Собрание сочинений - Карлос Кастанеда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После предварительного интригующего молчания он снова хихикнул и сказал:
— Вот тут Лусио говорит, что не прочь попробовать пейот…
— Что, серьезно?
— Да, — отозвался Лусио, — я не возражаю.
Бениньо сдавленно хихикнул.
— Лусио говорит, что будет жрать пейот, если ты купишь ему мотоцикл.
Лусио и Бениньо переглянулись и оглушительно захохотали.
— Сколько в Штатах стоит мотоцикл? — спросил Лусио.
— Думаю, долларов за сто можно найти, — ответил я.
— Там ведь это не очень много, да? Ты вполне мог бы ему привезти, правда? — спросил Бениньо.
— Ладно, только сначала спросим у твоего деда, — сказал я, обращаясь к Лусио.
— Э, нет, — протянул он. — Деду — ни слова, он все испортит. Он — дьявол. Да к тому же стар и малость не в себе, поэтому не соображает, что делает.
— Когда-то он был настоящим магом, — добавил Бениньо. — Это правда… Мои старики говорят, что он был самым сильным из всех магов. Но потом пристрастился к пейоту и превратился в тряпку. Теперь он уже слишком стар.
— Только и знает, что несет всякие дурацкие байки о пейоте, — присоединился Лусио.
— Только это все — брехня, — сказал Бениньо. — Мы как-то раз попробовали. Лусио спер у него целый мешочек. Вечером по дороге в город мы эту гадость зажевали. Дерьмо редкостное. Чуть не разодрал мне всю пасть на куски. Сукин сын! Как будто черта жуешь… Прямо с рогами.
— А вы его глотали? — спросил я.
— Выплюнули, — сказал Лусио, — и весь чертов мешок выкинули.
Им обоим этот случай казался очень смешным. Элихио тем временем молчал. Он сидел с отсутствующим видом и даже не смеялся.
— А ты не хочешь попробовать, Элихио? — спросил я.
— Нет. Только не я. Даже за мотоцикл.
Лусио и Бениньо снова дико захохотали — их развеселил ответ Элихио.
— Но, по правде говоря, — продолжал он, — дон Хуан меня порядком озадачил.
— Дед уже слишком стар, чтобы что-то знать, — убежденно заявил Лусио.
— Да, слишком стар, — словно эхо отозвался Бениньо.
Я подумал, что их мнение о доне Хуане было инфантильным и необоснованным, и счел своим долгом вступиться. Я сказал, что дон Хуан, как и прежде, остается великим магом, может быть величайшим из всех. В нем есть что-то необыкновенное, и я это чувствую. Я предложил им вспомнить, что ему уже далеко за семьдесят, но он энергичнее и сильнее всех нас вместе взятых, и сказал, что они сами могут в этом убедиться, проследив за ним.
— За дедом невозможно следить, — гордо объявил Лусио. — Ведь он брухо.
Я напомнил, как только что они заявили, что он слишком стар и выжил из ума. Я сказал, что если человек не в себе, то ему не под силу контролировать ситуацию. А собранность и четкость действий дона Хуана меня каждый раз поражают.
— Никто не способен шпионить за брухо, даже если тот стар, — авторитетно заявил Бениньо. — Хотя, когда он спит, на него все же можно напасть. Так поступили с Сэвикасом. Все устали от его черной магии и потому убили.
Я попросил рассказать об этом подробнее, но они сказали, что это случилось давно, когда их еще не было на свете или когда они были совсем маленькими. Элихио добавил, что многие до сих пор считают, что Сэвикас был просто дураком, потому что настоящему магу никто ничего сделать не в силах. Я попытался вытянуть из них еще что-нибудь о магах и магии, но эта тема была им не интересна. Вдобавок, им не терпелось отправиться пострелять из моего ружья двадцать второго калибра.
Мы молча продирались сквозь густой чапараль. Спустя некоторое время Элихио, шедший первым, обернулся и сказал мне:
— Может, и правда, это мы — психи? И дон Хуан прав? Посмотри, как мы живем…
Лусио и Бениньо это не понравилось. Я стал на сторону Элихио, заявив, что тоже чувствую ущербность своего образа жизни. Бениньо заметил, что мне жаловаться — грех: у меня есть деньги и машина. Я возразил, что у каждого из них есть хотя бы клочок земли, а у меня — нет. Они в один голос заявили, что земля принадлежит не им, а федеральному банку. Я сказал, что и машина — не моя, я только арендую ее у Калифорнийского банка, так что живу ничуть не лучше их, просто иначе. К тому времени мы уже забрались в самую чащобу.
Ни олени, ни дикие свиньи нам в этот раз так и не попались. Зато мы подстрелили трех кроликов. На обратном пути зашли к Лусио, и он объявил, что его жена собирается сделать из них жаркое. Бениньо отправился в лавку за бутылкой текилы и лимонадом. Вернулся он вместе с доном Хуаном.
— Где это ты встретил деда? Он что, зашел в лавку за пивом? — со смехом спросил Лусио.
— Поскольку я не приглашен на вашу сходку, — сказал дон Хуан, — я только на минутку — узнать, собирается ли Карлос в Эрмосильо.
Я сказал, что планирую выехать завтра. Пока мы говорили, Бениньо раздал бутылки с лимонадом. Элихио отдал свою бутылку дону Хуану. У индейцев яки считается верхом невежества отказываться от того, что тебе дают. Даже из самых благородных побуждений. Поэтому дон Хуан спокойно взял бутылку. Я отдал свою Элихио, и он тоже не мог отказаться. Бениньо, в свою очередь, отдал мне свою. Но Лусио, который заранее прикинул всю схему хороших манер индейцев яки, свой лимонад к этому моменту уже прикончил. Он повернулся к Бениньо, на лице которого застыло выражение сознания выполненного долга, и со смехом сказал:
— Тебя надули на бутылку!
Дон Хуан заявил, что вообще-то никогда не пьет лимонад, и сунул свою бутылку в руки Бениньо. Все уселись в тени рамады и замолчали.
Чувствовалось, что Элихио нервничает. Он теребил поля своей шляпы, а потом обратился к дону Хуану:
— Я думал о том, что ты рассказывал тогда вечером. Но как же все-таки может пейот изменить нашу жизнь? За счет чего?
Дон Хуан не ответил. Какое-то мгновение он пристально смотрел на Элихио, а
