За дальние моря - Виктор Харин

Ответила им Весенний Ручей:

– Вы такие могучие, великие воины, слава про вас разнеслась во все концы земли, но как мне выбрать одного-единственного среди вас, достойного моей руки?

Подумали братья и решили:

– Мы устроим состязание в силе и ловкости, и кто из нас всех победит, тот и будет тебе мужем.

И ускакали, гремя оружием, на поединок. Бились они долго, земля ходила ходуном, но один не мог взять верх над другими, так что состязание длилось и длилось. Невмоготу Матери Земле стало терпеть их удалые скачки. Забросила она их на небесную твердь, поближе к Отцу Солнцу, ибо только он мог повлиять на своих беспутных сыновей, но и он не смог. Только отослал подальше с глаз долой в северные широты.

А в это время налетела коварная Изерга на дом Весеннего Ручья и полонила ее. Утащила в чертоги свои холодные, заморозила в пещерах глубоких, и не стали больше таять снега в этих землях.

С той поры Братья Сполохи и скачут по небесам северным, ищут суженую, да все никак решить не могут, кто из них более достоин ее руки.

А мы, Мартин, с тобой как раз и побывали в пещерах глубоких, где Изерга держит своих пленников, и позвали на помощь Сполохов. Думаю я, что помогли мы им в поиске.

– А при чем тут эта история? – удивился Мартин. Рассказ ему понравился, только он в толк не мог взять, какое отношение это имеет к нему и освобождению бабушки Августы из ледяного плена.

– Помнишь, я случайно обмолвился, что едва сдер-ржал возглас? – ворон казался подавленным.

– Помню.

– Я знал Весенний Ручей. Однажды, когда я был еще только получившим пер-рья птенцом, я отпр-равился в свой первый полет. Я не знал, куда лечу и зачем, пр-росто наслаждался полетом. И ветр-ры принесли меня в холодную страну, где я замер-рз и обессиленный упал на крыльцо небольшой избушки на окраине сур-рового леса. Это был дом Весеннего Р-ручья. Она вышла на кр-рыльцо, увидев меня, улыбнулась, и снега начали таять. Она взяла меня в р-руки, поцеловала, я ожил и взлетел. Более пр-рекрасного создания я не встречал. Некотор-рое время я жил в дупле р-рядом с ее домом, заглядывал ей в окна, смотрел, как она р-работает. Когда она бр-родила по лесу, я бесшумной тенью скользил следом…. – ворон мечтательно щелкнул клювом.

– И что потом случилось? – перебил его Мартин, прогнав наваждение.

– Случилось? – вздрогнул ворон. – Потом налетела Изер-рга и похитила ее. Я пытался помешать, но северным ветр-ром меня хлестнуло по лицу и зашвырнуло прочь. Только чер-рез несколько дней я нашел дор-рогу к домику на окраине леса, но он был пуст и холоден. А сегодня, спустя столько лет, я наконец-то нашел ее. Увидел в одном из сар-ркофагов и едва сдержал крик. Когда все р-рушилось, краем глаза я увидел, как Сполохи схватили двоих, плененных Изергой, и с ними пробивались навер-рх. Я надеюсь, что это Весенний Р-ручей и Хранительница Августа, потому что когда ты закричал, я был совсем р-рядом, на соседнем саркофаге. Будем молить светлые силы за Братьев Сполохов, и пусть им сопутствует удача.

– Значит, наша миссия удалась! – рассмеялся Мартин. – Мы победили!

– Возможно, а сейчас давай выбир-раться отсюда. Посмотр-рим, что там внизу под хижиной Изерги, – с этими словами он перебрался на плечо мальчика. Мартин улыбнулся, забросил рюкзак за плечо и зашагал вниз по ступеням, по-прежнему излучающим голубоватый свет.

Мартин давно потерял счет времени и бесконечным поворотам, ступеням, излучающим холодный голубоватый свет. Шаг, еще шаг. Только вперед, позади ничего, впереди надежда. Временами ворон срывался, и, разрывая черным крылом монотонность голубого освещения, уносился прочь за очередной поворот. Мальчик обессилено сел, прислонившись спиной к холодной стене тоннеля. Порывшись в рюкзаке, он достал раскрошившийся сухарь, забросил в рот и, блаженно закрыв глаза, перекатывал его языком. Хотелось пить. Воды они не встречали уже давно. Временами попадались холодные, больше похожие на капельки слез ручейки с противной, немного затхлой водой. Но это была вода, она утоляла жажду. Карак ворвался в усталую полудрему маленьким шумным вихрем:

– Маар-ртин! Мартин! – позвал он. Мальчик открыл глаза и не сразу сфокусировал взгляд на птице, от усталости у него двоилось в глазах. «Два говорящих ворона – это уже чересчур», – подумал он.

– Мар-ртин! – затараторил ворон, – за повор-ротом все совсем по-другому. Там нет голубоватого света, все как в тумане, немного р-размыто, и похоже, что пещеры кончаются. Я видел там землю, р-реки, даже слышал переливы птиц. Это невозможно, но, кажется, мы куда-то пр-ришли.

– У тебя, наверно, галлюцинации, – устало ответил Мартин, он ни капли не поверил спутнику. Откуда под землей могли бы взяться птицы. – Мне бабуля рассказывала, что в пустынях усталые путники видят различные картины, бредут за ними, теряются и погибают. Они называются миражи.

– Пойдем, сам увидишь, – настаивал ворон.

Мартин нехотя встал, повел, разминая, плечами, взвалил ранец, отправился за улетевшим вороном. И действительно, за очередным поворотом, он увидел туман, сквозь который проступали очертания деревьев, доносились звуки струящейся воды. Свод тоннеля заканчивался каменной аркой, исчерченной непонятными знаками. Рунами – вспомнил он. Однажды он видел подобные в старинной бабулиной книге. Тогда он спросил ее, что это за странные письмена, а она ответила, что это руны, и больше ничего не пояснила. Поддавшись жажде, Мартин бросился вперед.

– Стойте! – остановил его громкий голос. – Кто вы такие, как сюда проникли?!

– Мы путники, сбились с пути. Долго мы бр-родим по бесконечным пещерам, – прокричал ворон, вцепившись Мартину в плечо. – Мы не имеем чер-рного умысла и не причиним зла местным обитателям.

– Стойте! – пророкотал голос. – Замрите!

Путь им преградила плотная стена тумана. В самой его глубине зародилась неясная, размытая тень, туман начал светиться изнутри, и гулкий низкий голос запел однообразный мотив:

Кто тревожить ныне станетЗемли, скрытые туманом,Кто живым своим дыханьемПыль колышет вековую,Кто осмелился нарушитьВечный сон теней минувших,Кто своим поступком дерзкимОсквернил порядок древний…

– Навер-рное, это привратник стр-раны теней, – прошептал ворон оторопевшему Мартину. – Мы выр-рвались из ледяного плена злобной Изерги. Мар-ртин, мы прошли…

– А почему он поет? – не дал закончить ему мальчик.

– Старики р-рассказывали, что так с начала времен р-разговаривали между собой духи, люди, звер-ри. Но со временем утр-ратили эту способность, – и, секунду помолчав, продолжил. – Я слышал об этом, Отец Ворон, мой пр-редок, как-то упоминал о давно утраченной тр-радиции – петь др-руг другу при встрече. Тогда слова имеют больший вес и способны твор-рить чудеса. Нам надо ответить ему на его языке, тогда он будет говор-рить с нами. Ты можешь попробовать. Ты Хранитель, у тебя это должно быть в кр-рови.

Мартин закрыл глаза, вдохнул поглубже и на одном дыхании выдал:

Мы послы средины мира,Мы гонцы от света к тени,Мы прошли по небосводу,Мы проплыли по теченью,Мы спустились в подземелье,Мы нарушили запреты,Мы Хранители преданий,Мы исполнены заветов.

Ворон недовольно заворчал. Мартину показалось, что он не в восторге от того, как у него получилось складывать слова.

Ответил им страж:

Кто напел вас, насказал вас?Никогда и не слыхал я,Чтоб вело людское семяДальней древности преданья.Донеслись дурные вести,Ветры злые прошептали,Будто в мире человечьем,Связи с духами пропали.Но не думал, не гадал я,Что случится вдруг такое.И придет совсем нежданноМне посланник чужестранный

Мартин подхватил:

Страж суровый, не гневитесь.Мы попали в подземельеИзерги избы холодной,Бились с нею мы нещадно.Мы разрушили пещеры,Где в плену томились те, ктоНе поддался ее воле,И пути другого нету.*

Как только слова отзвучали, сгустившийся пред ними туман расступился, и они увидели своего собеседника. Это был древний старец с выцветшими от времени пронзительными глазами и спутанными, струящимися до земли волосами. Все его лицо было изрезано глубокими морщинами. Опирался он на внушительный узловатый посох. Старец поднял посох и концом коснулся груди Мартина:

Вы, пришедшие оттуда,Где витают злые силы.В эту дверь войти не трудно,Трудно выбраться наружу.

Мартин ухватился за посох и потянул на себя, подхватив последнюю строфу старца, приговаривая:

Трудно выбраться наружу,Тени знают, где тут выход.

Старец потянул посох на себя, повторив строчку Мартина.

Тени знают, где тут выход,Знают, как хранить молчанье.

Настала очередь Мартина тянуть:

Знают, как хранить молчанье.Не все тени молчаливы.

Старец подхватил: