Погань и новые встречи - Олег Викторович Данильченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто?
— Да знамо кто. Те же гномы к примеру. А…, может это они их и побили? Вот я старый дурак!
— Ммм? — Мычу вопросительно, дабы поощрить рассказчика.
— Дык гномы, почитай на следующий день и заявились, аккурат значица с той стороны, в какую те двинули. Ох что творится-то!
— А чем тёмные тут занимались?
— Да ничем таким особым. По началу всё выспрашивали значица, вроде как мимоходом и невзначай. На монеты не скупились. А потом так и вовсе всё больше взаперти сидели. Из комнат, что им отвели, редко показывались. Иногда один кто-то уходил куда-то, да к вечеру значица обратно возвращался.
Я старался эмоций не показывать. Хотя на самом деле, напрягся сильно и даже Машке отправил ментально приказ, быть готовой к бою. Это ж получается, они меня тут высматривали.
— О чём спрашивали Бурай?
— Да ни о чём таком. Ну, не появлялся ли кто новый последнее время. А если появлялся, то как выглядел и куда пошёл? Вот значица и всё. О, вот и матушка Перта наша пожаловала.
Глава 23
Я приоткрыл один глаз. К нам подходила женщина. Если честно, то со слов словохотливого старого воина, мне рисовалась в воображении почему-то некая абстрактная бабка. Ну а что? Обращение матушка, опять же уважение, которое вкладывал Бурай в это слово. Но вместо умудрённой годами, к нам приближалась молодая женщина. Невысокая, но вполне такая фигуристая, статная даже и…, похоже брюнетка. Хотя в слабом свете скудного освещения двора, определить цвет волос достаточно сложно. Но уж не блондинка точно. Это я даже в полумраке разглядел. И ещё, глядя на неё, почему-то начинает казаться, что женщина вот-вот заговорит на армянском. Может нос с лёгкой горбинкой, может чуть более смуглая кожа или вообще характерный разрез глаз на это повлияли. Ну вот такая ассоциация и ничего с этим не поделать. Южанка, ни дать, ни взять. А вообще, мир тут такой, что быть красивыми, себе могут позволить только богатые женщины. Остальных, кому не посчастливилось родиться в достатке, красивыми назвать сложно. Трудно ухаживать за внешностью, когда приходится работать от зари до заката, за ради прокормиться.
Нет, не скажу, чтобы работный люд или крестьяне, отличались уродливостью. Это, если кто не понял, я сейчас про женскую часть рассуждаю. Мужики же…, ну мужская красота, она в других критериях меряется. Для нас яркая внешность только желательна, но совсем не обязательна. Женщины иначе партнёра выбирают. Так вот, среди них миловидных вполне достаточно. А может, если отмыть, да приодеть, так и вовсе красотками станут. Однако если смотреть со стороны, да таким искушённым взглядом, какой имеет житель другого мира, где красота женская, явление обыденное, то очень заметен тот отпечаток житейских проблем, который заставляет внешность людскую, увядать раньше положенного срока. Однако в случае Перты, этого не скажешь. Она в этой глуши, как бриллиант в дорожной пыли. Диссонирует её внешность, с местными. И хотя я по причине позднего времени, этих самых местных ещё не видел, но вот уверен, что это так.
Одета она была в простое домотканое платье, до самой земли. На талии узкий поясок, её подчёркивающий. Однако вид такой, вроде в дорогущие шелка прикинута, от лучших кутюрье. А идёт так, как наши манекенщицы никогда не смогут, хотя специально учатся этой женской премудрости. У них видно невооружённым глазом нарочитость действий. А тут природное. Зуб даю, что иначе просто не умеет. С такой походкой и осанкой, где ни будь при дворе, по толстым коврам выхаживать, да на плебс с «высока» посматривать, а не подворье постоялого двора в деревне шагами мерять. Странная тётя. Явно не из простых, хоть и пытается рядиться в деревенскую одежду.
— Доброго здоровичка значица, матушка Перта! — Бурай подорвался с бревна и суетливо замельтешил попутно кланяясь. — Присаживайся, будь добра.
— И тебе Бурай здравствовать. Совсем гостя поди заболтал? — Нет, говорит на местном чисто. Армянского акцента не чувствуется.
— Да как можно?!! Разве, парой другой слов перекинулся с новым человеком!
— Знаю я твою пару. Ты иди Бурай. Мне поговорить с магом надобно. И этих горемык забирай. Там уж на сеновале им места приготовили.
— Хорошо матушка. Сей момент значица и нас тута нет. — И он тряхнул ближайшего возницу за плечо. — Эй! Подъём! Марш на сеновал! Развалились тута, Хурговы кочерыжки!
Мужики, кряхтя и потирая сонные глаза, поплелись за Бураем.
— Ну здравствуй, маг Сергий. Тебя ведь так зовут? — Обратилась непосредственно ко мне Перта, сделав перед этим какое-то замысловатое движение рукой. Что это было, я естественно не понял. Вариантов-то масса, от тайного знака, до нервного тика.
— И тебе не хворать. — Отвечаю на приветствие, разглядывая женщину из-под низко опущенного капюшона. Я вообще на людях, стараюсь его особо не снимать. Прячу свои с некоторых пор белые патлы, которые уже так отросли, что приходится шнурком сзади их в хвост собирать, чтобы не лезли в глаза. А сам хвост, по мере увеличения длины, просто ножом подрезаю. Но борода, будь она не ладна, её ведь не скроешь. А ножом бриться…, это то ещё наказание. Нормальных бритвенных принадлежностей, на Идале сыскать сложно. Мужчины тут все поголовно бородаты, в той или иной степени ухоженности. В общем, начисто выбривать лицо не принято. А так да, за бородами ухаживают. Вон гномы к примеру, так и вовсе косичками украшают, да ленточки разноцветные по праздникам вплетают. Хорошо хоть ножницы вполне себе узнаваемые и хорошо стригущие, на торжке бароновом приобрёл. У того же гнома, что болты мне под трофейные наконечники поганые делал. Здоровенные такие ножницы, похожие больше на портняжные, но стригут что лазером режут. Перта присела рядышком.
— Ох, устала за день. Как раз спать собиралась, а тут вы. Почитай из-под одеяла вынули.
Я пожал плечами. Мол, не при делах тут.
— А ты не очень-то разговорчив Сергий.
Снова жму плечами. Каков мол есть.
— Рикарий в себя пришёл.
Продолжаю молчать. Говорить-то собственно не о чем. Ну пришёл и пришёл. Мне-то что? Да и вообще, это ей что-то из-под меня надо, вот пусть и вываливает. А женщина хороша и пахнет от неё приятно. Какими-то травами. Мужское
