Грешница и кающаяся. Часть I - Георг Борн

Он находился только несколько дней в столице и не успел еще встретиться с мисс Брэндон, но встреча эта была слишком важна для него, он во что бы то ни стало должен был видеть ту, которую так давно искал.

Граф.тихо подошел к принцессе. При этом он заметил, как высоко вздымается ее грудь, хотя принцесса, кроме польки, которую протанцевала с принцем Вольдемаром, не участвовала в других танцах.

Эбергард попросил ее на вальс; Шарлотта положила руку ему на плечо, и прекрасная пара помчалась по зале под звуки дивной музыки. Когда граф, улыбаясь, подвел утомленную принцессу к стулу и, низко кланяясь, благодарил, из-под камзола вдруг выскользнул амулет, висевший на золотой цепочке.

Принцесса увидела его. Это была драгоценная вещица с какими-то странными знаками. На золотом овале в обрамлении бриллиантов были изображены три знака из жемчужин — крест, солнце и череп.

Принцесса с удивлением взглянула на амулет; казалось, и король заметил драгоценное украшение графа. Шарлотта хотела обратиться к нему с вопросом, но Эбергард, молча поклонившись, избежал ее взгляда и быстро скрылся в толпе гостей. Вскоре после того король подал знак к окончанию бала.

III. ЛЕОНА

Через несколько дней после описанных нами событий по узкой улочке города спешил, кутаясь в плащ, высокий господин. Очевидно, он направлялся к темневшему вдали зданию столичного цирка. На соборной башне только пробило шесть часов, но уже было так темно, что неизвестный едва различал подъезды и окна здания. Только совсем приблизившись, он увидел по одну сторону цирка тусклый фонарь.

В эту минуту из тени портала, украшенного колоннами, навстречу ему вышел тоже высокий и плечистый человек, который, по-видимому, его ожидал.

— Ты ли это, Мартин?

— К вашим услугам, господин Эбергард.

— Узнал ли ты что-нибудь?

— Час назад камергер фон Шлеве посетил мисс Брэндон, когда она уже была внизу, в помещении львов.

— Говорил ли он с ней?

— Нет, господин Эбергард я видел в окно, как молодой человек, его зовут Гэрри, вскоре спровадил его.

— Видела и узнала ли тебя мисс Брэндон?

— Нет, господин Эбергард.

— Подожди меня здесь, Мартин.

Широкоплечий, уже известный нам из первой главы капитан парохода «Германия», этот добрый, честный малый, который каждую минуту готов был отдать жизнь за своего господина, хотел еще что-то шепнуть ему, но Эбергард уже исчез в портале цирка.

Мартин отошел в сторону, так как появились рабочие, чтобы зажечь фонари,— близилось время открытия кассы. Эбергард спустился по лестнице, что вела в уборные наездниц. Сердце его сильно билось — свидание, к которому он теперь готовился, было целью его путешествия через океан, и мы увидим, что причина, побудившая его к тому, была очень важной.

Эбергард был в невзрачном серо-коричневом сюртуке и такой же шляпе и вполне мог сойти за работника. Когда он достиг длинного коридора, освещенного несколькими газовыми рожками, глухой рев указал ему дальнейший путь. Он остановился перед дверью с бронзовой дощечкой, на которой значилось: «Мисс Леона Брэндон», и трижды постучал. Тихие шаги приблизились изнутри, дверь отворилась, и Эбергард увидел ту, которую так долго искал.

Леона Брэндон, узнав Эбергарда, в испуге попятилась; с минуту она стояла как вкопанная, только что-то невольно прошептали ее прекрасные губы. Черное платье с длинным шлейфом и без всяких украшений и отделок обрисовывало стройную фигуру женщины; ее темные блестящие волосы были гладко зачесаны, даже мгновенный испуг не заслонил на ее бледном лице и в темных глазах выражения гордости и властолюбия.

Она отступила назад, и Эбергард воспользовался этим, чтобы пройти в комнату и запереть за собою дверь.

— Мы одни, графиня,— проговорил он низким голосом, оглядев помещение, в глубине которого находилась большая позолоченная клетка с тремя львами.

— Эбергард,— прошептала мисс Брэндон, приходя в себя,— вчера, заметив вас в экипаже на гулянье в парке, я подумала, что вижу привидение.

— Вы не ошиблись, я искал вас.

Мисс Брэндон справилась с собой, и ее прекрасное лицо снова приняло холодное и гордое выражение.

— Какой странный маскарад, граф! — проговорила она с сарказмом, глядя на простой костюм Эбергарда.

— Мой костюм не менее странен, чем и все то, что я вижу здесь. Я пришел сюда, графиня Понинская, потребовать своего ребенка!

— Потребовать от меня ребенка! Странное требование, господин граф! Ваш ребенок — это и мой ребенок, и отчего вы не называете меня по имени, все же я ваша жена?

— Бывшая, хотите вы сказать, графиня Понинская. Я полагаю, этот вопрос в нашей жизни решен навсегда. Не думаю, чтобы после всего происшедшего и после четырнадцати лет разлуки что-либо связывало нас.

— Вы были в Америке…

— Да, и я приехал сюда только для того, чтобы потребовать у вас свою дочь, которая оставалась на вашем попечении,— проговорил Эбергард спокойно.

Леона Брэндон, или графиня Понинская, оставила вопрос Эбергарда без ответа; казалось, она не могла спокойно выносить его взгляд.

— Вы молчите, вы колеблетесь, мое предчувствие…— Глаза Эбергарда заблестели.— Где мой ребенок?

— Тише, господин граф!

— Я требую от вас ответа, не оставляйте меня долее в неизвестности. Выражение ваших глаз меня пугает! Мой ребенок мертв?

— А если и так? — Леона торжествующе улыбнулась, явно наслаждаясь страданиями стоявшего перед ней человека.

— В таком случае вы его убили!— через силу выдавил из себя Эбергард, приблизившись к этой жестокосердной женщине.— Моя дочь была для вас обузой, она мешала вашему ненасытному честолюбию, честолюбию, которое привело вас сюда, на арену, где вы демонстрируете, что вам покоряются даже цари пустыни. Где мой ребенок? Я требую от вас признания.

Леона с возрастающим волнением слушала Эбергарда; глаза ее дико сверкали, грудь высоко вздымалась, руки сжимались от злобы.

— Я не признаюсь вам ни в чем! — прошептала она наконец.

— Тогда я сумею заставить вас! — Эбергард не в состоянии был владеть собой — страх за ребенка заглушил в нем все,

Леона отступила назад поспешно подошла к большой золотой клетке, в которой с ревом метались львы, и положила свою изящную руку на крюк, что запирал дверцу. Еще одно движение — и львам будет открыт доступ к отважному, дерзкому человеку, который спокойно, с вызовом на лице встретил ее угрозу. Ничто не выдавало в нем ни боязни, ни Страха, непреклонный стоял он против женщины, рука которой каждую минуту готова была открыть дверцы клетки.