Конец вечности - Айзек Азимов

— Мне поручили обучить его Первобытной истории.

— Так этим ты и занимайся. И больше ничем.

Твиссел бросил окурок на пол и яростно растер его ногой, словно это было лицо его злейшего врага.

— Я бы хотел обратить ваше внимание, Вычислитель, — рискнул вставить Харлан, — что многие Столетия текущей Реальности в некоторых отношениях сильно напоминают интересующий нас период Первобытной истории. Я намеревался взять с собой Ученика Купера в эти эпохи, разумеется, в строгом соответствии с пространственно-хронологическими Инструкциями.

— Что?! Послушай, дурья голова, ты будешь хотя бы изредка спрашивать у меня разрешение? Поездки категорически исключаются. Никаких практических занятий. Никаких лабораторных экспериментов. Оглянуться не успеешь, как ты начнешь изменять Реальность, просто чтобы показать ему, как это делается.

Харлан облизнул сухим языком пересохшие губы, обиженно пробормотал извинения и в конце концов был отпущен с миром.

Однако прошла не одна неделя, прежде чем обида его улеглась.

Глава 4

ВЫЧИСЛИТЕЛЬ

Через два года после того, как Эндрю Харлан стал Техником, ему снова довелось побывать в Секторе 482-го. Он с трудом узнал его. Но Сектор остался прежним. Изменился он сам.

Два года работы Техником не прошли для Харлана даром. Жизнь его стала более осёдлой и спокойной. Ему больше не приходилось с каждым новым Наблюдением изучать новые языки, привыкать к новому стилю одежды и новому образу жизни. С другой стороны, за эти два года он замкнулся в своей скорлупе и всё реже тосковал о былых днях, когда он жил и работал в недоступной для него ныне атмосфере братства и товарищества.

Но, пожалуй, самая крупная перемена заключалась в том, что он по-настоящему полюбил свою работу и даваемое ею ощущение власти над судьбами мира, и это сознание собственного могущества помогало ему теперь с высоко поднятой головой нести бремя своего одиночества.

Холодно взглянув на Связиста, сидевшего за своей конторкой у входа в Сектор, Харлан произнес, чётко разделяя слоги:

— Техник Эндрю Харлан просит сообщить Вычислителю Финжи, что он прибыл в Сектор и временно поступает в его распоряжение.

Связист мельком взглянул на Харлана и поспешно отвел глаза.

Среди Вечных это называлось «коситься на Техника» — человек кидал быстрый непроизвольный взгляд на розовый наплечный знак, после чего пускался на любые ухищрения, лишь бы не увидеть его вторично.

Харлан взглянул на эмблему человека, сидевшего за конторкой. Она не была жёлтой, как у Вычислителей, или зелёной, как у Расчётчиков, или голубой, как у Социологов, или белой, как у Наблюдателей. Это была попросту голубая полоска на белом фоне — эмблема Службы связи. Связист был всего-навсего Работником; целая пропасть отделяла его от Специалистов.

Но и он «косился на Техника».

— Я жду, — с затаенной грустью напомнил Харлан.

— Вызываю Вычислителя Финжи, — торопливо ответил Связист.

482-е Столетие запомнилось Харлану своей массивной и внушительной обстановкой; сейчас она показалась ему просто убогой.

За эти два года он успел привыкнуть к стеклу и фарфору 575-го, к царившему там культу чистоты. Ему стал близок этот мир ясности и белизны с редкими бликами светлых пастельных тонов.

Безвкусные гипсовые завитушки, яркие, кричащие краски, размалёванные металлические конструкции 482-го Столетия вызывали в нём брезгливое отвращение.

Даже Финжи словно стал ниже ростом. Два года назад Наблюдателю Харлану каждый жест Финжи представлялся исполненным силы и зловещего смысла. Теперь Технику Харлану с недосягаемых высот его нового положения Финжи показался жалким и растерянным. Харлан спокойно ждал, пока Вычислитель кончит рыться в груде перфолент и поднимет голову с видом человека, решившего, что посетитель уже простоял положенное время и с ним можно заговорить, не боясь уронить свой авторитет.

Харлан как-то узнал от Твиссела, что Финжи родился в энергетическом 600-м Столетии, и поведение главы Сектора стало ему более понятным. Частые приступы раздражительности могли быть естественным следствием постоянного чувства неуверенности, испытываемого грузным человеком, которому вместо несокрушимо прочных силовых полей приходится иметь дело с хрупкой и податливой материей. Кошачья, крадущаяся походка Финжи хорошо запомнилась Харлану; как часто в прошлом, подняв голову от стола, он вдруг замечал невесть откуда взявшегося Вычислителя; его появления всегда были совершенно бесшумными. Сейчас Харлану казалось, что Финжи ходит на цыпочках, боясь, как бы под тяжестью его тела не проломился пол.

«Нет, ему не место в этом Секторе, — с добродушной снисходительностью подумал Харлан, — новое назначение — вот единственное, что может его спасти!»

— Здравствуйте, Техник Харлан, — наконец произнес Финжи.

— Здравствуйте, Вычислитель.

— За эти два года, как вы…

— Два биогода, — поправил его Харлан.

Финжи удивленно взглянул на него.

— Ну да, конечно, два биогода.

Время в обычном понимании этого слова не существовало внутри Вечности, но человеческие тела продолжали стареть, и это старение служило единственной и неумолимой мерою Времени. Физическое Время отсутствовало, но биологическое Время продолжало идти, и за один биогод внутри Вечности человек старел так же, как и за обычный год во Времени.

Однако даже самые педантичные из Вечных редко вспоминали об этом различии. Слишком удобно было говорить «увижу вас завтра», или «вчера я вспоминал о вас», или «встретимся на той неделе», как будто в Вечности и в самом деле существовали «вчера», «завтра» или «будущая неделя». Для удовлетворения природных инстинктов человека были введены условные «сутки», состоящие из двадцати четырех биочасов с формальным разделением на «день» или «ночь», «сегодня» и «завтра».

— За два биогода, прошедших после вашего отъезда, — продолжал Финжи, — в 482-м появились признаки кризиса. Возникла очень странная, чрезвычайно щекотливая и почти беспрецедентная ситуация. Никогда ещё мы так остро не нуждались в точных Наблюдениях.

— Вы собираетесь использовать меня как Наблюдателя?

— Да. Разумеется, это непростительное расточительство — поручить талантливому Технику работу простого Наблюдателя, но ваши прежние Наблюдения до сих пор остаются непревзойденным образцом чёткости и проницательности. Именно эти качества нам сейчас необходимы. А теперь позвольте вам обрисовать некоторые детали…

Но Харлану в тот раз так и не удалось познакомиться с деталями. Отворилась дверь, и он уже больше ничего не слышал: всё его внимание целиком поглотила вошедшая в комнату девушка.

Нельзя сказать, что Харлану никогда не доводилось видеть в Вечности женщин. Никогда — это чересчур. Редко, крайне редко — так будет вернее.

Работая Наблюдателем, Харлан насмотрелся на женщин, но там, во Времени, они были для него почти неодушевленными предметами, как чашки и ложки, столы и стулья, стены и потолки. Они были всего только фактами, подлежащими Наблюдению.

Но встретить такую девушку! Да ещё в Вечности!

Она была одета так, как одевались аристократки в 482-м. Коротенькие бриджи из тонкого материала да прозрачная накидка выше талии — вот, собственно, и всё.

Иссиня-чёрные волосы свободно падали ей на плечи. Тонкая линия помады на верхней губе и толстая на нижней создавали впечатление, что она капризно надула губки. Её юное, почти детское лицо было молочно-белым, и на нём резко выделялись мочки ушей и веки глаз, окрашенные в розовый цвет. С плеч свешивались драгоценные подвески, которые тихонько позвякивали, как бы приглашая обратить внимание на совершенную форму её груди.

Она присела за маленький столик, стоящий в углу, и за всё время, пока Харлан сидел в кабинете, лишь раз скользнула по его лицу быстрым взглядом своих тёмных глаз.

Когда Харлан вновь обрел способность слышать, Финжи уже заканчивал:

— Все эти сведения вы найдёте в официальном отчете, а пока можете занять свою старую квартиру и прежний рабочий кабинет.

Харлан так и не помнил, каким образом он оказался за дверью. Надо полагать, просто вышел…

Из всех чувств, овладевших им, самым очевидным было негодование. Разрази его Время, нельзя позволять Финжи выкидывать такие фокусы! Это издевательство над…

Придя в себя, он перестал стискивать челюсти и разжал кулаки. Надо в этом разобраться. Немедленно! Он решительно направился к столу Связиста; шум собственных шагов гулко отдавался в его ушах.

Связист поднял голову и, стараясь не смотреть на Техника, вкрадчиво произнес:

— Я вас слушаю, сэр.

— Там, в кабинете Финжи, сидит женщина, — спросил Харлан, — она что, новенькая?