообщил негодяй, силой вбивая Ханя в подобие нужной стойки, как ни в чем ни бывало прохаживаясь вокруг, и окидывая его оценивающим взглядом. — Итак, ци. Она есть у всех живых существ, но только люди и самые древние и могучие из зверей могут ею пользоваться. Обычно чтобы причинять вред другим. Но иногда и помогать. Сейчас я покажу тебе базовый прием под названием «передача ци».

Хань почувствовал, как из пальца, ткнувшегося ему куда-то под лопатку, вливается мягкий приятный поток, словно в голодный после целого утра раздумий и каллиграфии желудок залили восхитительного теплого супа. Он почувствовал резкий прилив сил, ощутил, словно может голыми руками дробить камни и выворачивать с корнями вековечные деревья. Он был всесилен, а рядом находился подлый обидчик, желающий разрушить его жизнь. Хань прямо из стойки вскочил, бессвязно заорал и ринулся в атаку. Мгновение — и тело пронзила сильная боль, а вместе с нею пришла и темнота.

☯☯☯

— Вот, теперь мы выяснили на практике, что тело, укрепленное ци, способно выдержать даже удар головой о каменную стену, — звучал голос сверху.

Камень приятно холодил живот и щеку, не хотелось... ничего не хотелось. Только лежать и не вставать, даже злость к голосу сверху уступала этому желанию ничего не делать.

— А если бы ты напрямую управлял своей ци, то смог бы пробить эту стену голой рукой. Что скажешь?

— Ха, ухител, — прохрипел Хань.

Во рту царила сухость, хотя уже надвигалась духота, гроза гремела где-то вдалеке. Хань вдруг понял, что вот так и умрет, прямо на этой площадке, посреди дождя, и никто даже не всплакнет о нем, а этот негодяй еще и приспустит портки и... и...

От жалости к себе Хань вдруг вскочил, сжимая кулаки.

— Вот! — загремел голос. — Ты оказался перед лицом смерти и превозмог страшнейшего противника — себя!

Кулака, летящего в лицо, Хань даже не заметил и не успел осознать накатившую тьму.

☯☯☯

— Встал и побежал, — услышав безжалостный голос, Хань снова заплакал, тихо и безнадежно.

Краем глаза он заметил, что стражники, было вернувшиеся к тренировкам, снова бросают косые взгляды. Он было решил усилить рыдания, но вдруг понял, что у него не осталось сил. Ни рыдать сильнее, ни сопротивляться, ни подниматься.

— Сегодня ты пробежишь пятьдесят кругов, а завтра пятьдесят один, выкрикивая на каждом «я икринка, учитель!». Потому что жизнь — это бесконечное сражение, и человек должен каждый день побеждать самого себя.

Хань, вновь услышав свою же цитату, лишь сцепил зубы. Он не доставит негодяю дополнительной возможности ещё раз унизить его перед воинами дома Нао!

— Человеку не обязательно быть сильным сразу, достаточно становиться хоть чуть-чуть, но лучше. Тебе может показаться, что у тебя нет сил, дабы подняться, не хватает дыхания, чтобы сделать шаг вперёд. Не беспокойся, силы у тебя будут, об этом я позабочусь. А затем у тебя будет и отдых — будешь слушать и повторять мои лекции, стоя в стойке дабу.

— Я стану сильнее, и тогда ты своё получишь! — еле слышно, практически про себя прошептал Хань.

Но тут же получил не слишком болезненный, но обидный пинок по заднице.

— Ты кое-что забыл добавить! И повтори громче!

— Я стану сильнее и убью вас! — прорычал Хань. — Учитель!

К его удивлению нового пинка не последовало.

— Ну, таким как я тебе не стать никогда, — весело расхохотался злодей, повторив фразу другого злодея. — Но попытаться можешь. А для этого... Стойка дабу!

Хань упёрся дрожащими руками в твёрдую землю и попытался подняться на ноги, не дожидаясь напоминаний мучителя, за которыми обязательно последуют новые побои.

— Стойте! Вы кто такой? Что вы делаете! Вы его убьёте! — прозвучал гневный женский голос, при звуке которого радостно застучавшее сердце Ханя тут же оборвалось.

Мэй Линь, как всегда ловкая и грациозная, выпорхнула вперёд, встав между ним и самозванцем. В руках она держала деревянный шест, который, очевидно, ухватила с ближайшей подставки с тренировочным оружием.

Пусть оно и писалось другими иероглифами, но имя соседки совпадало с именем возлюбленной Бао Сяо. Именно поэтому «Стремительный клинок» являлся любимой серией Ханя, именно поэтому он всегда, несмотря на дороговизну, заказывал именно эти кристаллы. Он часто грезил, представляя себя на месте Бао, спасающего от многочисленных могучих злодеев, колдунов и королей-разбойников свою Мэй Линь, роль которой в этих грёзах играла его соседка. Ведь эта Мэй, его Мэй, была намного прекрасней и обворожительней даже героини из кристаллов!

И теперь Мэй увидела его в таком жалком, в таком унизительном состоянии! К счастью, застучали первые капли ливня, скрывая слёзы на лице Ханя. Он удвоил усилия, пытаясь подняться, ведь на него смотрела она, Мэй Линь!

Хань вдруг заметил, что этот мерзавец, которого он даже мысленно не хотел называть учителем, следит за ним, словно коршун за жертвой. Руки его разъехались и подломились, а сам он ударился лицом об утрамбованную землю. Но даже боль в лице не могла сравниться с муками того, что Мэй Линь видела его в таком виде!

— Не переживайте, о прекрасная незнакомка, затмевающая солнце яростным блеском своих глаз, — тут же расплылся в улыбке негодяй, а Хань мысленно взвыл.

Непрошенными скакунами нахлынули воспоминания, так отчетливо, словно это было вчера, а не прошло больше полдюжины лет. Тогда семейство Нао отправилось на прием к новым соседям, которые переехали в эту провинцию после получения отцом Мэй поста инспектора рынков и воды. Члены семьи Нао поздравили его с таким важным назначением и вручили подобающие дары, и даже сам генерал Гуанг общался как с равным. Но Хань смотрел тогда только на Мэй, не веря, что на земле может существовать подобная красота и грация.

Она являлась самим совершенством, такая нереально прекрасная, словно вышла из кристалла. В ходе вежливого разговора Хань очень обрадовался, узнав, что она тоже увлекается боевыми искусствами, знает названия всех техник ци и имена героев. Пусть у Ханя, как у члена семьи Нао, не было недостатка в деньгах, но он предложил выписывать альманах «Герои Империи» вскладчину, и она радостно согласилась. Каждый новый выпуск альманаха давал веский повод встретиться и провести время вместе, и в сердце Ханя расцвела надежда. А потом всё пошло не так. Когда Хань открыл ей свое сердце, Мэй посмотрела с недоумением, которое обжигало хуже Великой Разъедающей Техники Кислотной Ящерицы мастера Жанга, пусть в вежливых выражениях, но отказала.

Несмотря на поддержку и помощь матушки, на все её хлопоты, в итоге ничего не вышло. Тогда Хань даже некоторое время пытался тренироваться, чтобы сравняться с Мэй, которая обучалась владению парными крюками шуангоу и отлично владела коротким гуань дао. Она много раз давала Ханю уроки по основам владения ци, которые, в отличие от наставлений грубых и неотёсанных гвардейцев отца, Хань никогда не пропускал.

Но что-то постоянно шло не так. Однажды обнаружилось, что уже наступила зима, и матушка Лихуа не пустила его сидеть в сугробе, чтобы выработать «внутреннее тепло» и тем самым поразить Мэй, и на этом занятия как-то сами собой сошли на нет. Как-то незаметно пролетело время, и Хань сосредоточился на философии и мудрых изречениях, откладывая тренировки на потом. Но, разумеется, он и не думал сдаваться, он собирался стать величайшим магом и бойцом, и тогда Мэй Линь обязательно стала бы его!

Ведь они до сих пор общались, и она приезжала за альманахом, который они продолжали выписывать, деля расходы, и все это сохраняло в его сердце, где-то очень глубоко, надежду на лучшее будущее.

— ...всего лишь небольшая подготовка, — продолжал негодяй, не сводя с Мэй Линь подлого взора.

Хань, погрузившийся в сладостные воспоминания, вздрогнул.

— В триаде тело-разум-дух все должно быть гармонично и уравновешено, тогда ци и мысли будут течь свободно, а тело двигаться словно само. Возьмём, например, вас.

Он уставился на неё оценивающим взглядом, это было так же неприлично, как если бы он тыкал пальцем.