Олимпийский лёд (СИ) - "EvgenyaTrofims"

Раз она молчит, у Панкратова есть время докурить… Совсем немного осталось. Пару тяжек и сигарета стлеет в его руках. Как и тупое желание, появившееся в его голове.

И вот, они стоят на улице. Зима, темень, лишь желтый свет от фонаря, стоящего у их катка. Высокий парень, докуривающий свою смерть в виде дыма. Девушка в его куртке, невероятно большой для её тонкого тела. Его волосы развиваются, её собраны в тугую причёску. И их окутывает дым, перемешавшись со свежим снегом, что пошел с неба.

Тимур затягивается в последний раз. В последний раз для этой сигареты. Окурок летит в мусорку, а сам он вновь облокачивается на стену. С громким хлопком прислоняется спиной, закрывая глаза и выдыхая дым. До встречи, вкус вишни.

— Докурил? — Смирнова выгибает свою изящную бровь.

— Угу, — соглашается Панкратов.

Она разворачивается ко входу. Уверенными шагами идёт к двери, а Тимуру не остается ничего больше, кроме как пойти следом. Словно в дыме от его любимых вишневых сигарет, он хватает девушку за руку. Резким движением разворачивает на себя, притягивает рукой за талию. Если это была талия, с его курткой было непонятно. И накрывает мягкие губы своими. Парень вжимает девушку в себя. Он целует так, как целовал бы человек в последний раз. Ведь это мог быть действительно первый и последний раз в его жизни, она может просто не ответить. Но он чувствует. Чувствует, как тонкие ручки обвивают его шею, губы неумело отвечают, а её сердце бьется, чуть не вылетая из грудной клетки. Пытаясь встретиться с таким же сердцем Панкратова.

— Вау… — все, что выдает Ева после поцелуя. Смотрит в глаза Панкратова, такие… Такие невероятные!

— Рад, что ты оценила мои способности, — улыбается Тимур, усмехаясь.

— Дурак, — она слегка бьет кулачком ему в грудь, хмуря брови.

Мужской тихий смех доносится до её ушей. Он смеется!

— Иди сюда.

Он берет её за подбородок, поднимая к себе и целуя. Сердца гоняют кровь с невообразимой скоростью, кажется, что от его звука можно оглохнуть. Господи, да они оба не доживут до прокатов такими темпами.

Часть 5

Тимур практически вылетел на лёд, едва успевая отдышаться к тому моменту, как предыдущий фигурист сходил со льда. Ева с готовностью взяла его кофту сборной в руки, попутно снимая с себя куртку и начиная разминаться, ходить, да просто что угодно, лишь бы не волноваться за прокат парня. И за свой заодно… До неё осталось два парня, считая Тимура, и Саша. А на лице эта глупая улыбка…

Как и у Тимура, встающего в позу на льду. Денис Русланович подаётся вперед, чтобы ему было удобнее. Мать парня наклонила голову в сторону, недовольно сжимая губы. Опять убежал куда-то, а не тренировался. Еще и эта девчонка, которая вскружила ему голову. Вернулись вместе, что давало определенную почву для размышлений. Ева не нравилась родительнице, она считала, что девочка потянет Тимура на дно. Панкратов сейчас выше всего фигурного катания в мире, и если ему хоть кто-то близкий покажет, что это действительно так, он совсем сдуется.

— Мама, — Катя подошла ближе, — Кто Ева Тимуру?

Тимур начал свою программу. Как всегда, полностью академически верный и исполняющий хореографию ровно так, как поставили. Этого не хватало его младшему брату, а сестре не хватало выносливости. Идеальный продукт, взращенный в условиях, позволивших становиться первым. Золото олимпиады будет его, в этом не стоит сомневаться. И Тамара Львовна не сомневалась, только смотрела за тем, как ее старший сын исполняет дорожку шагов. После неё прыжок, она это точно знала.

Ева тоже это прекрасно знала. И в очередной раз удивлялась тому, как можно настолько одинаково выполнять каждую программу. Она все еще считала его исполнение слишком академической и скучной, но теперь не могла не засмотреться на легкие движения. И не могла не вспоминать, как пару минут назад эти руки обнимали её за талию.

Все это казалось безумием. И неправдой. Ведь не мог Тимур её целовать, не мог. Он ведь её презирает, он ведь неприступный и никого к себе не подпускает.

Четверной флип.

Исполнен идеально, с поднятыми вверх руками, пусть за это теперь и не добавляют. Но Ева успела увидеть победную улыбку на лице парня. И сама не сдержала улыбки. И когда она успела в него влюбиться?.. В самовлюбленного, слишком упертого, наглого и невыносимого?

Он вошел в волчок со сменой ноги, но его мать заметила только то, что он недотягивает ногу. Недовольно покачала головой, наконец-то отвечая дочери.

— Я не знаю, Катерина, тебе стоит спросить об этом у брата. Ты подготовилась к своему прокату? — она прекрасно понимала, как и все, что Катя поедет на Олимпиаду только если кто-то из основных девочек вылетит. И именно для этого она должна быть выше, чем Даша Калинина.

Призрачная надежда на поездку на Олимпиаду все же была. Если Смирнова не сможет выполнить свою программу из-за травмы, её снимут, и даже не посмотрят на возмущения Тимура.

Каскад, четверной лутц и тройной тулуп.

Ой как Тамаре Львовне не понравился этот тулуп. Грязный, слишком изощренный и непонятно выкрученный.

— Давай, — прошептала одними губами Ева, когда увидела заход на аксель. Тимур потряс плечами, пока заезжая спиной. Но, в один момент, он разворачивался и…

Тройной аксель.

Он чуть не свалился, едва удерживаясь на ноге и не касаясь рукой льда. Хотя был готов в последний момент коснуться, чтобы выйти из прыжка.

— Бездарность, — прошипела его мать, разворачиваясь ото льда. Она больше не хотела смотреть. Завалить аксель! Это все потому, что он не занимался сам, а все время отдавал этой девчонке. Вот она посмеется, если Смирнова завалит всю программу! А он из-за неё убил свою идеальную форму!

— Волнуешься? — Артём обнял Еву сзади, — Как ваши тренировки?

— А? — она повернула голову на друга, — Да неплохо… Как еще они могут быть. Тимур неплохой тренер.

Беспалов замолчал. Конечно, он подозревал, что с другом что-то не так. В плане, нет, он видел, что с ним происходит. Все эти истерики из-за Евы, его готовность не участвовать в Олимпиаде, если девушку не допустят… Он прекрасно знал, что это.

Панкратов докручивал последнее вращение, силой сдерживая улыбку. Сам себя ненавидел сейчас за то, что чуть не упал с тройного акселя.

Последний аккорд музыки. И улыбка сошла с лица. Только жесткость в глазах. И разочарование в самом себе. Его сейчас будут все попрекать. Как обычно. Тренера, мать, сокомандники. Как же так, великий и невероятный Панкратов, оказывается, тоже человек и тоже умеет падать! Он уже настроился на осуждение, выходя со льда. Настроение рухнуло ниже некуда.

— Ты молодец! — Ева.

Губы сами по себе растянулись в улыбке. Так искренне прозвучало это из уст девушки, пусть и было полнейшей неправдой. Он накосячил и должен будет это отработать, на Олимпиаде он не имеет права так оплошать.

— Это было отвратительно.

О, мать. Тимур поднял на неё голову, кивая. Со спокойным выражением лица, не добавляя ничего лишнего. С ней проще согласиться, и этот урок он усвоил уже давно. Это она так пытается задать ему настрой на произвольную программу, но не замечает, что делает еще хуже. Как она вообще смогла работать тренером? Раздраженно дернув плечом, Тимур пошел переодеваться на произвольную программу. Ева попыталась пойти с ним, но была остановлена категоричным «Разминайся». Она понимала, что парень явно не в духе, поэтому перечить не стала. Да и действительно, мышцы нужно было хорошенько размять перед прокатом, чтобы не повредить еще больше.

Смотреть на еще одного мальчика она не стала. Тем более, все мысли были заняты Тимуром, тем что происходит между ними. И поцелуем. Смирнова боялась завалить программу просто потому, что думает о парне.

— Что между вами? — Артём привалился к шкафчику в мужской раздевалке. Тимур поднял на него взгляд типа «да ладно? Нашел время поговорить». Беспалов пожал плечами, улыбаясь и подмигивая.

— Мне нужно переодеваться, — ушел от темы Тимур, расстегивая костюм и доставая второй из чехла. Невероятно блестящий, изумрудный, с V-образным вырезом. Волосы переплетать сегодня он не будет, но на произвольной программе они сплетены в хвост на макушке, а на награждение крепился еще и зеленый венок.