Игрушка судьбы - Клиффорд Саймак

Гигантские уродливые твари стремительно приближались. Я знал, что им ничего не стоит разделаться со мной, и вовсе не хотел дожидаться этого. Я бросился в сторону города.

Щит оттягивал руку, и я отшвырнул его в сторону, после чего, все так же на бегу, принялся расстегивать пояс. Меч больно бил по коленям, и в конце концов, о него же и споткнувшись, я кубарем покатился по тропе вниз.

И тут ко мне протянулась рука, ухватила за перевязь и слегка приподняла. С этого момента я просто висел и смотрел то на землю, прыгающую у самого носа, то на размытое пятно, каким выглядели ноги Роско. Бог мой, как он бежал?..

Я старался вывернуть голову таким образом, чтобы можно было определить наши быстро меняющиеся координаты. Но что-либо разглядеть было невозможно… Висеть становилось не очень удобно, но я не жаловался. Это было доплатой за скорость…

И вот под меня влетел тротуар, и я был бережно поставлен на ноги. Немного кружилась голова, и пошатывало, но эта узкая улочка, по которой мы шли много дней назад, была узнана сразу же.

За спиной послышался злобный рев, и я увидел, как наши преследователи отчаянно пытаются пролезть между зданиями. Теперь мне стало понятным, отчего в этом городе такие узкие улицы.

Глава 26

Призрачные корабли по-прежнему стояли на белом посадочном поле, как на дне гигантской чаши, стенками которой был город. Поле было все таким же стерильно чистым и безмолвным. Ничто не шевелилось. Не было ни малейшего ветерка…

Ссохшееся тело гнома неподвижно висело на конце веревки, накинутой на толстую балку. Склад выглядел так же, как и прежде: горы ящиков, тюков и пакетов. Лошадки отсутствовали.

В огромной комнате, выходившей на улицу, я обнаружил все те же каменные плиты и рядом с ними — тот же диск управления. Одна из плит светилась изображением какого-то кошмарного мира. Это было похоже на рождение планеты: полурасплавленная, медленно пульсирующая поверхность, лопающиеся пузыри, струи пара, вулканы, извергающие пламя и дым.

Роско снял с себя поклажу и положил ее за дверь. А потом опустился на корточки, и палец его задвигался по полу, не оставляя следов. Сам он, к моему удивлению, хранил молчание.

Я разломал деревянную скамейку, прихваченную со склада, и разжег на полу костер. Я был дикарем, очутившимся в пустом городе исчезнувшей расы. Еще один дикарь болтался на веревке в соседней комнате. А искусственный разум бился над проблемой, никому — в том числе и ему — не известной…

Да, это было маловероятно — чтобы Роско осознавал то, что делал. Он не мог быть запрограммирован на все эти вычисления… А что, если кентавры, выбив из его мозга весь здравый смысл, еще и вколотили в него гениальность?..

Солнце уже миновало свой зенит, и нижняя часть улицы стала темной. Лишь закинув голову, можно было видеть освещенные лучами верхние этажи. Слышно было, как там шумит ветер…

Почему же он опустел, этот город? Что произошло, что могло выгнать отсюда его обитателей? А может, они не были выгнаны? Может быть, город был просто средством для достижения цели, достигнув которой все ушли добровольно? На другую планету, скажем, влекомые уже новой целью… Может быть, цель эта заключена в посадке деревьев? Или в посадке и длительном уходе — пока те достигнут определенных размеров? Это могло занимать века, даже тысячелетия. Предварительное исследование почвы, сама посадка, множество вспомогательных работ… Затем рытье ям для хранения семян, разведение маленьких грызунов-сборщиков… Все это стоило бы труда и траты времени, если деревья действительно были посажены с той целью, на которую в своей рукописи намекал Найт. Если каждое дерево — принимающая станция, которая отлавливает информацию — возможно даже, на психоволновом уровне — по всей Галактике, обрабатывает ее и хранит до того момента, когда «садоводы» придут и соберут плоды. И Все—таки в каком виде информация хранится в этих семенах? Может быть, она заложена в комплекс ДНК-РНК — причем с совершенно особыми свойствами кислот, позволяющими хранить не только биологическую информацию…

Я даже вспотел от размышлений… Значит, в ямах, куда грызуны сбрасывают семена, хранится уму непостижимое богатство? И любой, овладевший техникой извлечения, может вытащить из этих семян весь интеллектуальный потенциал Галактики?.. Да, если бы кому-то удалось опередить хозяев этого сада, он собрал бы богатый урожай… Видно, такая вероятность и побудила садоводов закрыть планету. Утечка информации исключена…

Как часто они сюда приходят?.. Вполне возможно, что раз в тысячу лет. За это время уж наверняка в Галактике выдумается что-то стоящее. А может быть, они уже не приходят? Может быть, с ними что-то стряслось? Или они уже отказались от проекта, сочтя его неэффективным? За тысячелетия, прошедшие, возможно, со времени постройки города, они могли стать достаточно зрелой или дряхлой расой, чтобы взирать теперь на все это садоводство как на детские шалости…

Устав от долгого сидения на корточках, я протянул руку к полу, чтобы, оперевшись, усесться поудобней. Рука неожиданно наткнулась на куклу. Я не поднял ее — я просто провел ладонью по ее печальному лицу и неожиданно понял, что существа, посадившие на этой планете деревья, не были здесь первыми. До них планету населяла другая раса, построившая храм из красного камня. Тогда же была вырезана и кукла. Это было не меньшим достижением, чем посадка деревьев и строительство города. Большим, возможно…

Но теперь здесь не осталось никого, кроме меня, представителя еще одной расы, не такой, возможно, великой, какие водились в этих местах, но и не самой задрипанной. Я был здесь и знал о сокровищах. Я знал о том, что можно было продать! Найт, конечно, тоже знал — раз написал… Но, погруженный в свои иллюзии, на все прочее плюнул… Дурак! Упустить такой шанс!

Может, он просто понял, что с этой планеты невозможно удрать? А я вот не понял. Не понял я, что какая-то садоводческая шайка может меня здесь удержать! Мне вот только перекусить, немного отдохнуть — и я займусь всеми этими мирами. Хоть Сара и утверждала, будто они тоже изолированны, — проверить не помешает. А вдруг в одном из них меня поджидает корабль?..

Поразмыслив над тем, что же делать с гномом, я решил не делать ничего. Если б я его снял, было бы неизвестно, что делать дальше. Его последняя воля была мне тоже неизвестна. Может, он хотел висеть вечно?.. Однако я не мог понять, почему он это сделал. Я понимал только, что способ, избранный им, доказывает: он был гуманоидом. Никто, кроме гуманоидов, не вешается…

Я посмотрел на Роско. Тот прекратил свои вычисления и теперь просто сидел, вытянув вперед ноги и неподвижно глядя в пространство. Как будто на него вдруг обрушилась какая-то ошеломляющая истина и он ее переваривал.