Кто готовил развал СССР - Александр Шевякин

Однако, когда началось противостояние между Горбачевым и Ельциным, в материалах дела стали появляться фамилии руководящих работников ЦК КПСС. Ельцин выступил с критикой Горбачева на Пленуме ЦК КПСС 21 октября 1987 г., а уже через неделю арестованный 1-й секретарь Ташкентского обкома Компартии Узбекистана М.М. Мусаханов дал показания о даче взятки бывшему завсектором Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС В. Смирнову. Затем стали появляться и фамилии других взяткополучателей из ЦК КПСС.

В декабре 1987 г. в Узбекистан приехал специальный корреспондент газеты «Правда» Г. Овчаренко. День за днем наблюдал он за работой следственной группы Гдляна-Иванова, участвовал в допросах, обысках, а 23 января 1988 г. в газете «Правда» была опубликована статья «Кобры над золотом», в которой рассказывалось о борьбе с коррупцией в Узбекистане, в т.ч. рассказывалось и о взяточниках из числа высших партийных чиновников республики.

При этом надо учитывать, что в ту пору не было еще такой свободы слова, как сейчас, и сами по себе критические статьи в адрес руководителей партийных органов, а тем более о фактах коррупции, без санкции свыше появиться не могли. При этом инициатива явно исходила не от партийного руководства страны, т.к. скандальные публикации мазали грязью партийную номенклатуру как класс, в т.ч. косвенно задевали и главного «перестройщика».

А ведь публикацией в «Правде» дело не ограничилось — практически сразу же вышли аналогичные статьи в газетах «Комсомольская правда», «Собеседник», «Неделя», «Аргументы и факты», «Труд», в журналах «Смена», «Крестьянка», затем статьи о коррупции среди партийных чиновников, в т.ч. и вне связи с Узбекистаном, стали появляться даже в провинциальных газетах. В этой серии публикаций о коррупции чувствовалась умелая рука режиссера, направлявшего пропагандистскую кампанию против партийной номенклатуры.

В 5-м Управлении КГБ СССР был 14-й отдел, который занимался СМИ. (Функции: предотвращение акций идеологической диверсии, направленной в сферу Союза журналистов СССР, сотрудников СМИ и общественно-политических организаций — А.Ш.) Возможно, это объясняет как публикацию в «Правде», так и вал аналогичных публикаций, за ней последовавших.

25 марта 1988 г. на Политбюро завели речь о том, что-де пресса совершенно распоясалась и вышла из-под партийного контроля и уже превзошла западные радиоголоса в охаивании советской власти, но В. Чебриков сделал сообщение о том, что в КГБ был проведен анализ, из которого следовало, что критика в печати не носит деструктивный характер. Иными словами, КГБ согласен, что в правящей партии действительно полно «жуликов и воров». (Источник [18.8]. Социологами в погонах было подготовлено заключение, что такая деятельность не имеет угрозы. И можете не волноваться: это была бумага на самом высоком манипулятивном уровне. А все Политбюро молчит: оно-то точно не знает ни общества, ни социологии, ни будущего… — А.Ш.).

А затем последовал главный удар — 3 апреля в газете «Московские новости» было опубликовано интервью с Т. Гдляном. И в ходе этого интервью он сказал, что существует «мафия в высших эшелонах власти». Данное заявление было беспрецедентным — до этого ни о какой мафии в СССР говорить не разрешалось, и советские люди думали, что мафия — это в Италии. А теперь оказалось, что мафия есть и у нас в стране, и не просто в стране, а в высших эшелонах власти.

Следственная группа Гдляна относилась к Генеральной прокуратуре, но действовала при оперативном сопровождении КГБ — т.е., КГБ путем проведения ОРМ выявлял случаи взяточничества, а следователи прокуратуры оформляли это на бумаге и собирали юридически значимые доказательства для дальнейшей передачи уголовного дела в суд.

Уголовное дело №18/58115-83, в рамках которого сажали узбекских партийных деятелей, было возбуждено КГБ Узбекской ССР, и только затем уже следователь прокуратуры Т. Гдлян принял его к производству. Те люди, которые были «в теме», сразу поняли, что устами Гдляна говорит в т.ч. и КГБ, дающий следователю оперативные материалы.

А кто же возглавляет высшие эшелоны власти, в которых орудует мафия? Догадаться несложно. На вершине властной пирамиды находится Генеральный секретарь. Что там говорил генерал Федорчук про компромат на Горбачева? «Какие-то взятки, подношения — в общем, большие суммы». Вполне возможно, что какие-то аналогичные материалы были и на некоторых других членов Политбюро, ну а про более низкого уровня чиновников и говорить нечего — материалов могли быть полные сейфы.

Газетная кампания о коррупции подготовила к этому общественное мнение (а с товарами дела все хуже и хуже, талоны появляются там, где их раньше не было — момент для вброса компромата идеальный), ну а заявление Гдляна стало завуалированным предупреждением — демократизироваться надо. А то поступим по всей строгости советских законов.

Затем разоблачать коррупцию стали не только газеты, но и телевидение.

В конце апреля 1988 г. изъятое у взяточников золото перевезли из Узбекистана в Москву и устроили выставку в Генеральной прокуратуре. Выставку показали журналистам с центрального телевидения, а следователи Гдлян и Иванов кратко ответили на вопросы тележурналистов. Репортаж показали в вечерней информационной программе «Время». Этот репортаж удалось протолкнуть в телеэфир не только благодаря 14-му отделу 5-го Управления КГБ, но и по другой причине, при этом тоже связанной с госбезопасностью. Одним из руководителей Гостелерадио СССР был В.В. Лазуткин, про которого на сайте apn.ru сообщается, что он является генерал-лейтенантом КГБ, «считается специалистом по PR». Сначала он работал под прикрытием в КМО СССР, затем в Гостелерадио СССР, позднее Лазуткин дослужился до зама, 1-го зампреда Гостелерадио, стал определять информационную политику советского телевидения.

(А Председателем с 16 декабря 1985 г. и по 16 мая 1989 г. был АН. Аксенов, бывший секретарь ЦК ВЛКСМ, зампред КГБ Белоруссии, затем министр внутренних дел той же республики. С 1983 г. — Посол СССР в Польше. Ну, это естественно, там в то время были самые крутые перемены, и надо было хоть как-то сглаживать информацию, чтобы в Москве недопонимали степень угрозы всему «братскому сообществу социализма»: «в Багдаде-де все спокойно…». Т.е. в Варшаве… И это именно при них появились передачи, многократно перемывавшие косточки Советской власти: «Прожектор перестройки», «6-й этаж», «Взгляд», и др. — А.Ш.)

А 20 мая по ленинградскому телевидению выступил следователь по ОВД при Генеральном прокуроре СССР Н. Иванов, который расследовал узбекское дело вместе с Гдляном. Иванов заявил, что в узбекском деле замелькали имена высокопоставленных лиц, и назвал Е. Лигачева.

Узбекское дело стало превращаться в Кремлевское.

Никаких юридических доказательств в отношении Е. Лигачева представлено не было. То ли потому, что их действительно не было, то ли потому, что он согласился выполнить некие требования. А для всей номенклатуры в целом это было конкретное предупреждение — если можно обвинить в коррупции второго человека в партии, то посадить какого-нибудь члена ЦК не составит проблемы. И для первого лица в партии это тоже был целенаправленный сигнал — если заговорили о заместителе, то ведь можем и до начальника дойти.

На конец июня 1988 г. была намечена XIX Всесоюзная конференция КПСС, и партию целенаправленно, шаг за шагом запугивали, чтобы обеспечить на этой конференции принятие конкретных решений по «демократизации» страны.

26 мая был принят Закон СССР «О кооперации в СССР», разрешивший кооперативам заниматься любыми, не запрещенными законом, видами деятельности, в т.ч. торговлей (на основании постановления Совмина от 05.02.1987 разрешалось только производство отдельных видов товаров). Тем самым была создана законодательная основа для создания полноценного негосударственного, т.е. капиталистического сектора экономики. Ничего плохого в этом нет, Китай от этого только усилился и стал чемпионом мира по темпам экономического роста. Показательно то, что даже такие, безусловно полезные реформы, из Горбачева приходилось выбивать с боем.

Но главной целью был все же не закон о кооперации, а демократизация политической системы. Поэтому шантаж партийной верхушки не ослабевал.

Партийцы пробовали сопротивляться. 30 мая был отправлен в отставку Генеральный прокурор СССР А.М. Рекунков, и на его место назначен А.Я. Сухарев, а секретарь ЦК КПСС А. Лукьянов потребовал от руководства Генпрокуратуры сбавить обороты и не привлекать к ответственности ряд проворовавшихся партийцев. Однако на следователей это никак не повлияло. Как пишут сами Т. Гдлян и Н. Иванов в книге «Кремлевское дело», неразбериха в связи со сменой Генпрокурора «и другие события позволили нам проигнорировать незаконные требования партийного куратора» [18.9].