Богиня песков - Екатерина Смирнова

– Пожалуйста, не сидите на мне – сказал еще один голос. – Мне больно.

Он вскочил и с некоторым ужасом уставился на камень. Камень был черный, слабо поблескивал. В пещере не было света. Кажется, здесь он тоже видел в темноте.

– Почему вам больно? Вы же камень…

– Не продолжайте этот дурацкий диалог, прошу вас. – Камень был очень вежлив. – Просто поверьте мне на слово. Мне действительно больно. Тот маг, который был здесь последним, рассказывал, что сейчас не так-то просто обращаются с камнями.

– И что же с ним случилось?

– Он умер, обнимая меня – ответил камень. – Было очень тяжело.

– Тяжело вспоминать? – сочувственно спросил Таскат.

– Тяжело и тепло. Его кровь почти вся вытекла, но он все-таки держался – довольным голосом сказал камень. – В реальном воплощении его кости до сих пор лежат в нашей пещере.

Таската передернуло. Обращение с камнями, видите ли…

– А вы, уважаемый, не собираетесь здесь умирать? – спросил большой камень голосом Ро-мени.

– Нет! – отмахнулся Таскат. – но если вам очень хочется…

– Нам бы очень хотелось другого – вежливо заметил другой камень, тоже с голосом Ро-мени, хотя и потоньше. – Мы как дерево в сезон, покрытое плодами. Если плодов не соберут, ветви обломятся. Неужели вы не понимаете, зачем вы сюда пришли, молодой человек?

Таскат внезапно представил себе каменное дерево. Это было прекрасно, но чего-то не хватало.

– А какой водой вас надо поливать? – спросил он, потому что это был самый глупый вопрос.

– Уважаемый, вы спрашиваете именно то, что необходимо спрашивать! Именно водой! Главное, не кровью. У камней нет воды. У камней есть только то, что они могут впитать или отразить.

– Но ведь вы же не губка, чтобы впитывать… – попробовал возразить Таскат.

– А вот вы, уважаемый, губка! Настоящая корневая губка, а при хорошем обращении – пробка. Затычка, так сказать. Видите, как хорошо мы усвоили все, что знаете вы? Мы даже можем шутить, когда в этом возникает необходимость.

– Пока что вы много не нашутили… Там умирают люди, если вы это заметили. Умирает очень много людей, и каждый из них мог сделать то, чего не могу сделать я. Раз уж меня сюда занесло, я спрошу вас, чем вы можете им помочь!

– Уважаемый, вы же не за этим пришли. Неужели вам не хочется ощутить себя губкой? или раскрытой книгой? Вы ничем не отличаетесь от этих людей, которых вам так жаль.

Нам сейчас некому отдать накопленный груз. Это непочатый клад. Я говорю совершенно серьезно. Кроме того, вы можете быть нам полезны. И вообще, что это я вас уговариваю? – голос сменился на императорский и обрел соответствующий тон. – Вы проникли сюда, долго об этом просили, а сейчас отказываетесь?

Сначала он почувствовал удар, и некоторое время его не было в мире. А после – поднялся и схватился за стену.

В его голове крутился, выл и гудел смерч чужих знаний, часть из которых, кажется, никогда не принадлежала человеку. Смерч был настолько силен, что уносил с собой те крупицы знания, которые Таскату достались раньше. Такой передачи данных не бывает, сообразил он. Или нет… бывает… разве что между людьми…

А между людьми и камнями? Какая структура у этого камня? Разве мы не записываем данные в кристалл, выращенный в фабричной лаборатории? А что тогда служит передатчиком? О боги…

Вот, значит, как становятся магами, даже если учителя нет!

Он сел на пол пещеры и схватился за голову.

– Но ведь я же не маг, поверьте… Я не имею к этому ни малейших способностей. Я тот еще дипломат, механик, средний путешественник, хороший исследователь, неплохой коммерческий советник, но не маг! Я никогда не смогу… воспользоваться…

– Вот как … – протянул камень. – Думайте сами. Вы можете вернуться, а можете и не вернуться. Все при вас, молодой человек.

Таскат подумал, опустился на колени и решительно обнял камень.

Проснулся он, стоя на коленях на полу своей комнаты в башне, с тяжелой головой и ощущением, что нужно вспомнить что-то очень важное.

Скоро он это вспомнил и отчаялся совершенно.

61

Следующий день был еще хуже. Состоялся предписанный правилами визит, но не состоялось подписание новых документов на владение рудником: усовершенствованная система документооборота с нового года требовала новых отчетов, и, значит, некоторые вещи нужно было подписывать заново. Весь день ему морочили голову именно этим.

О том, что наступил какой-то «новый год», которого раньше не праздновали, господин посланник узнал только потому, что все ходили в каких-то веселых расцветок плащах и накидках, а на улицах встречались опившиеся вина высокородные, идущие пешком. Они прыгали, как одноножки. Теперь он знал, почему это считалось неприличным до новомодных веяний: если уж эти люди ходят пешком и без охраны только в пьяном виде…

После тяжелейшего дня, который проходил под знаком Пользы, Таскат лег спать в совершенно расстроенных чувствах. Последнее время его не покидало ощущение, что он ходит по грани. Грань была всего-навсего гранью кристалла, но если ему нужно обойти все грани, чтобы найти одну-единственную зазубрину, которая портит весь кристалл, то легче повеситься, чем продолжать это ужасное занятие.

Сегодня после обсуждения вполне мирных коммерческих вопросов его вызывали на дуэль. Повод был неординарный – намек на то, что господин посланник плохо отозвался об отце дуэлянта. Так как Таскат в жизни не видел этого отца, дуэль на длинных гибких хлыстах закончилась всего-навсего аккуратной победой Таската, а не смертью забияки. Сам эпизод, несомненно, был ловушкой. Неизвестно, в чем могли бы его обвинить, если бы он уклонился от вызова или убил этого юного идиота. Хотя, конечно же, известно, зачем. Шахматная партия с еще одним таким остолопом закончилась диким количеством съеденных фигур. Варта запил бы это вином. У Таската не было дополнительного желудка для вина. У него вообще ничего не было, кроме головной боли.

Там, куда он попал во сне, никаких граней не было. Там был песок. Не белый и не пепельный, просто желтый.

А на этом песке свивало свои кольца очень знакомое существо.

Рядом стоял камень, похожий на обломок колонны – если колонны бывают похожи на вытянутые призмы. На нем, как и в прошлый раз, кто-то сидел. Этот кто-то был маленьким, длинноусым, пищал и помахивал лапками.

– Здравствуй, И-ти! – вежливо сказал посланник, чувствуя немалое облегчение. – Здравствуй, Сорро.

– Почему Сорро? – удивилось И-ти.

– Он так говорит: «соррр, соррр…» Можно, я буду его так звать?

Зверушка пискнула.

– Он говорит, можно – кивнуло И-ти. Чешуя засияла, как будто на нее пролился маленький звездопад. – Ты ему симпатичен. Кажется, мы тебя полюбили. Каждый раз, когда ты приходишь, у нас случается интересная беседа. Кроме того, ты пришел уже несколько раз…

– Да, я уже знаю дорогу – улыбнулся Таскат. – Только мне не всегда удается найти ее самостоятельно. Я могу ее только продолжать.

– Если ты… как это сказать… если ты начнешь любить нас – улыбнулось И-ти – ты будешь находить ее каждую ночь.

Таскат удивился.

– А ты разве любишь людей? То есть, таких людей. Не буду тебя спрашивать, любишь ли ты людей вообще.

– Еще как! Особенно их сны. Без любви вообще ничто не получается. Вернее, получается ничто.

– А тебя любят все? – спросил Таскат. – Или так: все, кто любит поспать? Или загадывать загадки?

– Меня нужно любить… Иначе ничего не получится.

– Вот как … Таскат озадаченно посмотрел на существо, сиявшее великолепнейшей чешуей из драгоценных камней. – Тебя сложно не полюбить. Правда, ты мне тоже не скажешь, почему здесь встречаются такие немыслимые звери и птицы.

– Потому что они мне снятся – рассмеялось существо. – А теперь скажи, почему ты сказал, что меня сложно не полюбить? Меня многие не любят.

– А почему?

– Так я же загадываю загадки. Если ты не отгадаешь мою загадку, я тебя съем. Иногда я очень хочу интересно выспаться. Вот и все причины…

– Тогда загадывай, И-ти. Мне пора…

И-ти нахмурилось.

– Почему? Ты ведь только что пришел.

– Значит, полюбуюсь на вас последний раз – и пойду. У меня осталось мало времени. Нет, мне не страшно, съедите так съедите. А вы действительно прекрасны. Жаль, что я не сказочное существо…

– Почему?

– Не могу говорить с тобой всю ночь. Я должен выспаться. У меня очень много важной работы.

– Работа… проворчало существо. – Ковыряние в камнях. Мотыга и кирка. Торговля и людские дела… Главное – это постижение мудрости. Мудрецу нужно уметь считать во сне. Если ты занят чем-то еще, боюсь, тебе никогда не достичь истинной мудрости. Ты не маг. Ты всего-навсего человек с узкими зрачками, который любит поесть и поспать.

– Сорр… пискнул Сорро.

– Да ты знаешь, что такое работа? – разгорячился Таскат. – Взяли в оборот! Работа – это не ваше бессмысленное ковыряние в камнях! Это то, чем ты всю жизнь готов заниматься и там полжизни оставить! Это – жизнь!