Стать Магом - Антон Клеттин

— Неплохо, — коротко похвалил мое скрючившееся на плитках двора тело бывший наемник, — уклонение тоже тактика. И получается у тебя намного лучше, чем парирование. Так что сделаем упор на эту технику. Вряд ли тебе предстоит стоять в строю. А для одиночных схваток — вполне подойдет.

— Так чего раньше так не делали? — прохрипел я, не спеша подниматься на ноги.

— Потому, что ты не пытался уклоняться, — как само собой разумеющееся сказал Гральф, — все, давай, вставай, нечего на холодном камне лежать. Если ты заболеешь, то Лорви меня сожрет, сам знаешь.

Я лишь усмехнулся. Это да, с момента занятия Гральфовой женой должности моей управляющей, у меня в доме случились кардинальные перемены. Хвала всем богам — к лучшему. Комнаты преобразились: частично обзавелись новой мебелью, частично обновленной старой. Слуги теперь выглядели нормальными, здоровыми людьми, а не узниками концлагеря, хотя спуску им Лорви не давала. Ну а я… А у меня появилась заботливая мамочка, которая следила за тем, чтобы я вовремя кушал, не ходил в грязном и вообще, был приличным человеком. Я был не против, так как прекрасно понимал откуда берутся все эти ее душевные порывы. Хотя, иногда ее забота и была немного навязчивой.

— Он теплый, лето же, — возразил я своему наставнику, — полный кайф. Приляг, попробуй.

— Ну уж нет, — отказался тот, — не знаю что за «кайф» такой, но если я рядом с тобой улягусь, то моя жена сожрет нас обоих.

— И то верно, — вздохнул я, поднимаясь на ноги. — Что там, Чез уже подготовил мыльню?

— Я откуда знаю? — удивился Гральф. — Я же все время с тобой был.

— Подготовил, хозяин, можете идти мыться, — тут же образовался рядом этот постреленок.

Он, кстати, тоже сильно изменился. Сытый, нормально одетый и обутый, он воспылал ко мне, если и не обожанием, то близко к тому. Паренек готов был услужить буквально во всем. Пришлось даже поговорить с его отцом и Лорви, дабы те как-то повлияли на пацана. И те поговорили, я сам слышал, только вот это никак не сказалось на отношении Чеза ко мне. С одной стороны, это было приятно. А с другой — утомляло. Но я ничем не выдавал своих истинных чувств. Паренек мне нравился. Он был усерден в учебе и работе. Скрупулезно выполнял мои требования. А что слегка увлекся, так это бывает.

— Хозяин Талек, — нерешительно обратился ко мне Чез, когда мы с Гральфом вошли в мыльню и разделись, передав свою пропахшую потом одежду парнишке.

— Слушаю тебя, Чез, — тут же повернулся я к нему.

— А можно… Не будет ли с моей стороны наглостью… — замялся он, не зная, судя по всему, как сформулировать свой вопрос.

— Смелее, — улыбнулся я, — я тебя не съем.

— А можно мне с вами? — наконец выпалил он.

— В мыльню что ли? — удивился я. — Да пожалуйста, только одежду нашу передай своей сестре и приходи.

— Да нет, — вновь замялся тот, — можно мне с вами у господина Гральфа учиться.

Честно говоря, тут он меня удивил. Никогда раньше не замечал за ним никакого желания научиться драться. Да, видел его наблюдающим за нашими тренировками, но и только.

— А зачем тебе это? — наконец, после небольшой паузы, поинтересовался я.

— Я хочу быть сильным. Суметь защитить себя и свою семью! — быстро выпалил он.

— Похвальное решение, — улыбнулся я. — Гральф, что скажешь?

— Скажу, что нас с тобой повесят, а его посадят на кол, если узнают, что мы учим раба обращению с оружием.

Я хмыкнул, заметив, как побледнел парнишка.

— Ну а о нем самом? Как думаешь, получится из него хороший боец? — уточнил я.

— Думаю да. Он, как вырастет, посильнее тебя будет, пожалуй. Да и сейчас он вполне может заниматься с тобой по дорсайской технике.

— Дорсайской? — уточнил я, не понимая, о чем он говорит.

— Ну да. С этими всеми обманками и уклонениями. Дорсайцы подобное любят.

— Вот оно что, — понимающе кивнул я. — Ладно, так и быть. В следующий раз ты присоединишься ко мне. Сейчас отнеси вещи в стирку, а затем беги к своему отцу. Пусть он тебе сделает такой же тренировочный меч, как у нас с Гральфом. Он знает что да как. Все, дуй, нам мыться нужно. А свои благодарности оставь при себе, знаешь же, что я подобное не приветствую.

— Молодец, — бросил в пустоту мой наставник, когда Чез покинул мыльню, прижимая к груди охапку нашей одежды.

— Да ладно, — отмахнулся я, — чего уж там.

— Да я не про тебя, — ухмыльнулся здоровяк, — я про пацана. Решился-таки. Нормальным человеком вырастет, если приложим усилия. А если ты продолжишь его рядом держать, то вернее слуги у тебя не будет.

— Может ты и прав, — задумчиво проговорил я, — только, ведь, сам знаешь, что мне слуги особо не нужны. Я бы предпочел, чтобы он, со временем, стал верным другом.

Гральф на эти мои слова лишь хмыкнул и молча прошел в соседнее помещение, где нас дожидались несколько чанов с горячей водой.

Пока мы приводили себя в порядок после выматывающей тренировки, Тайла, добрая душа, накрыла для нас, с моим новым учителем, небольшой столик прямо в патио. Знала, что мы обязательно попремся туда и будем сидеть чуть ли не до ужина. Знала, так же, что без одного-двух кувшинчиков с вином, мы разговоры не разговариваем. Ну и проявила заботу о своем хозяине и его приятеле.

— Хороших ты себе слуг нашел, — приложился вышеупомянутый приятель к своей кружке, после чего запустил свою здоровенную лапищу в тарелку с нарезанным окороком и, сцапав сразу несколько кусков, отправил их себе в рот.

— Есть такое, — не стал спорить я, следуя его примеру, — но ты давай, не съезжай с темы. Рассказывай, что там с этим, как его…

— Зурном, — подсказал здоровяк, — его зовут Зурн.

— Вот-вот, с ним самым, — кивнул я.

— Ничего. Совершенно ничего. Он клянется всеми богами, что не причастен к поджогу. А надавить на него я не могу, сам понимаешь.

Это было сущей правдой. Зурном звали одного из бандитских старшин, причем не из самых мелких. Именно ему Гральф платил за то, чтобы в «Голубчике» все было спокойно и именно на встречу с ним вчера ездил. Причем, сволочь, меня с собой брать отказался. Мол, я там буду лишним. И вообще, мне еще рано с подобными людьми пересекаться. Такой смешной, такой наивный Гральф. Я не стал переубеждать бывшего трактирщика. Рано или поздно, но он обязательно познакомится с моей второй, гораздо более неприятной ипостасью.