Бессовестные расхитители драконьего добра - Александр Слюсарь

- Отплываем! - закричал очнувшийся от оцепенения капитан, и корабль ожил, набирая скорость по направлению открытого моря.

Замок в двери щелкает! Док вернулся! Пойду, встречу!... Док, вы вернулись! А я уже заждался, почему так долго?... Что вы от меня так шарахаетесь?... Да нет, ни чем у меня руки не намазаны, вот смотрите, и на спине у вас ничего нет... Просто я рад вашему возвращению... Ну, знаете, люди и к животным привязываются, а к людям, надо полагать, и подавно. Вот поэтому и скучал я без вас. Думаете, не возможно?... То-то же! Проходите, чего там жметесь в углу. Чего купили, угостите?... Ух, ты, виноградный сок! Обожаю виноградный сок! Чего еще?!... Грейпфрутовый сок? Мой любимый! Можно глоток?... Фу, гадость!... Берите его себе, а я возьму виноградный. Эх, здорово! А я вот ваш лук схоронил, вот он, весь в целости. Правда, я куснул его разок, он у вас, э, забористый! Я даже упал, перевалившись через кресло, смотрите какой синяк!.. Да бросьте, пустяки! Вы лучше расскажите, как вы там, ни кто не приставал?... А старушки, что сидят внизу? А то пойдем, вдарим им разок, у меня вот и палка с гвоздями осталась!.. Точно не трогали? А то может все-таки для профилактик стоит спуститься... Ладно, ладно, вот, я ставлю палку назад. Мы к ним ночью сходим, напугаем их до икоты! Ха-ха! Здорово, что вы вернулись! Теперь-то будет веселей, только вы сделайте лицо попроще, а то у вас такой вид, будто вы дракона увидели!.. Да говорю вам, со мной все в порядке. Давайте к делу вернемся, а то у нас тут все уже, похоже, заканчивается, а мы тут с вами кашу в руках перебираем. Я, смотрите, как далеко продвинулся, уже возвращаемся!.. Да, продолжаем! Вот хлебну еще соку и вперед! Тьфу, грейпфрутовый!

Путь домой всегда проходит легче. А если ты знаешь, что дело, ради которого ты отправлялся в этот путь, сделано, да сделано на отлично, то на душе такая легкость и веселье, а главное плечи чувствуют, что с них снят тяжелый груз. Грудь свободно дышит, и ни о чем плохом не хочется думать. Вот и Жерк с Куртом ни о чем подобном не думали. Капитан, правда, хотел поначалу, что-то сказать на эту тему, но Жерк наступил ему на ногу и, заглядывая ему в открытый рот, не двусмысленно дал понять, что их сейчас лучше не трогать. Пуркана не надо просить дважды, он все понимает с первой отдавленной нагой, так что наши герои наслаждались морским плаванием. Все четыре дня они планировали пробездельничать. Жерк затарился растениями Рокси, и больше не волновался о качке, Курт наворовал еды, хотя Рокси была постоянно с принцем, и ей было не до готовки, за что она жутко извинялась, но перестраховаться не мешает. И они принялись отдыхать.

В первый же день плаванья, погодка выдалась просто сказочная. На небе почти ни одного облачка, на воде штиль, и солнце такое теплое и доброе, что стоило попасть под его лучи, тут же таял от блаженства. Да и капитан в этот день был очень забавным, как всегда в своем репертуаре, прыгал на борта и грозил всем и вся, кого умудрился вспомнить, а их оказалось очень много, обещая вырвать все конечности из-за того, что почти нет ветра. На его ругательные молитвы ни кто не отзывался и, судя по всему, отзываться, не собирался. Паруса как свисали тряпкой, так и висели, лишь изредка они вздымались, и корабль начинал движения. В такие моменты, капитан с радостными криками срывался с места, и хромая бежал к штурвалу. Но когда он добегал до него, все уже утихало, и капитан повисал на нем, слегка вздрагивая всем тело. И было не понятно, толи капитан всхлипывал от сожаления и досады, толи смеялся тихим безумным смехом. Но смотреть на бег Пуркана было забавно даже после седьмой пробежки, Курт с Жерком катались по крыше кают, держась за животы. Они туда забрались, чтобы позагорать, но капитан их все время отвлекал. Идея поваляться под солнышком принадлежала Курту, но Жерк его воодушевленно поддержал. Рокси и Вэлиант были заняты собой, Ретоп хлопотал над принцессой Элейн, вводя ее в курс дел, случившееся за последние недели, а капитан, видя, что над ним смеются, и подавно не захотел говорить им, что загорать в море, это не то же самое, что на пляже. И поэтому эти двое, валявшиеся на крыше уже к после обеденному времени (они еще умудрились там поспать), очнулись черными, как смола, словно приняли грязевые ванны. Крик стоял страшный, но не только от боли.

- Жерк! - закричал Курт, сев из лежачего положения. Он раскинул руки, чтобы ими чего-нибудь не задеть, и оглядывал свои ноги, живот и грудь. - Жерк, дракон нас все-таки настиг!

- Что?! - Жерк резко сел, глянул на свои ноги и взвыл. - А-а-а! Меня зажарили! Мои прекрасные, чудесные ноги! - Его взгляд поднялся до живота, и на лице появился панический ужас. - Мой животик! Его прожарили!

- Тебя?! - вскрикнул Курт, пытаясь придвинуться к нему, не то стукнуть не то, чтоб его лучше было слышно. Подобравшись ближе, он заорал так, будто Жерк не обгорел, а оглох. - Ты посмотри на меня!!! Я не могу пошевелиться! Я обуглился с ног до головы, а ты о своем животике печешься?!!!

- А руки! - Жерк завращал руками, оглядывая их. - Ты посмотри, что с моими руками!

- Я тебя сейчас задушу Жерк! - зашипел на него Курт. - Меня жалей, потом твои конечно оплакивать будем!

- Ты хоть двигаться можешь! - Жерк посмотрел глазами на Курта, который пытался к нему подобраться. - А я пошевелиться не могу, все так жжет! Я должно быть умираю.

Жерк закатил глаза и начал раскачивать, словно ему стало плохо. Курт забеспокоился и попытался подползти ближе, чтобы хоть чем-нибудь помочь, но, оперевшись на руку, она отдала жгучей болью, и Курт рухнул на живот, истошно завопя от боли.

- Я умираю! - кричал он. - Как больно! Я тоже умираю!

- Серьезно? - Жерк открыл глаза и посмотрел на корчующегося рядом с ним друга. - Ты не двигайся. Когда сидишь спокойно, вроде ничего, даже не болит.

Курт замолчал, заодно перестав двигаться и боль, в самом деле, отступила, и чтобы не нарушить это блаженство, он так и продолжил лежать животом вниз. Жерк тоже не двигался и, поэтому он посмотрел вниз только одними глазами, спросил:

- Интересно, чего это дракон опалил только нас, а корабль не тронул?

И тут в полной тишине, раздался такой силы смех, будто его сдерживали целую вечность. Курт не видел, кто смеется, потому что смеялись, где-то позади него, а глаза Жерка забегали из стороны в сторону, пытаясь отыскать смеющего. Им оказался капитан, тот стоял у штурвала и, согнувшись в три погибели и держась за живот, смеялся, да так истерично, что начал задыхаться. Но даже это его не остановило. Из его рта рвался хрип и сопение, а он все продолжал тыкать в Жерка с Куртом своим крюком, и стуча здоровой ногой об пол.

- Кто это? - зло спросил Курт.

- Пуркан, - прошипел Жерк, щурясь на смеющегося капитана.