Из весны в лето - Диана Палмер

     — Отторино Респиги, Сергея Рахманинова, Франца Йозефа Гайдна, — намеренно полно, как на экзамене, отчиталась Сара.

     — И что же, современную музыку совсем не слушаете? — спросил он так, словно у нее не было даже шанса поразить его своими музыкальными пристрастиями.

     — Ну почему же? Слушаю, — вызывающе бросила она.

     — И кого же? — взыскующе спросил тот.

     — Джерри Голдсмита, Джеймса Хорнера, Дэнни Элфмана, Гарри Грегсона-Уильямса, Джеймса Ньютона Говарда... Достаточно? Я могу продолжить перечисление, если у такого занятого человека, как вы, найдется для этого время.

     — Деревенская девчонка сечет в музыке?

     — Да, знаете ли, на нашем заштатном выпасе чем еще заняться...

     — Вы цитируете мои перлы? Польщен, — сказал довольный Джаред Камерон, чем вызвал в собеседнице очередной приступ непримиримости, который она с трудом подавила, смолчав. А он снизошел до того, что после этой короткой прелюдии спустился с лестницы и подошел к Саре, продолжив пикироваться нос к носу. — Тот ковбой, что был на концерте вместе с вами...

     — А что с тем ковбоем?

     — Он разделяет ваши музыкальные пристрастия?

     — Не будь этого, мы не отправились бы на концерт вместе, — резонно заметила Сара, представления не имеющая о предпочтениях Харли.

     — Логично... А что еще вас объединяет? Его фамилия ведь, кажется, Фаулер.

     — Харли Фаулер. Почему вы меня о нем спрашиваете?

     — И вы с ним...

     — Друзья.

     — Просто друзья?

     — Просто друзья, — раздраженно подтвердила Сара.

     — Угу... Значит, вы с ним просто друзья...

     — Послушайте, мистер Камерон. К чему все эти выяснения? Я вынуждена была изменить свои планы на уик-энд лишь для того, чтобы доставить вам заказ. Я не обязана тратить время, чтобы держать перед вами отчет. В условиях деловых отношений это несколько неуместно, вы так не находите?

     — Так вы привезли мои книги, мисс Доббс? — притворно спохватился Джаред.

     — А чего бы ради я сюда приехала? Не с вами же поболтать!

     На следующее утро, как водится по воскресеньям, Сара Доббс отправилась в церковь, а затем по давно уже укрепившейся традиции зашла перекусить в кофейню «У Барбары».

     После посещения церкви ей обычно думалось легко и свободно. Она старалась иначе смотреть на вещи, которые ее тревожат.

     В данный момент, как и во все последние дни, Сару беспокоило одно обстоятельство. Она пыталась разобраться в себе, чтобы понять, по какой такой загадочной причине она, человек, в общем-то, беззлобный, никогда не испытывающий желания обидеть ближнего, культивировать агрессию, вдруг так неконтролируемо срывается на этого, в сущности, совершенно незнакомого человека. Не проще ли бесстрастно делать свое дело и удаляться восвояси, давая ему понять, что не собирается ублажать его жажду препирательств? Ведь им и выяснять-то между собой нечего. Когда не знаешь, что сказать, следует промолчать. И обычно она так и делает, но только не с этим людоедом...

     После ланча Сара отправилась к флористу, где выкупила заранее заказанный красивый букет цветов, а затем вернулась в церковную ограду. Она прошла на территорию кладбища, направилась к гранитной плите и положила букет на могилу деда. Был День отца — третье воскресенье июня. — Привет, деда. Как ты там с бабушкой? Я скучаю по вас, особенно летом. Постоянно вспоминается, как мы проводили каникулы... Помню, как поймала первого окуня в нашей речке. Бабушка его приготовила на ужин. Это был самый вкусный ужин в моей жизни... Дед, у меня сложности, — доверительно поделилась Сара со своим безмолвным наставником. — Да-да, проблемы общения, как в детстве. Тут появился новый человек в городе. Не заладилось все как-то с самого начала. Не знаю, как такое могло случиться, но я с удивительным постоянством, демонстрирую себя с самой худшей стороны, стоит мне с ним столкнуться. Проблема в том, что не сталкиваться с ним у меня нет возможности. Эта взаимная антипатия только усиливается. Твоя внучка оказалась не способной к предотвращению и улаживанию конфликтов... — изобличила себя девушка.

     Склонившись к насыпи, поросшей зеленой травкой, она выдрала неблагообразные сорняки, попрощалась с дедом и пошла прочь.

     Сара шла меж могил, пока возле одной из них не заметила того, о ком всего несколько минут назад доверительно рассказывала деду. Она хотела притвориться, что не узнала этого конфликтного господина, но, отведя глаза в сторону, невольно прочла надпись на светлом мраморе: Элен М. Камерон. Под именем стояли даты. Девочка прожила всего девять лет.

     Сара Доббс не сумела пройти мимо. Она остановилась возле Джареда Камерона и тихо спросила:

     — Ваша дочь?

     — Несчастный случай, — так же тихо отозвался он. — Я отпустил ее в зоопарк с подругой и ее родителями. По дороге домой их машина попала в аварию по вине пьяного водителя встречной машины. Элен погибла в момент столкновения.

     — Соболезную вашей утрате, — искренне проговорила Сара.

     — Что вы здесь делаете?

     — На этом кладбище похоронен мой дедушка. Я часто прихожу сюда, поговорить с ним. Он умер от инфаркта. Теперь у меня никого нет.

     — Моих родителей не стало давно. Жена умерла от передозировки лекарственных препаратов через неделю после гибели нашей дочери... Не перенесла потери... Мой дед жил в этом городке. Я решил, что не найду более подходящего места, чтобы упокоить прах нашей дочери. Теперь Элен рядом с ее прадедом...

     — Какая она была? — спросила Сара.

     — Не думаю, что об этом можно вспоминать спокойно, не испытывая боли.

     — А я не могу не вспоминать о своем дедушке. Долгое время мы с ним были неразлучны... Он преподавал историю в местном колледже. А в свободное время мы рыбачили.

     — Хм, — прокашлялся Джаред Камерон. — Элен обожала воду, плаванье. С первого класса она входила в школьную команду по плаванью. И была повернута на компьютерах. Бывали даже случаи, что она мне растолковывала, что к чему во Всемирной паутине, а не наоборот.

     Он смотрел куда-то вдаль. Сара с опаской поглядывала на его лицо. Оно просветлело. Нет, оно не было улыбчивым, но словно светилось изнутри. Сара хранила трепетное молчание, боясь потревожить Джареда в этот необыкновенный миг. — Мы обожали ее. Когда дети умные, здоровые и красивые, родители возлагают на них большие надежды, всячески содействуют во всех начинаниях. Но стоит детям попасть в беду, значение имеет только их жизнь. Все прочее отходит на второй план. А у нас даже шанса спасти ее не было. Элен не стало в один миг, а ведь она была просто маленькая девочка, — подавляя слезы в гортани, с трудом проговорил Джаред. — Я не могу говорить о ней. Мысли о ее гибели как черная дыра высасывают все мои силы. Мы с женой жили ради нее. Она была нашим смыслом. Я целыми днями работал, меня почти не бывало дома. Я стремился обеспечить будущее нашей девочки. И так плохо знал ее из-за этого. Почти все семейные праздники она и мама встречали в одиночестве. Элен никогда не жаловалась. У моей девочки было не по-детски большое и умное сердце. Не было человека, кто бы ни полюбил ее, пообщавшись. Я задаривал свою малышку подарками. Но какое это значение имеет теперь? Для меня сейчас вообще ничто не имеет значения, — резко заключил он.