Чернокнижник - Александр Смирнов

— Если кажется, креститься надо, — оборвал его тот. — Если есть доказательства — выкладывай, а если нет, то помалкивай себе в тряпочку. Если каждый будет говорить, что ему кажется, можно представить, что у нас начнётся.

Звонок прервал разговор. После уроков эта тема больше не поднималась, а на следующий день староста не пришёл в школу. Произошёл несчастный случай — мальчик упал с лестнице и повредил позвоночник. Старостой класса выбрали Везунчика.

Надо признаться, что мир, окружающий нас, основан не на принципах справедливости. Действительно, одному — всё, другому — ничего. Такую картину можно наблюдать повсюду. Вот и в нашем случае: можешь себе хоть лоб от усердия разбить, всё равно сливки достанутся Везунчику. Тут уж ничего не поделаешь, на то он и Везунчик.

В Союзе в те времена был в моде мотоцикл "Ява". Старые машины: Урал, Восток, Юпитер, тоже конечно были хорошие, но ни в какое сравнение с Явой не шли. Красного цвета с никелированным топливным баком, весь гладкий и мягкий! Одно слово — импорт. Где его покупали, никто не знал, в магазинах таких мотоциклов не продавали, но когда эта машина появлялась на улице, вокруг неё сразу же собиралась огромная толпа, и кто-то очень сведущий рассказывал об удивительных возможностях нового мотоцикла.

Одним из немногих счастливых обладателей этой чудо-машины был отец Чернокнижника. Папа привёз его из загранкомандировки и держал в гараже. Пользовался отец им очень редко: во-первых потому, что всей семьёй на нём не поедешь, а во-вторых, потому что отец вскоре купил "Москвич", который был покрыт славой не меньшей, чем "Ява".

Вскоре отцовские загранкомандировки закончились, и автомобиль с мотоциклом стояли в гараже, напоминая семье о том, что не только нужда была покровительницей семейной жизни, были и светлые дни, когда семья, не считая денег, отдыхала, что называется на полную катушку.

Когда всё валилось из рук, когда у отца от отчаяния и безысходности играли желваки, мать брала супруга за руку и отвадила в гараж. Там открывалась бутылочка и супруги, забыв о неприятностях, смотрели на Яву с Москвичом и вспоминали самые счастливые дни своей жизни.

— А помнишь Миша, как мы на мотоцикле в Таллинн ездили?

— Мы тогда разбили палатку у телевышки, — уточнял отец.

— Все ходили и смотрели на наш мотоцикл.

— Они не могли понять, почему на иностранном мотоцикле наши номера.

Далее шли воспоминания о Москвиче, о путешествиях и приключениях без которых никогда не обходилось. Настроение улучшалось, и невзгоды не казались уже такими страшными.

Иногда отец выгонял свой Москвич из гаража и катал всю семью за городом. Тут была и рыбалка, и вылазки за грибами и просто езда с ветерком. Это обычно происходило после получки или премии.

После прогулок Москвич с Явой тщательно мылись и терпеливо ждали новой поездки.

— Папа, а для чего ты мотоцикл моешь, — спрашивал Петя, — мы же на нём не катались?

— Техника должна всегда содержаться в чистоте, — отвечал отец.

Мать обнимала сына за плечо и шептала ему в ухо:

— Пускай моет. Это ему доставляет удовольствие. Мне кажется, что он свои машины больше жены любит.

— Не больше, конечно, — ответит отец, услышав слова жены, — но техника, как и женщина, любит ласку и чистоту.

В последний школьный год эта семейная традиция была нарушена. Всё время и все средства были направлены для достижения одной и единственной задачи — поступления сына в ВУЗ.

После занятий Петя наспех запихнув что-нибудь в рот, бежал к репетитору, потом бегом домой, домашние задания, поздний ужин и отбой. Такой бешенный темп казалось невозможно было выдержать, но человек, как известно привыкает ко всему. Сын привык, что видит родителей только утром, а родители смирились, что погладить по головке своего сыночка можно только спящего.

Однажды во время короткого утреннего общения, за завтраком, отец сказал:

— С сегодняшнего дня у тебя прибавляются занятия по русскому и литературе.

— Господи, куда же больше! — взмолился Петя.

— Ничего не поделаешь, такова жизнь.

— И куда мне надо будет бегать к этому репетитору?

— Это не репетитор.

— А кто же он?

— На репетитора уже денег не хватает. Это ученик с вашей школы, отличник, на всех олимпиадах занимает первые места, — объяснил отец.

— Кстати, твой однофамилец и тёзка, — добавила мать.

— Везунчик что-ли?

— Какой везунчик? — не понял отец.

— Кликуха у него такая.

— Помнишь, мы уже говорили о нём? — напомнила мать.

— Но мы с ним близко даже не знакомы, просто я знаю, что он есть — вот и всё.

— Значит, пришло время познакомиться поближе, — подытожил отец.

На этом разговор закончился. Родители посмотрели на часы, ойкнули, выскочили из-за стола и, дожевывая на ходу бутерброд, убежали на работу. Петя вымыл за ними посуду, собрал портфель и ушёл в школу.

На перемене Везунчик сам подошёл к Пете.

— Привет, тёзка! Это с тобой мне надо заниматься?

Петя, не зная что ответить, пожал плечами.

— Не тушуйся, насмерть не замучаю. Сегодня после уроков жди меня у входа в школу.

— Пойдём заниматься? — робко спросил Петя.

— Пойдём, пойдём, заодно и позанимаемся.

После уроков два Пети пошли заниматься. Правда их путь странным образом пролегал мимо домов школьников и закончился у старых гаражей. Везунчик подошёл к гаражу отца Чернокнижника и достал из кармана ключ.

— Пришли, — сказал он.

— Что здесь? — удивился Петя.

— А что тебя не устраивает?

— Я думал, что мы будем заниматься!

— Подержи, — вместо ответа услышал он голос Везунчика.

Петя взял портфель тёзки и стал наблюдать, как тот пытается открыть металлическую дверь гаража. Дверь видимо перекосило, и она не поддавалась. Петя стоял и с удивлением наблюдал, как его новый знакомый по-хозяйски открывает отцовский гараж.

— Это и будет наше первое занятие, — говорил Везунчик, упираясь в дверь. — Сейчас покатаемся на мотоцикле, а затем ты опишешь мне свои ощущения. Годится?

Дверь поддалась и со страшным скрипом открылась. Везунчик зажёг свет, и Петя увидел в углу гаража отцовскую Яву. Она, вся забрызганная грязью, смотрела на Петю своим единственным глазом и как бы говорила: "Забери меня отсюда! Мне здесь плохо!"

— Но ведь это же…

— Да, недавно это был мотоцикл твоего отца, — гордо сказал Везунчик, прервав Петю, а теперь это моя машина.

— Отец таким образом расплатился с тобой за занятия?

— Всё в этом мире стоит денег, — сказал Везунчик.

— А ключи?

— Мне негде его держать и твой отец разрешил мне некоторое время пользоваться гаражом.

— А почему он такой грязный?

— Потому что танки грязи не боятся.

Везунчик подошёл к мотоциклу, выставил нейтральную передачу, повернул ручку газа и завёл мотор. Мотоцикл взревел. Пете показалось, что он слышит не рокот мотора, а стон, попавшего в капкан зверя, машина затряслась, будто человек испускающий дух в предсмертных судорогах. Петя подбежал к мотоциклу, схватил его за руль и прижался к нему.

— Нет, нет, — услышал он рядом голос тёзки, — за рулём буду я, а ты садись сзади.

Петя с потухшим взглядом, в какой-то прострации послушно сел сзади. Машина взревела, рванулась с места и выехала из гаража.

Накатавшись, Везунчик довёз своего пассажира до дома.

— Опиши все свои ощущения и завтра принеси мне, — сказал мотоциклист, потом он вывернул ручку газа и скрылся из вида.

Однако мотоциклисту явно не хотелось расставаться со своей новой игрушкой. Адреналин ещё не в полной мере вспенил кровь, сердце ещё не замирало на крутых виражах, дыхание ещё не останавливалось, когда машина, оторвавшись от земли, как птица, несколько мгновений находилась в состояние свободного полёта. Везунчик помчался за город, где шоссе представляло собой прямую, как стрела линию, где холмы должны были подбросить машину и подарить её новому хозяину незабываемые мгновения блаженства.

Добравшись до места назначения, мотоциклист остановился. Как спортсмен перед решающим прыжком он отдыхал и собирался с силами. Но вот настала решающая минута. Везунчик поправил новенький шлем, который был только что приобретён, затянул на запястьях кожаные перчатки и плавно отпустил ручку сцепления. Машина мягко покатилась по асфальту. Амортизаторы нежно покачивали седока, как бы стараясь его усыпить. Вот наездник слегка повернул на себя ручку газа и тембр двигателя изменился. Теперь никакой нежностью даже и не пахло. Мотоцикл подъехал к основанию холма, и газу пришлось прибавить ещё. Теперь мотор не пел и даже не стонал. Он ревел, как истребитель, приближающийся к порогу звуковой скорости. Подъём на холм закончился и мотоцикл, перевалив через хребет возвышенности, помчался вниз, увеличивая скорость. К подножью следующего холма машина не приехала, а прилетела. Вот она легко преодолела подъём и оторвалась от земли. Блаженство растеклось по всему телу мотоциклиста. Однако этого ему было мало. Это ведь мотоцикл летел, а не его хозяин. А хозяину хотелось, чтобы летел он. Человек должен был слегка оторваться от сидения и вот тогда он хоть и на мгновение, но превратится в птицу. Для этого надо было ещё немного добавить газа.