Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему - Амеде Ашар

Жан де Верт подкрутил усы:

— О! Вы знаете об этом?

— Женщина, которая живет с надеждой о мщении и эта её единственная мысль, единственная цель, должна знать все. Но это не последнее, о чем я хотела бы поговорить сегодня.

— Неужели лакея вам не достаточно? — проговорил Жан де Верт с оттенком презрения.

— Я занялась мадемуазель де Парделан после того, как решила судьбу мадемуазель де Сувини. Это дает мне право подумать о себе, — отвечала д`Игомер.

— Если я буду вам полезен в этом новом деле, прошу вас, не стесняйтесь, говорите!

— Благодарю, и я очень на вас рассчитываю. — Мадам д`Игомер уронила голову на руки и заговорила: — Я очень просила бы вас, чтобы вы сопроводили меня ко двору герцога Фринланда, фельдмаршала Валленштейна. Там я хочу показаться вместе с вами. Мне очень интересно, помнит ли фельдмаршал юную, белокурую девочку, жизнерадостную и веселую, за которой он наблюдал под сенью пражских садов. Вы видите, что я говорю с вами откровенно и без прикрас.

— В каких дворцах не будут рады мадам д`Игомер, и нуждается ли она в чьей-то помощи, чтобы открыть все двери?

— Под галантностью вашего ответа, не скрывается ли желание уклониться от моей просьбы?

Жан де Верт понял значение взгляда, который бросила на него баронесса.

— Выберите день, назовите час! — произнес он.

— Мы отправимся в монастырь Сан-Рупер завтра утром и завтра же вечером — в Прагу.

Мадам д`Игомер встала, давая понять, что совещание окончено.

39. Спасайся, кто может

Магнус со своей стороны не терял времени. Он выжидал момент, когда его никто не увидит, чтобы предупредить Адриен и Диану быть готовым отправиться в путь к утру. Их лошади, накормленные и оседланные, находились у входа в павильон. Магнус занялся последними приготовлениями.

— Если у вас ничего не выйдет, — предупредил он девушек, — все пропало!

Холодок пробежал по спинам двух кузин. Они обменялись долгим взглядом и провели ночь в молитвах.

Магнус не спал вовсе; он кружил вокруг павильона. Звук колокола, доносившийся издалека, напоминал ему о монастыре Сан-Рупер, куда мадам д`Игомер хотела увезти мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан. Часовые прохаживались в тишине под стенами дома. В комнате Адриен горел свет. Какой-то человек вышел от мадам д`Игомер, выглядевший мрачнее тучи. Замерев за деревом, Магнус увидел Жана де Верта; тот скрылся в ночи быстрее молнии.

Франц, сопровождавший его, оказался возле Магнуса.

— Завтра я приглашу вас на завтрак в Сан-Рупере. Мы посидим как тогда, в таверне «Три толстяка». Я думаю, что мы сможем хорошо поживиться.

И он удалился бесшумно, как лиса, крадущаяся в зарослях.

Этими словами он дал понять Магнусу, что сделал кой-какие выводы и удвоил внимание.

Сегодня Магнус имел перед собой противника, который не остановится ни перед чем. Прошел час. Магнус продолжал наблюдение. Внезапно до него донесся глухой крик и шум, похожий на стук падающего тела. Старый солдат в одно мгновение очутился около конюшни, откуда донесся крик. Там он нашел Франца, с кинжалом в руке, а перед ним, лежащего на земле с обнаженной грудью, оруженосца м-ль де Парделан. Его тело сотрясали предсмертные конвульсии.

— Вот и улыбка, — произнес Франц, смеясь, — старая улыбка, которой годы не помеха и которую не нужно скрывать; время комендантского часа прошло.

Кровь закипела в жилах Магнуса.

— Почему вы убили этого человека? — спросил он, силясь оставаться спокойным. — Завтра мадемуазель де Парделан будет выспрашивать, что это были за крики и стоны.

— Смотрите! — произнес Франц и пальцем указал на двух оседланных лошадей молодых женщин, которые мирно жевали овес.

— Этот старый негодяй как раз затягивал подпруги у лошадей; я давно не доверял этому притворщику и в нужный момент я избавился от него.

Хрип вырвался из груди оруженосца, его голова откинулась на землю и он отдал Богу душу.

— Я думаю, что мадам д`Игомер не будет затевать ссору, — продолжал Франц, — я не сделал ничего дурного. Я лишь слежу за порядком.

Рассуждая таким образом, он освобождал лошадей от упряжи.

— На вашем месте я поступил так же, — произнес Магнус, положа руку на плечо Франца, — но раз дело сделано, я вам советую оставить упряжь на спинах лошадей. Разве они не должны быть готовы к рассвету?

— Да, вы совершенно правы, друг мой. Не будем терять времени. И, взяв в руки фонарь, он прошел в конюшню.

— Прежде, чем поспать часок-другой, хотелось бы знать, не замышлял ли старый негодяй чего-нибудь?

Магнус, следовавший за Францем по пятам, заметил дюжину лошадей, готовых отправиться в путь. Положив руку на спину лошади, Магнус подумал:

— Что я не смог предусмотреть — это смерть оруженосца.

Время шло. День постепенно просочился узкой полоской в дверь комнаты. Магнус огляделся. Вокруг никого не было. Приближался час решительных действий. Франц широко зевнул.

— Надо сказать, что ночь прошла не зря, — произнес он, — я имею право немного поспать.

— Так спи же! — вскричал Магнус, и, прежде, чем мог вырваться и закричать, он схватил Франца за горло и швырнул его на кучу соломы.

Хватка его была железной, Франц начал задыхаться.

— Посмотри на меня внимательно, — заговорил старый солдат, срывая фальшивую бороду и парик, — меня зовут Магнус и я оплачиваю долг Карлскроны!

Выражение ужаса появилось на лице Франца, его руки хватали воздух, он попытался подняться, но железный кулак Магнуса пригвоздил его к месту. Когда пальцы разжались, перед Магнусом уже лежало холодное и неподвижное тело.

— Око за око, зуб за зуб! — приговаривал Магнус, забрасывая труп Франца охапками сена. — Я покончил с человеком, а теперь — по коням!

И, вооружившись острым кинжалом, он перерезал подпруги у всех лошадей, находящихся в конюшне, оставив лишь веревку, удерживающую их на привязи.

— Теперь я могу быть спокоен! — подумал он про себя и вышел твердым шагом из конюшни. Часовой прогуливался возле двери в павильон.

— Все идет хорошо, — сказал ему Магнус и не теряя ни минуты, поднялся к м-ль де Сувини. Одетая, она полулежала в постели.

— Торопитесь, — обратился к ней Магнус, — и предупредите мадемуазель де Парделан, что через час мы должны быть в седле.

Пройдя во двор, он разбудил четырех верных слуг, на которых можно было рассчитывать. В несколько минут все были на ногах. Двое занялись тем, что вывели бесшумно из конюшен оседланных лошадей, третий же открыл ворота.

Но д`Игомер уже не спала. Наступил день, когда должна была свершиться месть, ожидаемая ею так долго. Оживленная, она раздвинула шторы и посмотрела в окно. Солнце вставало над горизонтом.