Невеста Коупленда - Сьюзен Филлипс

Она самодовольно кивнула в сторону танцующих.

Проследив за ней взглядом, Ноэль увидела, как Куин предлагает даме руку и ведет ее на вальс. Это была черноволосая Анна фон Фёст, высокая, бледная и сверхъестественно красивая. Они не улыбнулись, когда их глаза встретились, а затем Куин и баронесса начали безмолвное движение в совершенном ритме мужчины и женщины, тела которых отлично знают друг друга.

Постепенно Ноэль осознала, что и другие смотрят на нее в ожидании, как она отреагирует на подобное пренебрежение. Приклеив сияющую улыбку на уста, она, извинившись, отошла от Кэтрин и приняла приглашение на танец от симпатичного молоденького виконта со слегка подмоченной репутацией. Если Квину все равно, с кем его видят, то ей тем более.

Чуть позже баронесса фон Фёст покинула бал. И даже несмотря на это Ноэль не видела мужа до полуночи, когда он появился рядом, чтобы проводить ее на ужин, и тут же вернул свое внимание рыжеволосой производительнице шерсти из Лидса. Столы ломились от всевозможных деликатесов, но Ноэль ела мало: немного салата из лобстера и еще один бокал шампанского.

— Ты оставила танец для меня?

Это был Саймон, чем-то смущенный, но все еще решительный.

Когда Ноэль взглянула на него, то поняла, что ее горечь сменилась чувством еще более болезненным — ноющим чувством предательства.

— Прошу прощения, но все танцы на сегодня уже обещаны.

Саймон, казалось, ожидал ее отказ. Он сказал так тихо, что никто из стоявших рядом не мог услышать:

— Забавно, не правда ли, как люди могут обманываться. Я думал, что смогу отдать тебя своему сыну, не потеряв для себя.

Необъяснимо глаза Ноэль наполнились слезами.

— Я не принадлежу тебе, чтобы меня отдавать, Саймон.

Он кивнул, и прежде чем уйти, поклонился и мягко пожал руку.

Этот жест наполнил ее безграничной печалью. Он словно сказал ей: «Ты мое дитя, и я всегда буду заботиться о тебе, независимо от того, что между нами происходит».

Оставшаяся часть бала для Ноэль прошла бурно. Она перелетала из одних рук в другие, выпивала один бокал шампанского за другим и флиртовала напропалую. Не важно, кто был ее партнером, лишь бы она могла танцевать.

Куин ушел из бального зала, чтобы занять место за столом для игры в фараона в библиотеке, где пробыл до тех пор, пока не выиграл три сотни фунтов, а затем пошел за женой.

Она выглядела, словно кто-то только что занимался с нею любовью. Ее смеющееся лицо раскраснелось от танцев, волосы высыпались из узла и вились за ее ушками, ложбинка меж грудей блестела от пота. Как видел Куин, усатый офицер, который вел ее, позволил своей руке скользнуть ниже талии и склонился, шепча ей что-то на ухо.

Куин пересек бальный зал.

— Теперь с моей женой танцую я.

— Послушайте-ка, Коупленд… — офицер воинственно вздернул подбородок, но его слова иссякли под опасным блеском в глазах Куина, и он поспешно отошел.

Куин сгреб свою жену в объятия, прижав так сильно, что мог почувствовать стук ее сердца. В ответ на то, что для красивой пары освободили центр танцевальной площадки, скучающие музыканты заговорщицки закивали друг другу и намеренно начали ускорять темп музыки. Вначале это было так постепенно, что никто не заметил, но затем одна пара за другой стала чувствовать ускорение ритма и покидать площадку для танцев. Наконец темп стал настолько бешенным, что Куин и Ноэль остались танцевать вдвоем.

Они кружились по полу, их одежда сияла бронзой и чернотой. Ее пьяный от шампанского смех разъярил его. Глаза пылали самоуверенностью, и Ноэль рискнула выдержать его взгляд, в этом она стала мастером. В ответ на ее вызов его губы растянулись в ухмылке.

Она тряхнула головой, и ее волосы вырвались из заточения, рассыпаясь по плечам. Пока пара стремительно кружилась, они безудержно вились вокруг нее, ударяясь о щеки Куина и обжигая их, как крошечные плети. Его тело захлестнуло желание. Когда музыканты выдали финальное крещендо, он скрутил непокорную гриву в кулак, притянул голову Ноэль к себе и накрыл своими твердыми губами ее рот.

Ноэль поцелуй показался частью танца. На самом деле он оказался столь же горячим, как музыка, и столь же неистово возбуждающим. Он был несдержанным и настолько откровенно эротичным, что зрители были потрясены.

Только Куин услышал слабый стон, когда с неохотой отрывал свои уста от нее. Она вздрогнула, когда какие-то остатки самоконтроля вернулись к ней. С изящным поклоном он подхватил ее руку и учтиво поднес к своим губам, а затем увел жену из бального зала.

В экипаже по пути домой Ноэль пала жертвой раннего утра и выпитого шампанского, затуманивших ее рассудок, и уснула прежде, чем они достигли площади Нортридж. Куин внес ее в дом, и, стиснув зубы, уложил на узкую кушетку. Затем вышел из гардеробной и плотно закрыл дверь между их комнатами.

На следующий день весь Лондон судачил о Куине и Ноэль и их страсти, которая неистово вспыхнула между ними. Все только и разговаривали о том, что они чуть было не изнасиловали друг друга посреди бального зала Аттербери. Ноэль на публике сплетни игнорировала, а про себя клялась больше никогда не пить шампанское. Между тем они с Куином стали последним писком Лондона. Вечеринка не могла считаться успешной, если на ней было Коуплендов.

Светская элита никогда не уставала сплетничать о них. Чей-то острый глаз заметил, что румянец вернулся на очаровательные щечки баронессы фон Фёст. Другие говорили, что несмотря на то, что Коуплендов повсюду видели вместе, они редко разговаривали друг с другом. Эта загадка была просто восхитительна.

Как и предсказывала Констанс, Ноэль стала законодательницей мод. После инцидента у Аттербери этот факт стал очевиден, когда ее и Куина пригласили на бал в резиденцию лорда и леди Уитни на площади Беркли. Леди Уитни приветствовала их фиолетовом платье с вырезом до линии талии. Когда Ноэль вошла в бальный зал, то насчитала еще несколько нарядов разного цвета и материала, но со столь же обнаженным лифом.

Модницы, в свою очередь, разглядывали новое платье Ноэль — образец изящества. Сшитое из простого черного крепа, оно полностью скрывало ее от шеи до ног. Раздались злорадные шепотки. Наряд определенно был хорошо пошит. Маленький воротничок из жемчуга под горлышко был выше всяких похвал. Но на самом деле оно было незамысловатым и банальным.

И только когда Ноэль прошествовала мимо них, гости увидели, что у платья не было спинки. Изящная линия ее позвоночника, контуры лопаток, сияющая кожа цвета слоновой кости — всё это дерзко обнажалось до точки на несколько дюймов ниже соблазнительно тонкой талии.