Лунный цветок - Вирджиния Браун

Услышав легкий стук в дверь, он вскинул глаза.

— Ах, — Джулиан порывисто встал, оттолкнул кресло и сбил прекрасный восточный ковер, — я ждал тебя, дорогая! — Он похромал к двери, обнял Стефани и потащил ее за собой. Посетитель встал с высокого кресла и повернулся к ним лицом.

Стефани внезапно остановилась и послала отцу укоризненный взгляд, говоривший: «Как ты мог!» Она пожалела, что на ней повседневное платье, а не темно-синий бархат. Сосредоточившись, она протянула руку и сказала:

— Какой сюрприз! Как поживаешь, Райан?

Стефани решила, что была права, когда думала, что в костюме он будет выглядеть великолепно. На нем был дорогой шерсти ной костюм, жилет плотно облегал широкую грудь. «Он постригся!» — с изумлением отметила Стефани. Не коротко, но концы волос закруглялись над воротничком, к тому же он был чисто выбрит. Как же она могла забыть, как ярко блестят его глаза и что они могут просверлить ее насквозь?

— Стефани, ты красива, как всегда, — сказал Райан, и, к удивлению обоих, она покраснела.

Они стояли друг против друга, и воздух звенел от напряжения. Оба не заметили, как Джулиан осторожно ретировался и закрыл за собой дверь.

— Ну как ты поживаешь? — хором спросили оба и смущенно засмеялись.

— Последний раз, когда я тебя видел, ты сидела на передней лавке, на тебе была шляпа и два револьвера, — сказал Райан. Увидев ее непонимающий взгляд, он объяснил: — Когда ты уезжала из Кэмп-Верде.

— О-о! Я… не помню, чтобы ты приходил меня проводить.

— Не приходил, но я смотрел, как ты уезжаешь.

Она не могла придумать, о чем поговорить, чтобы это не прозвучало как обвинение, и потому спросила:

— Как там Бинго? И Хантли с Бейтсом? Райан осклабился:

— Бинго счастливо окопался в Айдахо, ждет весны и охоты на гризли. И я понимаю, что это звучит как сказка, но Хантли с Бейтсом стали владельцами ранчо.

— Кем? — Стефани засмеялась, качая головой. — Откуда они взяли деньги на покупку ранчо — ограбили банк?

— Я тоже удивлялся, пока не заехал к ним два месяца назад. Они по-прежнему любят виски, поэтому мне было легко выведать их секрет. Помнишь, какое замешательство было на выходе с холма? — Стефани кивнула, и Райан продолжал: — Этот растяпа, этот неуклюжий толстяк Бейтс ухитрился стащить статуэтку, когда никто его не видел. Как он удержал ее при себе, даже когда явапаи поджаривали его на костре, — это выше моего понимания!

— Но как же он нашел в Аризоне покупателя на эту статуэтку? — удивилась Стефани. — Артефакты принесут гораздо больше в почтенном музее в Нью-Йорке, чем в…

— Твердое золото, — сказал Райан. — Его везде можно продать.

— Да, конечно, — согласилась Стефани.

Стефани в первый раз заметила, что отец оставил ее одну, молча обозвала его предателем и подошла к винному шкафчику.

Глядя на нее, Райан вспоминал Стефани такой, какой привык видеть: в мужских брюках и мешковатой рубахе, в пыльной фетровой шляпе и с оружейным ремнем на поясе. Теперь на ней была изящная юбка, подчеркивавшая стройность бедер и ног, и кружевная блузка с длинными рукавам и высоким воротом, оттенявшая женственные формы. А он у нее не такие уж маленькие, признал Райан. Господи, как же он соскучился! Он сам не понимал этого, пока не обернулся и не увидел, что она стоит в нескольких футах от него, с блестящими карими глазами, раскрытыми в удивлении, и румянцем, вспыхнувшим на все еще загорелом лице.

— Райан, я тебя спросила, не хочешь ли выпить?

— Да. Виски, чистое.

Стефани налила изрядную порцию в хрустальный стакан и сказала:

— Мне говорили, год выдался урожайным для виски. — Она подала ему стакан, и, когда их пальцы соприкоснулись, она вдруг вспомнила побитые жестяные кружки, костер из веток мескита и тысячи звезд на темном бархатном небе.

Услышав эхо его прежних слов, Райан улыбнулся ей тепло и нежно, от уголков глаз разбежались морщинки.

— Тогда у тебя был шанс подстрелить меня, — тихо сказал он, и оба как будто перенеслись в Аризону, а стены кабинета слились с засушливыми, пыльными равнинами и красноватыми пиками гор.

— Мне не требовались никакие шансы, — беспечно сказала она.

— Асейчас, Принцесса? Сейчас ты осмелишься рискнуть со мной?

Стефани задумчиво молчала. Она смотрела на Райана, вспоминая каждую черточку его лица: глаза, нос, рот, подбородок, чтобы навсегда запечатлеть в сердце его образ. Ей сдавило горло, когда рот Райана сжался в решительную линию, он поставил на стол нетронутое виски ее отца и повернулся, чтобы уйти.

— Райан! — Ее все еще преследовали слова Бинго, и сейчас она вдруг поняла, что гордость действительно не имеет никакого значения. Значение имеет Райан, и, если она ничего не скажет, не остановит его, он уйдет из отцовского кабинета и из ее жизни. — Подожди!

Но когда он повернулся к ней и вопросительно поднял черные брови, Стефани не нашлась что сказать. Так важно было найти правильные слова, но они не приходили на ум. Он подождал, потом пожал плечами, и ей показалось, что сейчас он сделает несколько шагов и окажется за дверью. Стефани вспомнила, как хорошо было упасть в его объятия, и выпалила:

— Да! Да, я хочу получить шанс, Райан…

Глава 42

Счастливо свернувшись под тяжелой шерстяной полостью, которой укрывают ноги в открытых экипажах, Стефани смотрела на густой снегопад, накрывающий Центральный парк белым одеялом. Колеса их экипажа вязли в свежем снегу, из ноздрей лошади вырывались клубы пара.

— Счастлива, Принцесса? — спросил Райан и покрепче прижал ее к себе.

— Ммм… у меня такое чувство, что я не буду скучать по Нью-Йорку, — сказала Стефани. — И отец строит планы навестить нас весной. Он что-то говорил про то, что они с Бинго пойдут охотиться на гризли. — Она вдруг села и воскликнула: — А ты знаешь, что отец завел привычку жевать табак? Видел бы ты выражение лица мистера Ферчайлда, когда отец попал в плевательницу с расстояния шесть футов, а потом заявил, что в Аризоне попадал в ящерицу! Они считают, что он стал простаком, как мне доложила миссис Юбанс, когда мы встретились в опере.

Райан засмеялся:

— Подождем до весны и поедем ко мне на ранчо, милая. Погода будет великолепной.

— В Айдахо много снега? — мечтательно спросила она, опять откидываясь и прислоняясь к его плечу.

— Разве ты не любишь снег?

— Люблю, но тебя я люблю больше.

— Утешительное сведение, — сухо сказал Райан, — поскольку ты согласилась выйти за меня замуж. Жена всегда должна любить мужа больше, чем снег.

— А сливовый пудинг? Мой любимый…

— Обсудим. Я могу быть благоразумным.

Стефани засмеялась, сжала холодное лицо Райана руками в перчатках и поцеловала в нос. Когда она собралась снова сесть на толстые подушки кареты, он схватил ее и затащил себе на колени. Она его отругала: